Я не мог понять, зачем я нужен Гертруде на этих занятиях, но она настаивала, чтобы я там присутствовал. В один из холодных и дождливых дней Гертруда заявила, что у неё простуда, и она не может в такую погоду ехать в город. Ей отвели лучшую гостевую комнату, и она через некоторое время вызвала меня в эту комнату.

Я стоял в центре комнаты, а она ходила вокруг меня, и говорила мне удивительные вещи. Она заявила, что чувствует во мне проявление магической силы, хотя источника нет. Но тут возможен вариант, что источник есть, но он скрыт или специальной руной, или я природный феномен. Но, в любом случае, мне нужно заниматься вместе с Ольгой, только не нужно никому, даже кузене, говорить и показывать, что у меня что-то получается с магией. Потом она заставила меня полностью раздеться, ей было интересно найти хоть какие-то проявления магии. Неожиданно для меня, она нашла что-то у меня ниже пояса, от чего я покраснел, как помидор. А она щупала мои мышцы, и говорила, что я воин, а воин не может быть таким стеснительным. И вообще, я уже взрослый, пора мне становиться мужчиной. Короче говоря, затащила она меня в постель и оторвалась там по полной программе с молодым парнем. Так и открылась передо мной ещё одна сторона реальной жизни. Ни любви, ни большой симпатии к этой женщине у меня не возникло. Последние шесть лет я провёл, в основном, среди людей, которые не говорили «женщина», они говорили «баба», и отношение было соответствующее. Но, в то же время, ещё не совсем исчезли детские воспоминания отношений в нашей семье, где мама и папа это были женщина и мужчина, которые любили и уважали друг друга. Но это было что-то далёкое, как мечта, как сон, а в текущей жизни была тётя, которая как змея шипела на всех, в том числе и на мужа. Ещё была дворовая челядь, среди которой процветал блуд, или разврат, и конюх с кузнецом, которые к бабам относились как простые солдаты: без пренебрежения, но и без особого уважения. Однако я был по настоящему благодарен Гертруде, и за то, что она занималась со мной магией, и за те «уроки» интимной жизни, что она мне преподавала, а уроки эти повторялись ещё неоднократно.

На меня начала злиться Ольга, понимаю, что она заподозрила или узнала о моих «занятиях» с Гертрудой. Предложил ей съездить в город, а по дороге поговорить, но она отказалась. Тогда я задержал её в «классе», где мы занимались с магессой, и прижал девушку к стене.

– Ольга! Ты моя кузина, мы родственники! Между нами не может быть любовных отношений, мы не можем стать мужем и женой. Зачем же ты меня ревнуешь. Люби меня не как мужчину, а, как брата. А я буду любить тебя, как сестру, и заботиться о тебе буду, как о сестре.

– Да пошёл ты! – и убежала.

Когда на следующий день она пришла на занятия, на неё было смотреть больно, видимо девушка всю ночь не спала, и, наверное, много плакала.

– Ольга, что с тобой? Никита, что с твоей сестрой? – Гертруда в ужасе.

Я не стал вслух произносить слово «ревность», но пальцем показал сначала на себя, потом на неё. Женщина сразу поняла и показала мне жестом уйти. Вышел, дошёл до кузницы, и начал ковать шпагу. Постарался сделать точную копию той, что мне оставили родители, только не стал делать её острой, это у меня будет учебная шпага. Провозился до вечера. Уже в густых сумерках ко мне пришла Ольга.

– Эй, герой-любовник, решил себя голодом заморить? Это не поможет, всё равно не прощу!

– Подожди, я сейчас горн погашу и пойдём.

Когда мы шли, практически, в темноте, девушка прижалась ко мне всем телом. Я сразу же почувствовал сильное неудобство в штанах.

– Оля, я же грязный весь, испачкаешься.

А нахальная девчонка ухватила меня за паховую область.

– Ух ты, Гертруда сказала, что ты очень хороший любовник. Научишь меня этому?

– Сестрёнка, я тебе уже говорил, нам нельзя быть любовниками, грех это, Мать и Сын нас накажут.

– А если бы мы не были родственники, ты бы хотел быть моим мужем?

В ответ я не сдержался и начал девушку целовать. Она почти сразу обвисла на моих руках безвольной куклой, что тут же отрезвило меня. Я прижал девушку к себе и просто стоял, пока у неё не прояснилось в мозгах, и она перестала сползать прямо на дорогу.

– Прости Никита, я сама не знаю, что это на меня накатило!

– Оля, тут темно, ты оступилась, а я тебя просто поддержал. Дай мне руку, и пойдём домой, ты мне ужин обещала.

– Гад ты, Никита! Я бы тебе и руку, и сердце отдала, только ты не берёшь. Но я не могу на тебя сердиться.

Когда дошли до ворот, Ольга убежала в дом, а я пошёл умываться. Ополоснувшись, добрёл до кухни, а там меня ждала повариха и много вкусной еды. Я ел, а женщина смотрела на меня то ли с сожалением, то ли с осуждением.

– Что решил с молодой госпожой?

– Ты боишься, что сестру в грех введу? Я очень хорошо к Ольге отношусь, и не сделаю ничего, что ей во вред пойдёт. А о наших отношениях с ней госпожа магесса поговорила, сестра всё поняла и на меня больше не обижается.

– Не врёшь?

– Матерью и Сыном клянусь.

Вот, ещё раз убедился в том, что все господские секреты известны слугам, но то, что они к моей кузине так хорошо относятся, меня сильно удивило. Значит хороший она человек. И я ей буду помогать, в отличие от её родителей. Специально им ничего плохого делать не буду, но и добра они от меня не дождутся.

Дальше жизнь потекла спокойно и, даже, монотонно. Рано утром у меня тренировка с Протасом. Занимаюсь с копьём, или конной подготовкой. К тому времени, когда господа проснуться и позавтракают, я уже готов к занятиям. Младших детей увозят в школу, а мы начинаем заниматься с магессой фон Браун. С некоторых пор она перестала ездить в город каждый день, уезжает только на выходные. Зато занятия наши стали более эффективны. Ольга уверенно зажигает осветительный шарик, может залечивать небольшие ранки и царапины. Я это тоже могу делать, хотя мне и приходится заниматься тайком. Но вчера Ольга прижала нас с Гертрудой.

– Мне надоело, что вы меня считаете дурой. Пусть Никита всё делает здесь в классе, не надо от меня прятаться.

– Ольга, а ты ко мне хорошо относишься?

– А то ты не знаешь?

– Ответь.

– Да, Никита, я к тебе очень хорошо отношусь! Ты для меня самый близкий и самый дорогой человек.

– Ты понимаешь, что если кто-то узнает, что я занимаюсь магией вместе с тобой, то на этом наши занятия и закончатся?

– Почему?

– По той же причине, по которой твои родители не стали делать мне инициацию магического дара.

– Не понимаю.

– Когда мои родители уезжали шесть лет назад, мама сказала, что они оставили твоим родителям достаточно средств, чтобы меня содержали наравне с вами, родными детьми Веселовых, и потом отправили меня в Школу Магии в столицу. Вспомни, в каких условиях я жил эти шесть лет. Не как дворянин, а как работник, как слуга. Почему твои родители не стали меня инициировать как мага? Думаю, они боятся, что если я стану магом, то предъявлю им счёт. Поэтому не нужно им знать, что у меня магия всё же есть. Когда ты поедешь в столицу, поступать в Школу магии, просто потребуй, чтобы меня с тобой направили телохранителем. А когда ты будешь учиться, я должен буду за забором ждать, вдруг тебе что-то понадобиться купить или достать.

– Никита прав. Твои родители считают, что его присутствие здесь, это моя блажь. Думаю, для них не секрет, что он мой любовник. Ты используй это, чтобы подчеркнуть, что он для тебя не больше, чем слуга.

Вроде бы убедили, что мне нужно скрывать свои способности, что ей не нужно показывать, что она ко мне хорошо относится.

Я всё время думаю, как мне уловить те тонкости кузнечного дела, которые знают хорошие кузнецы. Вот выковал я себе меч и учебную шпагу, но клинки у них мягкие. Знаю, что их можно закалить, но как сделать, чтобы не перекалить, чтобы они не стали хрупкими? Думал, думал, и решил спросить у Гертруды, а нельзя ли что-то подобное сделать с помощью магии. Женщина молчала до поездки в город, а когда вернулась, сказала: