Девушка испуганно отодвинулась, и Лис увидел, что его вид смущает ее. Но это ему было безразлично. Пусть боится, но если она знает что-то про Асю, то должна сказать.

Она молчала. Лис едва совладал с собой, чтобы не схватить гостью за плечи и хорошенечко не встряхнуть.

- Я слышала о ней. И о Магистре, конечно, тоже, только лично не знакома. Извини...

Лис почувствовал приближение новой волны ее слез и ощутил угрызения совести. Гостеприимный хозяин, нечего сказать: напугал девчонку до полусмерти.

- Ложись спать, - неловко свернул он разговор. - Завтра я провожу тебя.

Он кивнул ей, прощаясь, и направился в свою комнату в правой башне. Сегодня кровать все же не будет пустовать.

Девушка соорудила из одеял некое подобие постели, легла, закутавшись в мех. Сердце бешено колотилось. Ей едва удавалось все это время скрывать свое волнение, но теперь, когда Лис ушел, напряжение дало о себе знать.

Ее колотила дрожь, и холод, несмотря на то, что в камине весело и жарко полыхало пламя, пробирал до костей.

Она не могла ему сказать, просто не представляла как, думала, что, если он ее узнает, тогда... Но он ее не узнал. Смотрел с едва скрываемым раздражением. Холодно. Без единого проблеска узнавания. И завтра он не сможет ее никуда проводить. Потому что непрошеная гостья застряла в Межмирье, видимо, навсегда.

И Ася, а это была именно она, вновь залилась слезами.

«Как же это могло произойти со мной?» - спрашивала она себя снова и снова. Как бы ей хотелось отмотать назад последний день своей жизни. Чтобы не было той ссоры с отцом. Чтобы она не сбежала одна в Межмирье, вопреки запрету Наставника. Чтобы...

Ася потянула за цепочку и вынула из-под ворота спекшийся, деформированный кусок металла - все, что осталось от ее ключа. Ее нового ключа, который ей выдал Юджин несколько месяцев назад, после того как ключ Магистра вернулся к отцу. На новом ключе серебристого цвета пока не было узоров, они должны были проявиться в последний год обучения. Но теперь уже, наверное, это не произойдет никогда.

Она слишком провинилась. И теперь, если даже получится вернуться домой, из Сумеречной школы ее непременно исключат. Никаких поблажек. Пусть ты дочь Магистра. И Юджин, который всегда находил способ выгородить перед советом свою любимую ученицу, ничем не поможет на этот раз.

А ведь все началось с пустяка.

Был обычный дождливый день в конце сентября. Листья еще не опали, лишь начали желтеть. Но бабье лето уже закончилось, а утренний иней напоминал о том, что скоро наступят холода.

Ася, студентка первого курса факультета журналистики, не спеша возвращалась с занятий. Учиться в институте ей нравилось больше, чем в школе, хотя рано было об этом говорить наверняка. Обучение здесь напоминало ей обучение в Сумеречной школе - когда изучать приходилось только любимые предметы, а математики и тем более физики не было в помине.

Родители находились дома. Мама готовила на кухне обед, тихонько напевая. Она очень изменилась с тех пор, как вернулся папа. К ней возвратилась потерянная радость жизни. К тому же они с отцом вернулись на работу в Сумеречную школу, отправляясь каждую ночь исследовать новые миры. А днем работали, встречались с друзьями, ходили в кафе, ездили отдыхать. Никто и не догадывался об этой двойной жизни.

У Аси тоже все наладилось. Она поступила в институт, а после заката продолжала быть прилежной ученицей Сумеречной школы, надеясь в скором времени окончить ее и стать настоящей Отворяющей.

Влад по-прежнему оставался ее лучшим другом. И, пожалуй, больше чем другом. Она даже позволяла себя целовать. А домой со свидания они всегда возвращались, взявшись за руки, по неизменной привычке разговаривая обо всем на свете. Но большего пока не было.

И жизнь девушки стала бы простой и светлой, если бы не одно но.

Иногда ей казалось, что она видит Его силуэт, если оборачивалась слишком быстро. Иногда ей чудился его голос, который шептал «Ася» за ее плечом. Она почти не помнила его лица, но слегка презрительный взгляд аквамариновых глаз помнила так ясно, словно он только что посмотрел на нее.

Холодный и высокомерный, изогнувший губы в усмешке... Лис. Так звали причину, по которой Ася не была окончательно и бесповоротно счастлива.

И она бы, пожалуй, нашла способ увидеться с ним, хотя бы для того, чтобы просто поговорить, но отец был категорически против. Хотя это мягко сказано. Едва Ася заикнулась о том, что было бы неплохо им всем троим посетить мамину «историческую родину», как за этим тут же последовала горячая тирада о том, что на землю Последнего мира не ступит ни нога Зары, ни его, а тем более ножка горячо любимой, единственной дочери. А если горячо любимая, единственная дочь ослушается и отправится туда без разрешения, то драгоценной ножке, а также тому месту, откуда она произрастает, сильно не поздоровится.

Ася любила своих родителей и уже только поэтому не стала бы их подводить. Но словно этого было мало, отец поговорил с Юджином и теперь Наставник не спускал с нее глаз, следил за каждым ее шагом.

Девушка не могла даже представить, что Лис теперь думает о ней после того, как она обещала вернуться и не вернулась. Зачем она вообще это обещала? Хотя, несомненно, он заслужил все, что теперь имеет, но отчего так невыносимо хочется его увидеть...

Об этом она как раз и размышляла, поэтому, встретив отца в коридоре и чмокнув в колючую щеку, не сразу расслышала, что он ей говорит.

- Что? - переспросила она.

- В гостиной для тебя подарок. - повторил папа, улыбаясь своей открытой улыбкой, которая появлялась на его лице в те моменты, когда он был особенно собой доволен. Тогда Ася сразу узнавала парнишку с соломенными волосами, встреченного ею - казалось, вечность назад! - в Интериме.

- О! У нас праздник какой-то? - Ася улыбнулась в ответ. - Откуда вдруг подарок?

- Просто так. Увидел - не смог устоять. Думаю, он напомнит тебе одного общего друга.

При этих словах Ася, подумав, конечно, лишь об одном общем друге, удивленно вскинула брови, но промолчала, боясь ошибиться. С чего бы отец вдруг стал вспоминать о нем?

В комнате на диване лежала мягкая игрушка: лохматый рыжий шар с большими глазами. Девушка сразу поняла, какого «общего друга» он должен был ей напомнить, но разочарованно сжала губы.

- Это Воркуша! - сказал папа, обнимая ее сзади за плечи.

- Не прикольно! - отрезала Ася, сама не понимая, почему злится.

Папа миролюбиво улыбнулся.

- Зато не кусается.

Ася скинула его руки с плеч и ушла в свою комнату заметив боковым зрением удивленное и недоумевающее лицо папы. Но она была жутко рассержена. На какую-то секунду у нее затеплилась надежда, что отец простил его. Лиса... Но он лишь притащил глупую игрушку, словно она маленькая девочка.

- Звездочка, что не так? - спросил папа, подходя к двери.

Лучше бы он этого не делал. Пусть бы просто ушел или промолчал. Тогда она смогла бы перебороть себя и вновь стала бы послушной и ласковой дочерью. Но он спросил. И Асю прорвало...

Она кричала, что если у папы и Лиса проблемы, то они должны решить эти проблемы между собой, а не втягивать ее, Асю, в разборки. Еще она кричала, что эта история быльем поросла, и что ее уже никто не собирается похищать, и просто смешно прятать ее всю жизнь, потому что она уже взрослый, самостоятельный человек. И если они с мамой будут продолжать свой тиранический режим, то она просто уйдет из дома. Точка!

Папа не выдержал, чего и следовало ожидать, ворвался в комнату к дочери и в свою очередь сообщил ей о том, что если она настолько глупенькая и не понимает, как опасен этот человек, то он собственноручно привяжет ее к стулу, а из дома она будет выходить сугубо под его контролем в институт и обратно.

- Ты никогда его больше не увидишь! - отрезал он.

- Пошел вон, Рерис! - завопила Ася, забывая на секунду, что перед ней отец.