– Выпить хочешь? – спросил Быков.
– Да! Я бы не отказалась от вина! – отвечала Оксана, продолжая раскладывать бумаги. Саша, тем временем, налил в бокал её любимого красного полусладкого и преподнёс бокал Оксане.
– Держи.
– Спасибо, – отвечала та и даже не заметила, как ловко Быков ухватил со столика один из документов и прочитал его:
«Я – Быков Александр Леонидович – русский по национальности желаю раскаяться в том, что в такой-то день в такое-то время избил, а позже изнасиловал гражданку США и Украины, а также украинку по национальности Онуфриенко Оксану Степановну. Вину полностью признаю, раскаиваюсь. Готов в качестве компенсации за нанесённый ущерб передать потерпевшей свою квартиру в Нью-Йорке и заплатить ею компенсацию в размере 90% от всех имеющихся у меня в наличии денежных средств…»
– Что это за дичь?! – спросил Быков и небрежно кинул документ на журнальный столик.
– Это бумага, которая позволит тебе не сесть в тюрьму, – спокойно отвечала Оксана, – как и все остальные…
– Я вроде бы в тюрьму не собираюсь…
– Я знаю, Саш, поэтому прошу тебя: подпиши без скандалов, и разойдёмся.
Быков усмехнулся:
– Тебе наглой нахалке вообще не страшно ко мне было с подобными предложениями приходить?!
Оксана отпила чуть вина.
– Я решила не переплачивать адвокатам с учётом того, что сама по образованию юрист. Да и ты… Ты же хочешь и дальше в свой хоккей играть? Значит не сделаешь мне сейчас ничего плохого… Логично?
– В смысле и дальше?! Оксан, ты мне и так карьеру почти загубила! – развёл руками Быков.
– Вернёшься в Россию, будешь играть в КХЛ. В чём проблема? Там хороших хоккеистов меньше, чем в НХЛ – будешь вне конкуренции…
– Ты издеваешься?!
– Нет. Просто ты для меня сделал много всего хорошего в годы нашего брака. Я благодарна за это, поэтому оставляю тебе возможность заниматься любимым делом. И, знаешь ли, мало кто идёт навстречу насильникам. Я вот вообщ....
– Я тебя не насиловал! Хватит врать!
– Знаешь, Робин Гуд тоже думал, что обворовывает богатых, чтобы лучше жилось бедным. Но юридически он от этого преступником быть не перестал.
– И как это понимать?! – усмехнулся Саша.
– Понимать так, что я наш последний секс расценила как изнасилование, потому как не давала на это согласия…
– Ты не говорила «нет»! – рассмеялся Быков.
Оксана отмахнулась.
– Ты уже просто позабыл. Мы тогда вина достаточно выпили, чтобы из памяти всё вылетело. Но к своему счастью я запомнила, а ты нет. Такое случается, когда перепиваешь и насильно заставляешь раздвинуть перед тобой ноги, думая, что тебе дозволено всё, раз ты мой муж.
– Не надо мне рассказывать сказки!
– Саш, не юли. Я потерпевшая, заявление написано, плюс, ты сдавал анализ спермы, подтвердивший, что внутри меня таки побывал. В любом прогрессивном законодательстве мира это повод завести на насильника дело. Так что лучше бы послушал меня, а не спорил. Я тебя от тюрьмы сейчас спасаю, потому что всё ещё готова простить. Просто подпиши эти бумаги, и после суда с тебя снимут браслет слежения, а после ты спокойно вернёшься в Россию.
– А-а! То есть просто давай поверим тебе на слово, что я насильник, а остальное уже неважно?!
– Что неважно, Саш? У тебя есть аудио или видеозапись, на которую попало моё согласие на секс с тобой?!
– Что за бред ты несёшь?! Кто подобной глупостью занимается?! – сморщился Быков.
– Я так и поняла, что нет.
– Бред…
– Саша, я прошу тебя, не заставляй меня доводить дело до точки кипения. Если сделаешь всё, как надо, то среди документов есть бумага с моей подписью. Там написано, что в случае, если ты платишь мне компенсацию за изнасилование, я отказываюсь от всяческих претензий в твой адрес. Просто подпиши, и спокойно уедешь в Россию!
Быков рассмеялся.
– Слушай, а не пошла бы ты куда подальше…
Оксана помотала головой.
– Я тебе ещё раз повторяю, что даю шанс разойтись с миром. Будешь спорить – дальше будет хуже. Ужесточатся требования, усилится государственное и общественное давление. Зачем оно тебе надо?
– Да я понял…
– А чего тогда споришь?
Быков показал на Оксану пальцем.
– Понял, что ты с тем недоразвитым актёришкой из Англии роман закрутила, а теперь просто хочешь вместе с ним здесь жить! – Саша показал на пол, – в моей квартире, на которую я десять лет пахал в клубе! Хрен тебе, поняла?! Не получите вы от меня ничего! Пошли вы оба к чёрту вместе – ты и твой вонючий бриташка!
Оксана рассмеялась.
– Саш, какой бриташка? Да я с ним на съёмках фильма только виделась, и то у нас отношения профессиональные были… Уж навыдумывал себе, так навыдумывал! Нет у меня никого пока ещё…
– Навыдумывал на фото в твоём Инстаграме!
– Господи, да это просто милые фотографии двух друзей! Ты сам с кучей баб в обнимку для папарацци позировал, особенно с азиатками! Я тебе что-то по этому поводу говорила? Ревновала?
– Лучше бы ревновала…
– А зачем мне это, Саш? Зачем мне портить себе жизнь и нервы в пустых попытках тебя удержать? Лучше я найду себе человека, который будет уважать моё личное пространство… И он будет уважать.
– Кто он? – возмущённо спросил Саша.
– Мой будущий бойфренд… – пожала плечами Оксана.
– Бойфренд! – передразнил её Саша, – уже не можешь сказать твой парень или молодой человек? Бойфренд…
– А зачем? – удивилась Оксана, – удобное, ёмкое слово. Английский вообще лучше русского в этом плане, и я со своим новым бойфрендом много практикуюсь.
– Ах, уже практикуешься?! А говорила только что, мол, никого нет! Зачем врёшь тогда?!
– Ничего я не вру. Просто не хотела тебя расстраивать.
– И кто он?
– А какая тебе разница?
– Отвечай.
– Что значит «отвечай»?! – возмутилась Оксана, – я на допросе по-твоему?! Не буду я говорить! Он просто хороший!
– Тот самый англичанин?!
– Ну, если точнее, то он британец турецкого происхождения…
– Ах, ещё и турецкого… – усмехнулся Быков.
– Вот только давай без шовинизма!
– И он типа уважает то, что ты хочешь с другими мужчинами на фото обниматься и улыбаться?
– Да… Он вполне толерантный.
– Не смеши! – усмехнулся Быков, – турки… Они, как правило, все консервативные.
– Охохо! – отвечала Оксана, – у меня школьная подруга из Кривого Рога эскортницей работает в Дубаях. Так вот она рассказывает, что там шейхи просто обожают, когда наши их страпонят. Вот тебе и традиции! Вот тебе и весь их консерватизм!
– Ещё и они теперь педиками стали…
– Жаль ты не соглашался… Я бы попробовала, – задумчиво отвечала хитро улыбавшаяся Оксана, поглядывая на ногти.
– Ты бы только попробовала, я б тебе сразу по рёбрам врезал или в челюсть бы дал…
Оксана развела руками.
– Вот видишь, почему наш брак был обречён с самого начала? Я всегда была девушкой современной и прогрессивной, никогда не ревновала, готова тебя была на свидания даже собирать, если потребуется. И от тебя хотела того же. Но ты решил, что лучше жить по Домострою.
– И что с ним не так? – усмехнулся Быков.
– С чем?
– С Домостроем. Наши предки по нему тысячу лет жили, и ничего.
– Он для динозавров, а современным людям все эти ущемляющие их сексуальную свободу глупости ни к чему… – Оксана хлебнула из бокала вина.
– Ну да…
– Кстати! Кстати! – улыбнулась она, взглянув на Сашу, – ты похож на диплодока! Так же жуёшь хавчик… – Оксана, еле сдерживая смех, начинает двигать нижней челюстью влево-вправо.
– Детский сад… – помотал головой Быков.
– Ой, да ну тебя! Подумать, ты смешные шутки выдавал каждый день… Наоборот, в каждой фотосессии строил из себя типичного русского в глазах европейцев – состроишь рожу каменную, будто унылое говно, и думаешь, что так круто…
– Типичного? – удивился Быков.
– Ну да… – смутилась Оксана, – разве нет?
