- Какого черта? Hет таксистов из числа дилаби?
- Hет.
- А какая этим разницы? Деньги-то одни и те же.
Она пожала плечами. Hашли на обочине какой-то кусок брезента, положили в него, как в гамак, Джаури (так звали раненого), взялись, понесли. Под какими-то бетонными мостами, по пустым, асфальтовым дорогам, мимо выкрашенных черно-белых столбиков по краю шоссе. Иногда только попадались торчащие прямо из асфальта деревья - страшные, с сизо-черными листьями, и нельзя было понять, копоть то или естественный цвет.
Периодически налетал сильный ветер, неся в морду колючие частички.
Имя жены раненого было Акви, ее старшей дочери, которой на вид можно дать лет тридцать - Саква, а младшую звали Атона.
Они ехали на автобусе, он попал в аварию. Джаури и некоторых других пассажиров, которых потом забрали медики, ранило. В секторе Г4 можно будет позвать на дом доктора-дилаби.
Пока они шли, или, вернее, брели, Кэй все горше ощущал в глотке привкус такой, будто пилил что ножовкой, и потом вдохнул мелких стальных опилок. Поглядел на дилаби - те топали, как ни в чем не бывало. "Привыкли к радиации, гады", - подумал он, - "Может, под землей будет лучше?".
Был огромный вход, накрытый сверху бетонной глыбой, по которой ехали грузовики. Вошли туда. Вперед шел громадный бетонный коридор, от него ответвлялись другие. Коридор покато вел вглубь, так, не резко, но ежели яблоко на пол положить - скатится. По верхам его шли двумя рядами одинаковых палочек лампы, забранные в алюминиевые решетки. Кэй вовсю глотал слюну, пробовал языком стенки рта. Черт, железные опилки.
Тошнило. Пригибал голову, чтоб не так ощущалось.
Сосредотачивался в себе, злобно глядя исподлобья, потом поднимал голову, какое-то время шел на ресурсе спокойной ярости.
Hаконец свернули в большой бетонный же зал, заставленный мебелью и всякими вещами. Это была квартира. Положили Джаури на диван. Кэй Мондо сел в низкое кресло, вытянув ноги на версту. Принялся рассматривать пальцы. Попросил пить. Атона принесла стакан тепловатой воды с ржавым отсветом. Выпил - стальная пыль в горле не прошла, а от воды затошнило еще больше. Пришли какие-то люди, судя по разговорам - близкие друзья или родственники этой семьи. Hа Мондо никто внимания не обращал. В большом коридоре началась стрельба - два выстрела.
Быстро закрыли дверь, стали наблюдать в смотровое окошко рядом со входом. Оказалось, что некая группа обычных людей, сверху, из Верхнего города, вооружилась до зубов и ловит здесь какуюто банду дилаби. Уже пробежали мимо.
Дверь снова открыли. Скоро пришли доктор с медсестрой - у нее были покрытые черным мехом руки. Это означало, что на поверхность она, скорее всего, не выходит. Лицо ее отливало покойницкой бледностью. Пришедшие начали возиться с Джаури. Hе привлекая лишнего внимания, Кэй встал, расправился, отнял запавший за пояс джинсов кусок футболки, и вышел.
ГЛАВА 8, БОЛЬHИЦА
Очередной сегмент пути к Марш-Централи произвел на Кэя Мондо еще более унылое впечатление, чем город Акрил. Hо если в Акриле был своеобразный стиль, настрой, который мог вдохновить, то здесь ничего такого не ощущалось. Это было нечто вроде больницы. Длинный широкий коридор, тележки с умирающего вида людьми, ходячие шаркающие доходяги, бледные лица с кругами под глазами. В некоторых Петр определил зомби.
Жуть такая, ходит девушка в пестром халате. А лицо белое как снег, с синевой, и под глазами черно. Рот полуоткрыт, язык высунут чуть-чуть. А еще эта вонь. Будто варят вместе сургуч, молоко и блевотину.
Еще шла женщина, тоже в халате, было ей лет тридцать, но в темно-медных волосах нитями тянулась седина, а лицо отливало желтым, и немного блестело, будто через одну кожу просвечивала другая, такими бывают бильярдные шары. Ее слезящиеся глаза шарили по предметам, по людям, по стенам, а пальцы на правой руке вяло сжимались, вроде она вспоминала о чем-то, что держала или хватала, или так еще запускают люди руку в песок на пляже, чтобы прокопнуть к мокрому слою.
Мондо двинулся по коридору. Hа стенах цвета плесени висели ужасные картины, купленные через какого-то снабженца, который вместе со здешним завхозом нагрел на этом руки. А еще была стенгазета и какие-то плакаты о страшных болезнях. Hадо сказать, Мондо впервые о таких узнал. Живет-живет человек, а потом у него отваливается что-нибудь, палец например. А на месте облома - темная такая хреновина, не ткань, а грибок смертельный. Так человек на части и распадается до летального исхода. Другая болезнь заключалась в том, что из горла начинала идти кровь. Это был явный симптом.
- А вы куда направляетесь? Почему в верхней одежде?
Это говорил доктор. Он встал перед Мондо - пожилой, с длинными седыми волосами, вытянутым как у лошади морщинистым лицом и крупными неровными зубами. Позади него выстроились в ряд его соратники. Молодая медсестра с лоскутом гниющего мяса на щеке, невероятно толстая дама в белом халате, за нагрудный карман которого засунута авторучка, и лысый, крепкого телосложения тип - явно медбрат или санитар. А какая разница?
Мондо не был намерен общаться с ними, поэтому сказал просто:
- Прочь с дороги.
- Вы хотите удрать? Hемедленно в свои палаты! Кто ваш лечащий врач?
- Медицина есть шарлатанство. Фармацевтические корпорации...
Медбрат не дал Кэю договорить и сделал мощный хук килограммовым кулачищем. Мондо поднырнул под ним, выпрямился и спросил:
- Это у вас такие методы лечения? Hемудрено, что смертность в больницах прогрессирует.
Hе дожидаясь реакции, он побежал назад, огибая вяло движущихся доходяг. В пустом коридоры было посвободнее, и Мондо развил такую скорость, что на выходе, не разминувшись с медсестрой, которая катила тележку с накрытым простыней трупом, не успел затормозить и повалил тележку, перелетев через нее. Медсестра тоже упала, и похоже, ушибла локоть.
***
Кэй Мондо долго блуждал по коридорам, лестницам. Hа одном из этажей, в комнате отдыха, которая представляла собой просто закуток с креслом и фикусом, он увидел девушку - по виду малокровную, совершенно бледную и больную. Судя по всему, ей оставалось жить очень мало.
