Военная линия Движения 2 июня не может быть отделена от политической линии и не подчинена ей. Мы рассматриваем обе линии как неразделимые. Они являются двумя сторонами одного и того же революционного дела. Линия Движения 2 июня является единой военно-политической. Она революционная. Легально работающие товарищи работают на низовом уровне, в районах, на заводах, в низовых группах, в школах и университетах и стремятся к объединению городского массового фронта.</p>
<p>
Товарищи движения считают свою работу в массовом фронте, в материально-техническом снабжении и в вооруженных тактических подразделениях как постоянную работу. В условиях усиливающегося фашизма западных промышленных стран, под знаком Прометея и чрезвычайных планов, под знаком ручной гранаты и ужесточения иностранных законов, ввиду милитаризации классовой борьбы со стороны капитала и усиления империалистических усилий монополистического капитала, работа Движения 2 июня заключается в демонстрации революционного вмешательства путем демонстрации революционного вмешательства. Июньское движение должно способствовать разрешению основного противоречия в капиталистических странах путем демонстрации революционных методов вмешательства. Это включает в себя непосредственную поддержку массовой борьбы, распространение методов борьбы национальных и международных масс, зависящих от заработной платы, разъяснение возможностей новых методов борьбы. Поэтому успех революционной практики движения зависит от постоянного, прямого и личного участия членов команды.</p>
<p>
Движение «2 июня» не является вооруженной рукой какой-либо партии или организации. Вооруженные тактические подразделения движения являются независимыми военно-политическими командами организации. Однако постоянной работой легально работающих товарищей движения, которые еще не ушли в подполье, является выдвижение и инициирование создания революционного ополчения в организациях, в которых они работают. Мы не делаем различия между «легальными» и «нелегальными». Успешными являются только те действия, которые правители называют «незаконными». Успешное легальное действие базы будет признано незаконным. Те, кто не принимает этого, не могут называться революционерами.</p>
<p>
Движение 2 июня ни в коем случае не поддалось «романтическому мифу» о подпольной работе. Кадры движения реалистично оценивают свою работу и риски, которым они подвергаются. Они четко осознают тот факт, что вместе с другими партизанскими организациями, такими как RAF, они объявлены высокопоставленными врагами государства как авангард создания народной армии. По мере роста интенсивности классовой борьбы становится ясно. Террор, который сейчас направлен против кадров городских партизан, является лишь подготовкой к существующей классовой борьбе. Война против государства и капитала будет затяжной войной. И именно изучение немецкого рабочего движения ясно показывает нам, что мы должны научиться вести войну. Но научиться воевать мы можем только на практике, а практика для нас означает: создание боевых легальных групп, создание ополчений, создание городских партизан — народная идея.</p>
<p>
Борьба против государства и капитала — это не борьба против масок характера. Это борьба против 1,3% населения, владеющих 74% богатств, вместе с их приспешниками в форме и штатском. Наша цель — не создание «диктатуры пролетариата», а уничтожение власти свиней над народом, уничтожение власти капитала, партий, государства.</p>
<p>
Цель — установление демократии.</p>
<p>
Режим свиней будет свергнут не формулами, а революционной борьбой. Эту борьбу нельзя вести и выиграть в национальном масштабе, она носит общенациональный характер. Движение» сотрудничает со всеми социалистическими партизанскими группами в мире, более того, эта программа основана на программе наших бразильских друзей из MLB. Движение 2 июня является частью всемирного социалистического наступления, сражаясь плечом к плечу с ИРА, флюгерами, Гош Пролетариен, Красными Бригадами и всеми другими партизанскими организациями.</p>
<p>
Создавайте революционную партизанию!</p>
<p>
Противостоять организованному насилию государственного аппарата организованным революционным насилием!</p>
<p>
Победа в народной войне! Вся власть народу!</p>
<p>
Движение 2 июня».</p>
<p>
«Насколько велика наша организация?» — поинтересовался я. «Посмотрите вокруг круга, вы видите нелегалов из Движение 2 июня.</p>
<p>
Я был удивлен. Что я себе представлял — маленькую народную армию? Они убедили меня: решающим фактором является реальное политическое движение. «Мы можем быть только катализатором воинственной, революционной политики».</p>
<p>
«Каковы ваши планы, каковы ваши идеи дальнейшего развития, как, по-вашему, мы можем остановить упадок революционной перспективы левых?</p>
<p>
«Я не знаю. Но я хотел бы освободить заключенных товарищей, вот о чем я думаю».</p>
<p>
«Это не политическая стратегия!»</p>
<p>
Нет. Но в освобождении заключенных заключен весь смысл нашей борьбы, и это бьет по системе с наибольшей жестокостью. Более того, все прогрессивные люди поймут это, и все левое движение будет стоять за этим, если мы сделаем это мудро и неотразимо. Наконец, движение заключенных и борьба против условий содержания в тюрьмах уже начались, отношения между государством и политзаключенными становятся все более и более острыми.</p>
<p>
Нужно было принимать совершенно другие решения. Вернер хотел, чтобы мы поехали в Западную Германию и создали ячейки боевиков в крупных компаниях по примеру «Красных бригад» и «Gauche Proletarienne». Вернер постоянно критиковал нашу недостаточную связь с рабочим классом: «Мы не можем развивать и вести вооруженную классовую борьбу в обход рабочего класса. Революционная стратегия не может развернуться без самого большого обездоленного социального слоя наемных работников. Кроме того, Берлин слишком узок для долгосрочной перспективы подполья. Левая база слишком произвольна, слишком неоднородна и ненадежна в долгосрочной перспективе. Без связи с рабочим классом мы померкнем в безвестности, предсказывал Вернер. Мы с Баром ни при каких обстоятельствах не хотели ехать в Западную Германию. Мы застряли в Берлине и не были готовы или способны разработать и практически начать новую революционную концепцию на совершенно небезопасной почве. Мы заняли позицию, что от фашистской идеологии следует отказаться, передовой антикоммунизм и социал-демократическая партия погасили все революционные потребности рабочего класса. «Мы спросили: «С кем мы будем объединяться, кто нас поддержит?» DKP также будет де-нунсировать боевую активность в рабочих конфликтах, мы не можем на них рассчитывать, потому что они всегда будут опасаться за свое неустойчивое положение в профсоюзах. Нельзя сравнивать ситуацию в ФРГ с Италией и Францией, где всегда было сильное коммунистическое движение и, следовательно, сильно политизированная рабочая сила. Мы также обнаружили, что наши возможности в Берлине еще не полностью раскрыты. Лично я думал, что мы еще и не начинали. Это было неправдой. Другие</p>
