На иные крейсера, до уровня тяжелого шести-, восьми и десятидюймовые орудия, башенное бронирование, двухорудийные установки. Остальная артиллерия: двенадцати и шестнадцати дюймов должны устанавливаться в двух — и трехорудийных бронированных башнях.

— Ваше Императорское Высочество! Мне думается, дальше пересказывать доклад нет смысла. Думаю, что Вы сами соизволите его внимательно изучить и принять решение по его поводу, без наших подсказок.

— Да, Иван Михайлович можете быть свободным. Прошу через два дня прибыть ко мне на аудиенцию, к двум пополудни.

Ровно через два дня морской министр вновь стоял навытяжку перед Регентом и его братом Петром Николаевичем — председателем, Объединенного Военно-Технического Комитета.

— Что же господин Министр, нам думается, вы с господами корабельными инженерами поработали на славу.

Ваш доклад весьма полезен, думается в ближайшее время на его основе необходимо разработать концепцию нашего нового, в основном прибрежного флота, и также разработать программу корабельного строительства небольшого, но очень боеспособного Военного Флота, который будет включать, как тяжелые, так и легкие, включая так называемые «москитные» силы.

Сейчас нам необходима в самую первую очередь реформа наземных сил, как понёсших основные потери в минувшей войне. А ведь это потребует очень больших денежных расходов, как все мы прекрасно понимаем. Казна не бездонный мешок, к сожалению, денег почти нет. Даже сумма в двадцать пять миллионов рублей, которую мы получили от Японии в качестве замаскированной контрибуции, не может радикально улучшить положение дел. Поэтому ваше решение дает нам несколько сотен миллионов рублей на Армию, за что Вас сердечно благодарю!

— Тем более и ваши решения о проведении некоторой реформы Военного Флота уже начали приносить хорошие всходы. Благодаря Вашим рапортам мы значительно расширили доступ в морской корпус, куда до последнего времени принимали лишь детей военных моряков, а также потомственных дворян. Вами в прошлом году изданы временные положения о судах вооружённого резерва, правила об аттестационных комиссиях в портах и новое положение о прохождении службы офицерами флота, которые разделены на строевой и береговой составы.

Сейчас в нашем флоте установлена классификация судов с разделением его как на «действующий», а также на первый и второй резервы. С помощью господ Костенко и Крылова были определены сроки службы судов в действующем флоте: для линейных кораблей и броненосных крейсеров — десять лет, для крейсеров и минных судов — до тех пор, пока их элементы удовлетворяют требованиям для нахождения в боевом строю. Министерством под вашим руководством введено положение об управлении заводами морского ведомства, причем были выделены из состава Санкт-петербургского порта судостроительные верфи, а в основу их управления положены коммерческие начала. И, наконец, два месяца назад было издано положение о начальниках морских сил и опубликован наказ об управлении морскими командами.

Господа корабельные инженеры переведены в офицерские чины, а также по Вашему личному приказу образованы два военно-морских кружка — в Петербурге и Севастополе. Министерство под Вашим руководством отмечено неизменно благожелательным отношением оного ко всему действующему флоту и нуждам его личного состава. А наиглавнейшим вашим достоинством является откровенное признание непригодности старой системы управления морским ведомством, приведшей флот к поражениям 1904–1905 годов, и решимостью провести в жизнь необходимые флоту реформы. За это честь и хвала Вам, многоуважаемый Иван Михайлович!

Нами было принято решение, что столь выдающиеся Ваши заслуги не должны остаться неотмеченными. Поэтому я выражаю Вам удовольствие и с радостью вручаю орден Святого Благоверного Александра Невского.

С этими словами Великий Князь подошёл к морскому министру, держа в руках деревянный ящичек, из которого извлёк орденскую звезду и торжественно закрепил её на чёрном с золотом министерском мундире.

— А сейчас, Алексей Алексеевич, нам необходимо обсудить несколько очень важных для нас всех вопросов: Необходимо начать разработку для нашей Армии и Флота аэропланов и не спортивных — для развлечения публики, а боевых, дабы они проводили воздушную разведку, а также могли поразить противника с небес.

Как нам стало недавно известно, ранее в нашей Империи уже создавались не только проекты управляемых летательных аппаратов, но и собственно действующие образцы. Однако по злому ли умыслу на вредительство или же по обычной косности мышления некоторых административных чинов, ни один образец так и не был изготовлен серийно и, соответственно, не поступил в войска.

Также необходимо одновременно передать нашим кораблестроителям наше пожелание, о создании проекта авиаматки для использования летательных аппаратов не с берега, а непосредственно с моря. Хотелось бы увидеть сей проект месяца через четыре. Вот Его Высочество Петр Николаевич предлагает передать проектирование господам Костенко и Кутейникову. Для Флота, думается, это будет очень полезная вещь.

Всем известной особенностью российской государственной машины на протяжении многих поколений чиновников является стремление к стагнации и нежелание способствовать без крайней необходимости внедрению каких-либо новшеств. Если нововведения «сверху», исходящие от высшей власти, ещё кое-как, что называется, «со скрипом» вводятся в жизнь, то новшества, исходящие из народной толщи всячески откладываются под сукно и для внедрения их зачастую не хватает всей жизни «маленького человека. Помните, как лесковский Левша рвался из последних сил:

«Скажите Государю, что англичане ружья кирпичом не чистют, так пусть бы и у нас не чистили, а то не дай бог войны — они стрелять не годятся!».

Талантливейшие русские люди, зачастую самоучки-самородки, из поколения в поколение совершали выдающиеся изобретения, которые россиянская бюрократия благополучно игнорировала. Изобретения Кулибина, Черепановых, Можайского и других сынов России, отвергнутые «казёнными душами» спустя какое-то время появлялись из-за кордона, вот только создателями числились различные Эдисоны и Райты. Сложно сказать, происходило ли это из-за параллельного развития конструкторской мысли или же — что вероятнее — благодаря банальному хищению «интеллектуальной собственности»: вероятнее всего имело место и то и другое.

Однако российское государство, одной рукой отмахивавшееся от созданий «собственных платонов и быстрых разумом невтонов», другой рукой вынуждено было щедро изливать средства на приобретение тех же самых изобретений, но уже снабжённых ярлычком «мэйд ин заграница»…

Случались, правда, в Русской державе времена, когда «чернильные души» различных канцелярий, ощутив над загривком ослоп грозного Иоанна или тяжёлую дубинку Петра-преобразователя начинали активное движение. По большей части это, конечно, была ИБД, то бишь «имитация бурной деятельности», однако в такие периоды русские изобретатели, как правило, могли довести свои изобретения до воплощения в жизнь с гораздо большею степенью вероятности. После того, как все сферы жизни Российской Империи (кроме, пожалуй, церковной) оказались под пристальным вниманием Регента при малолетнем императоре Алексее II, выяснилось, что в народе происходит прямо-таки брожение интеллекта.

Объединенный Военно-Технический Комитет председательствуемый Великим Князем Петром Николаевичем — братом Регента — был вынужден сформировать специальные комиссии по направлениям деятельности: Авиационную, Инженерно-техническую, Морскую, Артиллерийскую и Моторно-транспортную.

Были не только приняты к рассмотрению новые прожекты технических новинок и усовершенствований, созданные российско-подданными, но и, помимо этого, подняты технические архивы за последние тридцать лет и приглашен к сотрудничеству ряд непризнанных у себя на родине талантливых иностранных изобретателей.