Первые несколько минут мы едем тихо, ГФ копается в документах, а я смотрю в окно, пытаясь найти что-то интересное.

Он ведёт себя так непринужденно и спокойно, словно вчера не было ничего! Хотя разве что-то было? Но он ведь зажал меня у стены и нюхал, сказал я пахну лавандой! Господи, это я такая идиотка и накручиваю себя, или ГФ действительно себя странно ведёт?

— Как ваша рука? Зажила? — спрашивает вдруг он. Я оборачиваюсь.

— Да, почти. — я прикрываю свою руку сумкой, что бы не бросалась так в глаза. Шрам то вряд ли теперь заживёт.

— А как это произошло? Порез? — начинает вдруг он допрос, при этом продолжая копаться в бумагах.

— На кухне, во время готовки, обожглась маслом.

— Я знал, что вы неряшлива, но что бы до такой степени..- господи, даже он заметил, что я рукожоп, обалденно.

— Вы показывали ожог врачу? — у него бесконечный запас вопросов!?

— Нет, со мной все в порядке- я вижу в окне знакомые пятиэтажки и радуюсь.

— Остановите тут пожалуйста! — говорю Михаилу и он слушается.

— Спасибо, что довезли! — обращаюсь к ГФ. Он кивает.

Я выхожу и направляюсь домой, с каждым шагом сердце все бешеней стучит, словно иду сдавать самый важный экзамен в жизни. Я медленно поднимаюсь по ступеням и читаю все знакомые молитвы про себя, останавливаюсь у двери. Просовываю ключ в скважину и делаю два оборота, после чего вхожу.

С порога слышны звуки на кухне, и я останавливаюсь, звонко выдыхаю.

Раз уж они на кухне что-то делают, значит все нормально? Может стоит уже уходить?

Но я для полного спокойствия подхожу к кухне и наблюдаю за картиной, как мама вновь что-то варит, а отец рядом пьёт одну рюмку за другой. Ничего не поменялось.

Я успокоилась, что родители живы и можно сказать здоровы. Решаюсь уйти. Но мама вдруг оборачивается и замечает меня.

— Зои! — удивлённо вскрикивает она.

Отец тут же поднимает на меня свои залитые алкоголем глаза. Ой ой.

— Явилась?! Что, выгнала тебя подруга? Или ты вспомнила вдруг про родителей? — встаёт он из-за стола и медленно направляется ко мне, качаясь из стороны в сторону. — Или тебе деньги нужны? Так вот хрен тебе! Ты не заслужила и рубля! — показывает он мне фиг, а я не замечаю, как вновь начинаю плакать.

— Мне ничего от вас не надо! Я просто пришла проверить, все ли с вами в порядке. — вношу я своё слово. Отец подходит ближе и вдруг смотрит куда-то позади меня.

— А это ещё нахрен кто такой? — кричит он и я оборачиваюсь.

Глаза мои летят на лоб, ноги вдруг перестают удерживать меня и я хватаюсь за комод, дабы не упасть. Боже. Боже. Боже. Только не это!

Густав Фёдорович стоит у проёма входной двери и сжимает кулаки, переводя взгляд с меня на отца.

— Хахаль твой? Он тебя и обеспечивает небось! — усмехается отец, пуская стрелы прямиком в мое сердце. После чего он вдруг хватает мое запястье.

— Оставь и нам денег, раз уж у тебя все в жизни наладилось! — от него жутко несёт алкоголем и я пытаюсь вырвать свою руку из его хватки.

— Отец отпусти…

— Отпусти ее! — рядом появляется ГФ и хватает отца за шиворот футболки.

Отец тут же отпускает меня. — Ты как со своей дочерью разговариваешь??! — сквозь зубы проговаривает, зрачки отца расширяются, лицо начинает краснеть, он хватается за плечи ГФ, дабы удержаться, а я начинаю серьезно опасаться за отца. — Ее синяк на щеке… твоих рук дело? Ты ее ударил? — кидается он словно пёс, сорвавшийся с цепи на отца.

— Не трогайте его, пожалуйста- прикасаюсь я к плечу Густава Фёдоровича, и он переводит взгляд на меня. — Пожалуйста… — повторяю я, а с моих глаз так и льются слёзы.

Злая пелена в небесных глазах стихает и он медленно опускает отца.

Я развернувшись выбегаю из квартиры.

На душе больно вдвойне от того, что ГФ теперь знает о моих родителях. Не знаю почему, но больше всего я не хотела, что бы именно он узнал об этом.

— Зои, стой! — кричит он позади, но я не останавливаюсь. Не хочу перед ним отчитываться. Я бегу по ступеням вниз, непрерывно прикрывая рот из-за громкого плача. — Зои! — вновь слышу крик и в следующую минуту меня уже силой оборачивают и закидывают на плечо.

— Что вы делаете??! Отпустите меня! — дергаю я ногами в воздухе, смотря на асфальт.

— Сядем в машину и поговорим! — отрезает он, после чего бережно садит меня в машину, и вскоре садиться сам.

— Почему ты наврала мне? — вот мы и опять перешли на «ты», в такие моменты чувствую себя так, будто разговариваю с ровесником.

Я молчу, чем больше начинаю злить ГФ.

— Отвечай мне! — от резкого тона я дергаюсь, стираю набежавшие слёзы, пытаясь собраться.

Он хватает меня за плечи и притягивает к себе.

— Отвечай!

— Я не обязана отчитываться вам! Это мои личные дела, моя семья! — выкрикиваю я, больше не сумев держать себя в спокойствии. — Или я должна ходить и каждому говорить, что мои родители алкоголики? Что отец мучает и издевается надо мной, а мама не замечает меня вообще!? Что я работаю и коплю деньги на их лечение в дорогой больнице, ибо кодировка уже не помогает??! Должна готовить это всем, что бы меня жалели до конца жизни? — я кричу и вновь плачу, задыхаясь от нехватки воздуха.

Сквозь пелену слез смотрю на Густава Фёдоровича, у которого злость снизошла на нет. Довёл меня, небось рад теперь, что я сказала всю правду. Он наконец отпускает меня и я отсаживаюсь от него.

— Почему ты не просишь денег у меня или у Лилии? Все бы это уже давно закончилось. — спокойно говорит он.

— Потому что это мои проблемы и я уже почти накопила нужную сумму, мне осталось лишь месяц ещё поработать. — шмыгаю я носом.

— Хорошо, прекрати плакать. — протягивает он мне бутылку с водой и я дрожащими руками беру ее.

Вижу, что у него ещё много вопросов, но он не решается их задать.

— Ты не обращалась в полицию? Не подавала жалобу на отца?! — смотря в окно спрашивает.

— Нет! Он ведь мой отец, как я могу! — возмущаюсь я.

— Какой нахрен отец? Отец бы поднял руку на родную дочь? — вновь начинает он психовать, пуская пар из ушей и носа.

— Возможно мой отец не такой как вы, но глубоко в душе я верю, что он сможет поменяться и все вернётся в прежнее русло. — я отворачиваюсь от него, дав понять, что с меня хватит разговоров.

— В прежнее русло- протяжно повторяет он мои слова, переваривая их. — То есть десять лет назад все было иначе? — спрашивает он и я в шоке вновь смотрю на него.

— Как вы…Откуда вы знаете, когда это было!? — мои ладони жутко вспотели, а сердце стучит так, словно готовиться вовсе остановиться.

Лилька сказала? Не могла. Она обещала молчать. Тогда откуда он знает такие подробности о моей жизни?!

Мужчина не отвечает, проводит пальцами по своему подбородку и смотрит в окно.

— Куда тебя отвезти? — переводит он тему, словно я не задала ему вопрос.

Ох боги! Держите меня семеро!

— На работу! — сердито выплевываю.

— На Ленина 6, Михаил. — отдаёт приказ ГФ, и я вспоминаю, что помимо нас в машине ещё был водитель. Господи. Стыд то какой….

Так. Погодите-ка!

— Откуда вы знаете адрес моей работы? — машина трогается с места, а я вновь в недопонимании и зла!

ГФ молчит.

И до меня наконец доходит.

— Вы собирали на меня информацию? — в ужасе спрашиваю, не сомневаясь, что это правда, он ведь адвокат, ему это как раз плюнуть!

Мужчина кратко смотрит на меня и вновь отворачивается, не считая нужным ответить. А по взгляду его уже все и так понятно.

— Обалдеть! Да как вы могли?! Это же моя личная жизнь, моя личная информация! Разве я давала вам разрешения?! — господи, что ещё знает обо мне этот мужчина?! Я в шоке, шок во мне и оба в ахере.

— Я не обязан спрашивать у тебя разрешения. — нагло отвечает он мне.

— Как это не обязаны? Кто вы такой, что бы лезть в мою жизнь? — мужчина резко оборачивается и притягивает меня к себе, хватая за горло, он меня не душит, лишь слегка удерживает.