– А мои ребята порасспрашивали соседей. Одна женщина из соседнего с Сашей дома выгуливала собаку и видела, как подъехала Сашкина машина. Саша только приоткрыл дверку, как в это время из тени выскочил молодой парень, выстрелил в него и убежал. Видно, киллер не очень опытный, значит, местный. Опытных в нашем городе вроде нет. Значит, и заказал кто-то из местных.

– И первым подозреваемым, – продолжил мысль Юрий Сергеевич, – является Рашид. Он вообще какой-то мутный. А тут появляется такой мотив: и сам не вылетит из бизнеса, и хозяином будет. Конечно, Сашину долю унаследуют его дети. Но бухгалтерию можно вести так, что фактическая прибыль будет в руках у Рашида.

– Мои ребята за ним последят.

Через некоторое время слежка принесла первые плоды. Ребята Дмитрича засекли встречу Рашида с одним из работников милиции Муниром. Встреча проходила в кафе и внешне не привлекала внимания. Пьют себе ребята пиво и иногда перебрасываются фразами. Вот содержание этих фраз и было очень интересным для ребят Дмитрича.

– Так чего ты меня позвал: пивка попить?

– Дело у меня к тебе, Мунир. Ты же знаешь, какое у нас горе на фирме? Моего компаньона завалили. Вот я и хочу отомстить. Этот еврей не должен дожить до суда. Иначе его как-нибудь отмажут. Ты меня понял?

– Конечно, понял. Нам Аллах велел покарать неверных.

– Правильно говоришь. А я в долгу не останусь.

Когда об этом разговоре доложили Дмитричу, он понял, что Аркадий в большой опасности. Срочно был объявлен сбор, и друзья начали обдумывать ситуацию.

– Я, конечно, могу договориться, чтоб Аркадия перевели в отдельную камеру. Но это ещё не гарантирует его безопасности. Ему могут что-нибудь подбросить в пищу.

– Давайте предупредим его, чтоб не ел никакой ихней баланды. Будем доставлять ему пищу с воли.

– С начальником охраны я тоже поговорю. Я его хорошо знаю.

– Откуда ещё может угрожать опасность?

– Я, кажется, догадываюсь откуда, – задумчиво произнёс Дмитрич. – Этот Мунир часто сопровождает арестованных в суд. Аркадия могут убить по дороге и обставить всё как попытку к бегству. И виновных потом не найдёшь, да и искать не будут. Одно дело, когда здоровый человек вдруг умер в тюрьме. Тут ещё может подняться шум. А если убит при попытке к бегству, то сам виноват.

– Так что же нам делать?

– А делать надо вот что. Во-первых, принять все те меры предосторожности, о которых мы сейчас говорили.

– Во-вторых, – перебил Терехов, – Дмитрич, сделай мне копию кассеты с записью разговора Мунира с Рашидом. Я дам послушать её этому карателю неверных и этим выведу его из игры.

– Но для страховки мы с ребятами будем сопровождать воронок до самого зала суда.

– Хорошо. Только Мунир ведь не полный идиот. При такой улике любая попытка покушения обернётся против него. Даже если это сделает кто-то другой. Так что в его интересах будет доставить Аркадия в суд целым и невредимым.

Для подстраховки Дмитрич со своими людьми обследовал всю дорогу от СИЗО до здания суда и взял на заметку все места, где может быть совершено покушение. Но страховка действительно не понадобилась.

После встречи с Тереховым Мунир был так напуган, что ни о каком покушении не мечтал. Но Дмитрич всё равно проявил бдительность. В суд Аркадий был доставлен в сопровождении целого эскорта машин.

Обвинителем в суде выступала зампрокурора Насибуллина. Это вообще была стервозная баба. И тут в своей речи она всё время старалась подчеркнуть виновность Аркадия, хотя безусловных доказательств не приводила. Закончила она своё выступление так:

– У подсудимого был мотив к совершению этого убийства, так как прежде у них с убитым был конфликт на почве совместной коммерческой деятельности. Ни у кого больше таких мотивов не было.

Эти последние слова очень помогли Александру Николаевичу. С них он и начал своё выступление.

– Уважаемый суд, уважаемые господа присяжные, я хочу обратить ваше внимание на последние слова уважаемого обвинителя. Заявление о том, что больше ни у кого мотива для убийства не было, подразумевает, что была тщательно проанализирована вся жизнь убитого. И в результате этого анализа будто бы было установлено, что за свою жизнь убитый никого не обидел, никого не обманул, даже ни у кого в своё время не отобрал пирожок в школьной столовой.

На самом же деле никакого анализа не проводилось. Поэтому такое утверждение подлежит сомнению. Мы знаем, что у убитого на протяжении жизни было несколько женщин. Безусловно, что всех мы вообще знать не можем. Почему же мы не можем допустить, что кто-нибудь из них не простил измены, затаил большую обиду и хотел отомстить?

Ещё труднее допустить, что у человека никогда не возникает конфликтов в коммерческой деятельности. Обвинитель тут сама говорила, что у убитого был конфликт с моим подзащитным. Но тот конфликт был успешно разрешён. И у меня есть свидетель, который способствовал разрешению этого конфликта.

Сам конфликт был пятнадцать лет назад. С тех пор участники конфликта давно помирились и неоднократно встречались в одной компании. И неужели за все эти годы у убитого ни с кем не было никаких конфликтов? Кто может поверить, что у человека, много лет занимающегося торговлей, никогда не было обиженных среди покупателей и поставщиков?

Из этого вытекает, что данное заявление обвинителя является совершенно не объективным, впрочем, как и всё обвинение. И, к сожалению, это уже становится системой у нас в стране. Вы обратите внимание на телевизионные передачи «Из зала суда», «Суд присяжных» и так далее. Во многих случаях там суд оправдывает подсудимых из-за недоказанности совершения ими преступления. Как же можно с такими материалами идти в суд? Становится больно за страну.

– Александр Николаевич, не надо обобщений. Давайте от положения в стране вернёмся к рассмотрению данного дела, – перебил адвоката судья.

– Хорошо, господин судья. Именно это я и собираюсь сделать. Уважаемые господа присяжные, хочу обратить ваше внимание на то, почему обвинение считает моего подзащитного виновным в убийстве. Разве есть свидетели этого убийства? Или хотя бы найдено орудие убийства с отпечатками пальцев моего подзащитного? Ничего ведь этого нет.

А всё обвинение строится на том, что отпечатки пальцев были найдены в машине убитого. Но ведь это естественно, если убитый подвозил моего подзащитного домой. Было бы хуже, если бы их там не было. Нынче любому школьнику понятно, что преступник старается стереть отпечатки пальцев. И, безусловно, мой подзащитный сделал бы то же самое в случае виновности.

Хочу обратить внимание, что во время езды в машине мой подзащитный сидел справа от водителя, а выстрел был произведён в левый висок. Как так могло быть, обвинение нам не объяснило. И вообще, зачем нужно было моему подзащитному проезжать мимо своего дома, совершать убийство возле дома Тюнина и потом как-то добираться домой? На это ушло бы много времени.

И тут я хочу показать распечатку телефонных разговоров с домашнего телефона моего подзащитного в тот вечер, когда было совершено убийство. Мой подзащитный в этой квартире сейчас живёт один, так как приехал в отпуск. Поэтому никто другой звонить по данному телефону не мог. Так вот, из распечатки видно, что мой подзащитный звонил сыну на домашний телефон, а потом на мобильный. И звонки эти были сделаны за десять минут до убийства Тюнина.

Таким образом, данная распечатка полностью подтверждает слова моего подзащитного о том, что Тюнин довёз его до дома, высадил и поехал дальше один. Остаётся только сожалеть, что следствие не сделало этой работы в первый же день. Тогда и моему подзащитному не пришлось бы столько времени понапрасну сидеть в СИЗО.

Естественно, после такой речи Терехова вина Аркадия была признана недоказанной. Его освободили в зале суда. Друзья обнялись и пошли к машине. В толпе людей, выходивших из зала суда, мелькнуло лицо Рашида.

– А этим другом надо будет заняться, – проводил его глазами Дмитрич.