Дальше я рыскать не стал, увиденного хватило с лихвой. Будь это обычные коагулянты для фильтрационной системы — их бы никто не стал прятать от сторонних глаз. Навалили бы кучей, принимая по списку, и повезли.

Так и грузить удобнее, и выгружать.

Закрыв ящики обратно, плюхнулся на бок, подсунув под голову рюкзак с пожитками, однако больше имитировать сон не стал. Долго в такой духоте спать невозможно, ради реализма пора вставать.

Товарищ, словно чуя финал нашей карликовой операции, подошёл к отдыхающим рембатовцам и принялся трепаться ни о чём, исподволь намекая, что надо ехать дальше, на доблестную оборону финансовых интересов бригады.

— Псих! — принялся я оправдывать ожидания. — Куда все свалили?!

— В тенёчек. Один ты дрыхнешь, как убитый.

— Могли бы и разбудить.

— Мог бы и проснуться, — задиристо отозвался кто-то из бойцов.

— Да пошли вы… — вырвалось у меня столь естественно и обидно, что снаружи разноголосо заржали.

Отдыхающие, понукаемые высунувшимся из своего комфортабельного уюта водителем, забрались в кузов и грузовик, погромыхивая ящиками, покатил, дальше, на позицию.

***

После обустройства, перед обедом, первый номер выслушал доклад о моих шпионских потугах.

— Непременно реагенты для наркоты, — заключил он, меняя ботинки на пляжные тапочки. — В открытую везти нельзя. В бригаде много образованных людей, разберутся, что к чему. Это мы тупые в химии… Ты хоть что-то из маркировок запомнил?

— Нет, — признался я, огорчаясь собственной недружбе с длинными наименованиями и формулами. — Какой-то «мудил» вроде встречался. Там в названиях букв полно. И формул.

— Сам ты «мудил», — давясь смехом, важно изрёк Псих. — Метил, наверное… или что-то созвучное. Ладно, проехали. Основное мы выяснили — в ящиках химия.

— Сдадим безопасникам?

— Что ты! Будем вечно молчать и не признаемся под пытками… Маяк! Проснись! Это же наш козырь!

Я хмыкнул и пошёл к спальному топчану, прятать свои слегка уменьшившиеся сбережения в давно присмотренный отнорок за щитом, ограждающим земляную стенку нашей огневой точки. После столичных приключений отчего-то казалось неумным хранить наличные в расположении батальона.

***

Неделя прошла в относительно праздном безделье. Мы посменно дежурили на позиции, обсуждали идеи очередного шедевра для самых маленьких, много отжимались в целях поддержания физической формы.

По вечерам — обязательно трепались. Неспешно, с ленцой, после ужина.

Обсуждали разное, но неизменно возвращались к нашим дальнейшим планам, выискивая в них слабые места или моделируя возможные развития событий.

И этот вечер не стал исключением. Небесное светило ещё не село за горизонт, однако уже усмирило свои палящие лучи, разрешив долгожданной прохладе порадовать двух «добровольцев» на боевом посту…

— Самолёт нам никто не даст, — Псих задумчиво почесал карандашом кончик носа. — Пообещают — да. Но потом костьми лягут, чтобы мы остались в стране. Свидетель хорош, когда он под рукой, а не на другом конце планеты. Тогда свидетельство почти ничего не стоит.

— Мы же это изначально предполагали.

Я даже не подумал поворачиваться в сторону сослуживца. Послеужинное лежание на спине и созерцание облаков — занятие увлекательное, требующее максимального расслабления.

— Это я так… Скучно молчать.

— Понимаю… Мне тоже рот проветрить не повредит.

— Вот-вот. А что ещё делать? Вокруг никого. С противником не поболтаешь, в гости к насосной идти лень… Давай по пунктам пройдёмся. Ибо повторение — мать учения!

— Сам придумал?

— Куда мне, — первый номер растянул губы в улыбке. — Древняя поговорка.

— Школой попахивает… Ну, убедил, — от предстоящего умственного напряжения захотелось потянуться до хруста в суставах, и я не стал себе отказывать в такой малости. — Хуже не будет. Давай пройдёмся. Итак, в ближайшей перспективе наращиваем обмен информацией с твоим новым знакомым из СБН. Понемногу, по чуть-чуть. Попутно ноем о том, что кольцо вокруг нас сужается и выпрашиваем легальные документы, приплетая программу защиты свидетелей.

— Правильно. Новые ID нам дадут без проблем, но, конечно, покочевряжатся для приличия и значимости подачки. О чём не скажут — это об изначально наложенном запрете на выезд из страны и автоматической фиксации места пребывания. Типа, нате, играйтесь. Только далеко не уходите. А сунетесь в космопорт или на пограничный контрольно-пропускной пункт — очень удивитесь. Ну и про самолёт напомнят. Скажут, что в самый важный момент не бросят, спасут. Мы же, скажут, одно дело делаем…

— Враки, — убеждённо подытожил я, свято веря в двуличность любой государственной структуры. — Пока нужны — будут облизывать, а потом выбросят на помойку.

— Конечно. Но они же не знают, что нам самолёт не особо нужен. Это так… дань вечно актуальному постулату «Просите больше, чем хотите получить». Наша цель — склепать тебе легальные документы. Пусть и кастрированные. С ними ты сможешь нормально передвигаться по стране, не опасаясь полиции и не выпрашивая командировочные у начальства. Ну, на девять десятых свободно. И вот в один прекрасный день… — Псих замолчал, давая мне продолжить.

— Под благовидным предлогом выбираемся за пределы военно-административной зоны, после чего со всех ног мчимся к побережью, на какой-нибудь курорт неподалёку от НьюДании. Где имеется морская граница.

— Не на «какой-нибудь», а на самый лучший! — возмущённо поправил первый номер. — Город вечного праздника с романтическим названием «Лазурные Скалы». Где сплошь богачи. Морским языком «Port of entry» (*). Там действует упрощённый режим пересечения границы. Пограничники не пересчитывают вилки и ложки, переворачивая яхты от киля до клотика, а таможенники более чем учтивы и ненавязчивы. Потому что публика в тех краях собирается очень денежная и капризная. Простого люда почти нет, разве что местные из обслуживающего персонала. Там кофе в уличной забегаловке стоит как полноценный обед в провинциальном ресторане. И там очень красиво.

— Бывал?

— Куда мне… Смотрел по визору передачу «Светские будни». В ней подробно тяжёлый быт нуворишей показывают. Прямо маются бедолаги, ожидая, пока портовые чиновники на пирсе поклонятся и поздороваются… Не сбивай!

— Твоя мама нас встретит. Она наймёт дорогую яхту с нелюбопытным капитаном… Псих! — вскинулся я. — Ты уверен в этом? Шкипер ведь лицензии может лишиться за перевозку нелегалов. И зачем ему это счастье в принципе?

— Каких нелегалов? — товарищ отложил блокнот, поворачиваясь ко мне. — Ты — легальный. У тебя будут документы. А если тебя не заметят при выходе из гавани, то кто виноват?

— Однако…

— Мама уже в НьюДании. Она написала сообщение. И написала, что нашла подходящего парня. «Милого» и с приличной посудиной, — от упоминания очередного ухажёра Роны у него дёрнулась щека. — Он нас и не заметит, тем более аренда плавсредства будет оплачена более чем щедро. Самое сложное — подгадать так, чтобы как можно меньше мелькать в Лазурных Скалах. При всей либеральности портовых порядков, в городишке полно всевозможных служителей разведок и контрразведок с прочими силовиками. Следят за большим бизнесом. Вот они — опасны.

— Чем?

— Своим интеллектом. Обратят внимание на пару ротозеев, неподходящих окружающим пейзажам, и прицепятся. А при запросе на наши новые документы у специального человека в СБН обязательно уведомление выскочит, что мы у порта околачиваемся. И завертится… В любом случае, без отмашки от мамы сидим тут. Ждём.

— Это понятно, — примирительно сказал я, признавая, что на совсем уж детальную проработку плана отхода время ещё есть. — Допустим, мы оказались на территории нейтрального государства. Дальше я бегу в посольство Федерации, а ты поднимаешь шумиху.

— Совершенно верно. Встречаюсь с адвокатами. Тут мой литературный агент поможет. У него знакомые крючкотворы имеются — упоминать страшно. Он с их помощью суды до истерики доводит. Авторское право — оно такое… зубов требует. Один умник Ло как-то видоизменил и на упаковках с соками печатать начал, так эти юристы его в долговую яму загнали. По сию пору должен… Обсудив тонкости с защитой, вступаю в переговоры с безопасниками.