– Как потерялась? – в её глазах отразился не поддельный ужас. Я знал, что они с мелочью сдружились. И, честно, был этому рад. Света не плохая девчонка и за Олю я был спокоен.

– Не распространяйся только. Я думаю это ни к чему. – почему-то мне казалось, что если Оля останется работать в зале, что, конечно, маловероятно, то ей бы не хотелось, чтоб все знали об этом происшествии.

– Не буду, конечно. Но может быть помощь нужна? Я тоже могу пойти на поиск. – по ней было видно, что готова сорваться, как есть и прямо сейчас.

– Нет, Свет. Оставайся здесь на случай, если она всё же вернётся.

– Хорошо. – договорив, пошёл к парням, когда за спиной раздался голос Светы. – Станислав Андреевич, Вы тогда тоже держите в курсе, что и как, ладно?

– Договорились.

Быстро собравшись выдвинулись на поиски. Поделили территорию на квадраты и разделились.

Постепенно мы углублялись всё дальше и дальше, но Олю найти так и не могли. Неужели всё-таки она забралась на столько далеко?!

Какой же я мудак. Никогда ещё не винил себя на столько сильно, как сейчас. Как я мог так её обидеть. Было самому от себя противно и тошно. Я уверен, что наше ночное сближение для неё значило многое. Да что уж там. Меня самого проняло и начало затягивать. И я так по-скотски с ней обошёлся.

Я просто не представлял, как теперь вымаливать прощения. А делать это я буду. Да, мы не были вместе, клятв друг другу не давали, в Любви не клялись. Но я представлял, как глубоко её ранил. Она не такая прожжённая стерва, как мои привычные любовницы. Она слишком хрупкая, нежная и ранимая, хоть и пытается порой показывать зубки и выставлять иголки. Но всё это напускное. Видно же, что она слишком домашняя девочка, желающая тепла.

Когда начал накрапывать дождь, накинул на себя плащ. Пиздец. Как она сейчас в такую погоду? А когда дождь начал лить, как из ведра, будто небо прорвало, я окончательно ушёл в себя. Представлял, каково ей сейчас и дышать нормально не мог. Главное, чтоб нашлась, остальное не важно. С остальным разберёмся ещё.

Сейчас начал окончательно осознавать и укрепляться в убеждении, что она для меня не одна из всех и многих. Особенная. Уютная. И где-то на задворках проскакивала мысль, что, наверное, стоило попробовать с ней что-то серьёзное. Рискнуть. Только теперь вряд ли это возможно.

Олька, конечно, совсем молоденькая, но во мне находила отклик. Сколько я себя обманывал и пытался убедить, что нам не по пути. Даже когда мозг совсем накренился в её сторону, всё равно пытался отрицать. И ведь даже не заметил, как быстро за такой короткий срок она пробиралась мне под кожу.

Время неумолимо шло и мы прочёсывали каждый уголок лесной площади. То и дело перезванивались и докладывали обстановку. Несколько раз звонила Света и когда я видел её номер, каждый раз принимал вызов с надеждой услышать, что Оля вернулась. Но чуда не произошло.

Когда ночь вступила в законные права, меня начала охватывать паника. Обычно я всегда мог держать себя в руках. Сейчас же всё внутри меня бесновалось. Злость на себя сжирала. Никто иной, кроме меня, не виноват в том, что сейчас происходит. Только я причина этой беспросветной жопы. Трусливо поджавший хвост и выбравший самый лёгкий путь, оказавшийся ошибочным.

Когда телефон снова просигналил о входящем звонке, быстро принял вызов.

– Стас, нашёл. – проговорил мне в трубку Миха. – от услышанного накатило такое облегчение, что чуть было не рухнул на колени.

– Где? – не узнавал свой голос.

– За пролеском, левее твоего квадрата.

– Живая?

– Живая, но замёрзла сильно, мокрая вся и ледяная.

– Сама в состоянии передвигаться?

– Нет. Донесу если что. Вы там встречайте нас пока.

– Понял. Отбой.

Оповестив остальной отряд, ломанулся туда, где должны были быть Миха с Олей. Пока своими глазами не увижу, не поверю. Мне нужно! Просто необходимо её увидеть. Лично убедиться в её состоянии.

Стоило найти Миху с моей Мелочью, забрал драгоценную и невесомую ношу и уверенно пошёл на выход из леса.

Совсем умаялась, малышка. Лежит на руках, сопит мне в шею. Даже не заметила, как её передали из рук в руки. Сколько мы шли к выходу из леса, столько она и лежала прикрыв глаза, мерно дыша.

– Куда теперь? – спросил друг, когда идти оставалось метров двести.

– В больницу надо. Пусть посмотрят её. Мало ли.

– Я сейчас тачку подгоню к выходу, отвезу.

– Спасибо. – сам за руль не сяду. Мало того, что меня до сих пор потряхивает, так ещё и отпускать Олю не имею ни малейшего желания.

Пока ехали в больницу, Мелочь пару раз просыпалась, но, похоже, не до конца понимала, где она и что с ней, и снова проваливалась в сон.

Сдав её врачам, сел на диванчик в ожидании результатов осмотра. Миха опустился рядом и похлопал меня по плечу.

– Нормально всё будет. Стресс, плюс замёрзла. Поэтому и реакция организма такая. Быстро в себя придёт.

– Надеюсь, что так.

– Это ведь та девчонка из клуба? – перевёл взгляд на друга.

– Она.

– Не знаю, чего у вас там приключилось, но ты бы поаккуратнее с ней.

Я понимал, на что намекает друг. Он прекрасно знал про историю с Жанной. Но если в той ситуации, когда жена творила дичь поводов для ревности не было, то тут всё чёрным по белому. И гадать не нужно. И я могу понять Олин финт с побегом.

– Я сам виноват, что она убежала.

– Ну тогда ты влип. – снова посмотрел на друга. – Что ты на меня так смотришь?! Что я не вижу что ли, что ты запал? Да и она, думаю, тоже. Ещё парочку таких обид с твоей стороны и трындец. Пересмотри что-то.

Согласно кивнув, не стал ничего отвечать. Я уже пересмотрел, только толку теперь.

Дождавшись врача, узнал, что ничего критичного не произошло. Стресс, переутомление и не сильное переохлаждение. Плюс ссадины и синяки. Но на ночь всё же решили оставить её в стационаре.

Пока Миха вёз меня домой, я то и дело прокручивал в голове события минувших суток. И только с каждым разом убеждался в том, какая я тварь. Но попытаться объясниться и извиниться я обязан. А дальше видно будет. Придумаю что-нибудь. Но отпускать её не хочу. Сейчас это как никогда отчётливо понимаю.

Ольга

Первое, что почувствовала, когда открыла глаза – это тепло и отсутствие сырости. На всё остальное мне было наплевать. Как не много, оказывается, нужно человеку для комфортного существования.

Но вместе с теплом и комфортом на меня обрушились воспоминания, которыми придавило, словно тяжестью неподъёмной ноши. О, да. С памятью сложнее. Так просто по щелчку пальцев не взять и не вытравить из головы все обрывки пережитого ада.

Тем не менее, по сравнению со вчерашним днём, изменения всё же имеются: на смену рвущейся наружу истерике и хлынувшему потоку слёз пришло какое-то давящее спокойствие и отстранённое равнодушие. Если до этого меня трясло только о мыслях о Стасе, то сейчас было всё равно на его присутствие. Он для меня потерял всю значимость и стал словно пустым местом. Может, конечно, я таким образом сама себя успокаиваю, но хочется верить, что так оно и есть.

Давно уже нужно было перелистнуть эту страницу своей жизни, залитую слезами от не сбывшихся надежд и пустых ожиданий. Кому они нужны? Мне уже нет, а Стасу тем более.

Только то, что я смирилась с нашим провалом во взаимоотношениях и чувствую последующую холодность в своей видимой на него реакции, не равно тому, что где-то внутри меня всё так же, как и раньше тлеет огонёк безответных чувств. Он для меня пустое место, но чувства-то за день не выкинешь из души. Слишком во мне противоречивые эмоции, которые не вяжутся в общую картинку. Но, как уж есть. Мы ведь все в какой-то степени сотканы из противоречий и я не исключение. Только от этого не легче.

Дверь в палату слегка приоткрывается и на пороге материализуется причина моих бед и боли. Выдерживаю его взгляд и после того, как он делает шаг в мою сторону, отворачиваюсь к окну. Демонстративно показываю, что открывшийся мне вид значительно интереснее, чем созерцание его персоны.