Итак, решение принято, никаких больше задержек рейсов, пьяных попутчиков, овербукинга или «простите, шампанское только сладкое».

Площадь России меньше двадцати тысяч квадратных километров. Имея самолет с дальностью полета пять с половиной тысяч километров (меньше, чем прописано в ТТХ, но я никогда не верил инструкциям), вы получаете в свое распоряжение круг площадью почти девяносто пять тысяч квадратных километров. Я представил карту мира. На своем самолету я могу попасть из Краснодара в любую точку на поверхности в почти сто тысяч квадратных километров. Забавно, я могу попасть в Кению или Гренландию, а вот до Владивостока мне одного бака не хватит…

Я сижу в широком аэрофлотовском кресле. На столике сервирован обед. Меня всегда забавляла эта сервировка. В стандартный куверт бизнеса входят несколько ложек, ножей и вилок. Металлических. Уж не знаю, что за металл, возможно он обладает какими-то волшебными свойствами и в руках террориста, как второй терминатор, превращается в жидкость? Иначе объяснить логику отбирания у пассажиров из ручной клади пилок для ногтей я не могу. Или предполагается, что раз сумел найти деньги на бизнес класс, то в жизни у тебя все замечательно и менять ты ничего не собираешься? Ведь любой террорист хочет что-то изменить. Или это имущественный ценз, как в избирательном праве древних Афин или Рима?

Так, размышляя ни о чем, я провел свой, вероятно предпоследний полет коммерческим рейсом. Сегодня осмотрю два самолета, заеду к старинному знакомому за вином и переночую в Сити, а завтра вернусь в Москву, возможно заеду в свой столичный офис, потом домой, в Краснодар. По каким критериям я буду решать, подходит мне самолет или нет я не знал и даже не хотел задумываться. Проверять технику и документы я точно не стану, буду просто прислушиваться к своим ощущениям. Надеюсь, я сразу смогу понять, моя это машина или нет.

За четыре часа полета из Шереметьево в Хитроу я отлично отдохнул. Предстоящие два дня обещали быть напрочь предсказуемыми и спокойными. Поэтому, уже после приземления и рулежки, когда к выходу присосался рукав переходя в терминал и стюардесса пригласила пассажиров бизнес класса на выход, я даже не отключил музыку и лишь кивнул Валере, своему помощнику, что сам заберу свой чемоданчик. Багажа у нас не было, тут не Шарль Де Голь, контроль англичане проводят, в отличие от соседей, быстро, так что я рассчитывал уже через десять минут сесть в машину к нанятому на два дня водителю.

Через двадцать секунд оказалось, что рассчитывать на предсказуемость в стране, подарившей миру Алису – несколько опрометчиво.

Как обычно, на выходе из самолета нас провожает старшая борт проводница и капитан. Я бросаю дежурное «спасибо» и вежливую улыбку, в очередной раз отмечаю про себя, что нужно поговорить с Валерой, который проходит мимо аэрофлотовцев даже не поблагодарив их за работу, и делаю шаг на площадку рукава. Как обычно, на ней стоит какой-то сотрудник в ядовито зеленом светоотражающем жилете и таможенник в светло голубой рубашке с ромбами на рукавах, черном галстуке и черном жилете с полосками черно-белых шашечек. А вот вместо обычного молчания или даже редкого приветствия этот таможенник вежливо, но твердо, прикасается левой рукой к моему рукаву и говорит совершенно неожиданное:

– Your passport sir. – Раскрывает красную книжицу. – Mister Romanof? Follow me please. – Делает правой рукой приглашающий жест в сторону служебной дверцы, при этом взглядом ловит Валеру Золотухина. – You too sir.

Мало что понимая я спускаюсь по железной лестнице. И тут все встает на свои места.

Таможенник, неловко присев на одно колено, ставит штампы в моем и Валерином паспортах.

– Welcome to Great Britain gentlemen. – Отдает Валере оба паспорта, а я уже сажусь в гостеприимно распахнутую шофером дверь черного Rolls-Royce, в котором примерно четыре месяца назад уже ездил из аэропорта на встречу с сэром Александром.

Вначале я было решил, что мы поедем по М25, любимому детищу Геймановского демона Кроули, обогнем с северо-запада Лондон и отправимся на север, в Лестершир, в поместье сэра Александра. Но, проехав по кольцевой буквально пару миль, водитель вырулил на Бат Роад. Значит все-таки едем в центр. Ну что же, вместо ожидаемых пары-тройки часов до поместья меня ожидает примерно столько же, но в пробке. Задавать вопросы шоферу я не стал, наверняка у него есть инструкции, и если «принимающая сторона» желала что-либо мне передать, он непременно бы уже выдал мне нужную информацию.

Валера сидит справа от меня и во всю глазеет по сторонам. Парень впервые в Великобритании, ему еще интересно. Я даже чуть-чуть позавидовал помощнику. Это очень приятное ощущение открытия чего-то нового, того, что еще не знаешь, не видел, не пробовал, не слышал или не читал. Я ни в коем случае не говорю о том, что я пресытился или потерял остроту ощущения. Нет. Просто те чувства, впечатления и эмоции, которые испытываешь, впервые попадая в какую-то страну, уже никогда не повторятся.

Странно, но уже через сорок минут мы были в Кенсингтоне. Пробок, которыми всегда отличался Лондон, почему-то не было. Мы обогнули Гайд парк снизу, с юга, а затем, по кольцу вокруг арки Веллингтона, поехали на север. Через пятьдесят минут после выезда из Хитроу мы подъехали к отелю Мариотт.

– Your keys gentlemen. – Шофер протянул Валере два белых конверта с бордовым логотипом Мариотта в левом верхнем уголке. – Sir Alexander will be waiting for you in thirty minutes. Do you know the Speakers' corner?

– Sure, we'll be there in half an hour. – Я подхватываю свой чемоданчик из багажника, опережая потянувшегося было за ним боя. – Не вздумай чаевые совать, – шиплю Валере и мы входим в отель.

– Высказывать можно совершенно, абсолютно любую идею, говорить можно что угодно. – Сэр Александр ведет Валерия под руку и говорит, слегка склонившись к его плечу.

Я иду чуть сзади и внимательно смотрю на этот спектакль. Мы подошли к низенькой, кованой ограде «Уголка ораторов» ровно через тридцать минут после выхода из машины. И практически сразу к нам подошел сэр Александр. Рыжие ботинки, темно-серый костюм-тройка, иссини-белая рубашка и узкий черный галстук. Сдержанно кивнув мне, словно и не он привез нас в этот парк, англичанин тут же взял моего помощника под локоток и повел по дорожкам куда-то в сторону озер. Судя по кружащим, якобы праздно шатающимся, парням в черных костюмах и с кляксами блю туф гарнитур в ушах, посторонних к нам вежливо не подпустят. Очень интересно.

– Но, разумеется, есть и ряд ограничений. Даже в «Уголке ораторов» вы не можете критиковать королеву или религию, нельзя говорить экстремистские лозунги или призывать к насилию. – Сэр Александр отпустил Валерин локоть и, покровительственно взяв его за плечо. – И главное, если вы Вальерий, решите что-либо высказать, вам непременно понадобится коробка, ящик или любая вещь, на которую вы сможете встать ногами. Согласитесь, от хорошей жизни обращаться с призывами к народу никто не станет, а говорить о проблемах в королевстве, стоя на королевской земле – мягко говоря не вежливо.

Я улыбнулся, потому что Валера обернулся ко мне. Судя по его лицу, беседа была явно чуть выше его понимания. Он еще не научился оперировать полутонами, интонациями, тембром и жестами. Для него все еще, как в армии, есть право и лево, хорошо и плохо, правильно и не правильно. Но то, что он понимает, что двухмерная система координат не работает – это уже выгодно отличает его от большей части людей.

– Валерий очень интересовался историей парка. – Я вижу удивленный взгляд помощника и признательно-согласный взгляд англичанина, и, тем же искренним тоном, продолжаю. – Сэр Александр, возможно у вас найдется знающий экскурсовод?

Через семь минут я и мой английский знакомый сидим в лодке. Озеро Серпенталь не очень большое, но его вполне хватает на то, чтобы даже не имеющий преград над водой разговор оставался только между собеседниками.