— М-м-м!
Кровь вскипела, заструилась по венам и артериям. Кости захрустели, выгибая тело дугой. Свет погас, я висел в вакууме. Я пытался пошевелить пальцами, но я забыл, как чувствуются пальцы. Где-то, где могла быть голова, если бы я помнил, что это такое, висело моё сознание или стояло, или сидело, не имеет значение. Пустое, невесомое как пар.
Лопнула бесплотная нитка, на которой меня подвесили, и я рухнул в своё тело. Тяжесть вдавила меня в кожу, кости, кровь.
Открыл глаза. Веки моргнули, сбрасывая капельки пота. Глаза застилает мутная дымка. Сощурился, проморгался. Мотнул головой, но мир выглядит затянутым в полиэтилен. Я повёл головой. Люди похожи на чудиков из голливудских фильмов.
Дрожащие ноги держали меня вертикально. Стопы размазали пот по пластиковому полу. Грудь работала как поршни, но я никак не мог надышаться, словно в разряженном воздухе. Я вдохнул как можно глубже, напитывая голодные лёгкие, но воздух казался разрежённым. Пресным, как безалкогольное пиво.
Свет постепенно смывал серую муть из моих глаз. Мир расцветал красками.
Я напился воздухом и теперь пресыщено дышал носом.
— И что всё это…
Сердце бухнуло в моей груди. Тук-тук-ту…
Голый, потный человек обмяк на пластиковых ремнях.
— Бесцветный код, — сказал Лев Антонович, — и нажал кнопку. Стеклянные объёмы начали расходиться, едва слышно жужжа моторчиком. Доктор Чаграй скрестил руки на груди, толстые стёкла энергоочков безучастно смотрели на происходящее.
Бригада реанимации оживилась. Два санитара отстегнули ремни и взвалили безжизненное тело на каталку с валиками под плечами. Рядом стоял переносной дефибриллятор. Инна Сергеевна взяла учителя за запястье.
Фазиля протянула ей электроды.
— Разряд.
Блондинка положила электроды на грудную клетку учителя.
— Разряд.
Рюрик закрыл книгу и движением кисти послал её в мусорную корзину в полутора метрах от него. Книга шлёпнула на дно.
— Ничего не понял! — сказал он.
— Разряд.
Чаграй отвернулся и стал смотреть на дисплей перед собой. Там шли числа и диаграммы показаний приборов во время эксперимента.
— Разряд.
Инна Сергеевна отдала электроды медсестре.
— Бесполезно, — сказала Фазиля.
Инна Сергеевна положила руки на грудь Ковалёва.
— Прямой массаж сердца.
Сильные руки начали энергично давить на грудь.
— Раз, два, три, четыре, пять.
Фазиля открыла рот подопытному и вставила трубку для искусственного дыхания. Заёмный воздух наполнил лёгкие.
Раз, два, три, четыре, пять.
Выдох.
— 1,2,3,4,5.
Выдох.
Инна Сергеевна вытерла рукавом мокрый лоб и сказала Фазиле.
— Время смерти 13:17.
Чаграй сказал в пространство.
— Опыт окончен в 13:17 по московскому времени.
Глава 8
Куратор снял очки.
— Да уж! Поглощение душой человека. Или человеком души. Даже не знаю, что сказать. Сплошь восклицательные знаки.
Директор щёлкнул зажигалкой и затянулся. Красный огонёк заалел на кончике сигары. Изо рта поплыл белый дымок.
— Подождите, ещё не то увидите.
Лицо куратора обезобразила мечтательная улыбка.
— Когда-нибудь подобные операции будут просты и безопасны как бритьё наголо, — он рассмеялся и погладил себя по гладкой голове.
— Верно. Но никогда не будут столь же доступными, — вернул улыбку директор.
Куратор пожал широкими плечами.
— А зачем? У нас девяносто три процента населения верующие, вот пусть и отправляются к своему богу. А мы уж здесь как-нибудь сами.
Директор пыхнул дымом.
— Вы схватываете на лету. Перенаселение нам не нужно. Бессмертия достойны только те, кто может его себе позволить.
— Обидно, первый блин комом, — сказал куратор.
— Это нормально. Вы бы знали, сколько мышей и шимпанзе мы извели, пока добились результатов. Африка опустела. Это рабочий момент. К тому же, опыт вовсе не провалился.
— Но я думал…
— Нет, нет, — директор покачал головой. — На основании этого эксперимента мы получили бесценные данные и теперь можем провести коррекцию настроек. Второй раз будет гораздо лучше. Животные погибли не зря.
— Это радует, — сказал куратор. — Одного не пойму. Каким образом душу, уже несущую информацию об одном человеке можно подключить к другому телу? Ведь у него другая психика. Разве не будет отторжения? Разве смогут полностью совпасть параметры?
Директор улыбнулся и поднял палец.
— Вы умный человек. И у меня есть для вас ответы. Ещё одна дверь — святая святых.
— Не в этот раз, — куратор взглянул на часы. — На сегодня впечатлений хватит. Меня уже ждёт вертолёт.
Директор развёл руки.
— Что ж, будет повод вернуться.
Куратор блеснул белоснежными зубами.
— Можете не сомневаться.
Директор пыхнул сигарой.
— Всегда рады.
Чаграй подошёл к телу, поправил очки.
— Странно! Куда делась Анима?
— На то он и опыт, — пожала плечами доктор. Учёный повернулся к ней, снял очки.
— И то, правда. Как говорится, вскрытие покажет. Пакуйте его.
Инна Сергеевна повернулась к санитарам.
— Давайте аквариум.
Санитары подкатили прозрачную ёмкость.
— На раз-два.
Тело переложили в ёмкость. Плечи и ноги подсоединили к держателям. Накрыли стеклянной крышкой. Один из санитаров включил кнопку на боку и в стекле мигнул синий периметр.
— Куда его? В разделочную?
Инна Сергеевна поморщилась.
— В прозекторскую.
Глава 9
Армейский газик камуфляжной расцветки смотрелся в лесу вполне естественно. Резво прыгал по кочкам, замочил колёса в холодной грязи. Въехал на еле заметную тропинку. Хлестали ветки по железным бокам. Птицы вспархивали с кустов и деревьев пёстрыми стайками. Освобождённые ветки стряхивали на землю водопады капель. Пернатые провожали железного зверя суматошными трелями.
Газик въехал на просторную полянку, где уже стояла такая же пятнистая машина и микроавтобус. Около них курили четверо. С короткими бородками, в чёрных шапочках, в чёрных кожаных куртках.
Машина остановилась, из неё выскочил высокий крепкий мужчина лет тридцати пяти. Из-под чёрной шапочки выбиваются тёмные вьющиеся волосы. Куртка распахнута на груди. На свитере висит серебряный крестик с распятым Христом.
— Приветствую братья! — он пожал руки.
— Брат Симеон! — один из бородатых выкинул окурок и последним пожал протянутую руку. — Вам не стоило лично приезжать, — сказал он с мягкой укоризной. — Это опасно. Вы нам нужны для больших дел.
— Вы вышли из графика, брат Марк. Я не могу отсиживаться в безопасном месте, пока мои братья рискуют. Почему задержка? Много осталось?
Бородатый опустил голову, разглядывая льдинки, прилипшие к ботинкам. В лесу всё ещё немало талых мест.
— Группы Андрея и Фомы уехали отдыхать. Они немало потрудились на доставке.
— Это я знаю, — сказал прибывший. — Не юли. Говори как есть.
Над полянкой стоял тяжёлый запах крови. Из кустов вылез один из братьев, вытирая рот рукавом. Он увидел брата Симеона, кивнул, опустив глаза, и отошёл за машину.
Марк пригладил рыжеватую бороду.
— Всё оказалось сложнее, чем мы рассчитывали.
— Уже понял.
Брат Симеон подошёл к широкому пятну крови посередине полянки. Кровь почти смешалась с талой водой, превратилась в розоватую лужу. Через пару метров в рядок лежала длинная вереница трупов. Мужчин и женщин. Почти все молодые, до тридцати лет.
Брат Марк шагал рядом.
— В чём проблема?
— Сейчас покажу.
Боевик подошёл к одной из машин и открыл дверцу. В салоне сидела девушка лет семнадцати. Блондинка с нежными чертами лица. Модная куртка и высокие сапожки. Руки связаны сзади. Во рту кляп. Она приоткрыла мутные глаза. Её плечи периодически вздрагивали.
— И?
Марк развёл руками.
— Молодая девка. Слишком красивая, ни у кого рука не поднимается. Дело для братьев новое, уже все в кусты бегали, две пачки сигарет извели. У нас нет ветеранов. В пятёрке Иоанна была парочка, но они все упокоились на крыше.