Кощей вздохнул — по всему выходило, что придется задержаться. Великого Светлого предстояло вдумчиво потрошить, а потом наносить справедливость в понимании некроманта. В общем, чем заняться точно было. Для начала следовало отключить артефакты Дамблдора, большей частью смахивавшие на немецкие, затем — распотрошить его память и разобраться, откуда дети. Ну а потом можно было и справедливостью позаниматься.

Отключать артефакты было интересно. «Глаз иллюзий» было проще разбить, что Кощей и сделал, ощутив, как меняется реальность вокруг. Дамблдор задергался в путах, изменяясь внешне, за чем с интересом наблюдал некромант. Хмыкнув, он занялся делом — уничтожением мрачного наследия. В момент отключения «глаза иллюзий», на многих артефактах в кабинете называвшего себя великим мага появились характерные символы, напоминавшие о прошедшей более полувека назад войне.

— Так, начнем, болезный, — решив размяться, Кощей внимательно посмотрел в глаза с ужасом смотревшего на него Дамблдору. — Откуда у тебя девочка?

Альбус признаваться не хотел, как не хотел и того, что произошло после, но опаленный страшной болью, все-таки заговорил. Слабоват оказался «светлый». Вот только рассказанное им не лезло ни в какие рамки. Именно поэтому Кощей повторил свои вопросы трижды, но ответ не менялся — разгадка таилась в прошлом.

Тот факт, что с врагами сотрудничали некоторые русские, для Кощея секретом не был, но вот участия именно этого он, пожалуй, не ожидал. Да еще и такого участия. Поэтому, погрузив Дамблдора в стазис, Кощей решил разобраться во всем дома. По его мнению, это должна была услышать и Марьюшка, и дети. Грязная история получалась…

Шагнув к гоблинам посредством камина, некромант решил поделиться с зеленошкурыми толикой информации.

— Грейнджеры никого не крали, — объяснил он. — Им память подкорректировали, так что можете делать с ними, что угодно.

— На каменоломнях потрудятся, — хмыкнул Крюкохват. — Как дети?

— Восстанавливаются дети, — вздохнул Кощей, припоминая еще кое-что. — Так, Уизли вы сами или мне?

— Уизли мы сами, — ответил гоблин. — Последний Поттер объявил кровную месть, так что это его дело.

Встретившись с Дадли, Кощей увидел суть мальчугана, у которого теперь были мама и папа, которые его любили, не заставляя делать противоестественных вещей. Тут можно было оставить все, как есть.

Тем временем в Магической Британии нарастала паника. Внезапно очнувшиеся в Мунго Лонгботтомы очень хотели голову Дамблдора. Амелия Боунс внимательно смотрела в глаза родителям Сью, взявшимся будто ниоткуда. Многие «погибшие» внезапно оказались живыми, что внесло некоторую сумятицу в работу Министерства Магии. Зачем это было нужно еще только предстояло выяснить.

Глава 12

— Марьюшка! — позвал Кощей, привешивая Великого Светлого посреди кабинета. — Зови детей, новости у нас…

— Плохие? — насторожилась женщина.

— Разные, Марьюшка, разные… — вздохнул некромант. — Не думал я, что с этой поганью спустя полсотни лет повстречаюсь…

— Вот даже как, — посуровела Марья, отправившись за истово учившимися детьми.

Постепенно Блокада отпускала сердца и души двоих испытавших многое на себе Маши и Гриши. Они очень бережно относились к еде, постепенно набирая вес. И вот буквально на днях Маша попросила «гурьевской» каши. Она припомнила о том, что говорили девочки о «до войны».

— Лидка, по-моему, рассказывала… — произнесла Маша. — Она так вкусно рассказывала…

— Значит, будет вам, дети, сегодня каша, — кликнув домового, пообещала Марья.

А потом женщина смотрела, как эти двое ели кашу. Сладкая масса заставила робко улыбаться и мальчика, и девочку, даря Марье понимание, что эмоции начинают проявляться. Очень медленно, но начинают. И вот теперь, судя по всему, завеса тайны приоткрывалась. Так что Марья отправилась звать детей.

Дамблдор, осознав, в чьих руках оказался, уже понимал, что выкрутиться не выйдет. Тот, от кого маг успешно бегал больше пятидесяти лет, наконец, презрел все правила, оказавшись в своем праве. Поэтому, собственно, Международная Конфедерация Магов просто сделала вид, что ничего не было. Ни Дамблдора, ни Кощея, ни магической Британии.

— Дамблдор, — констатировал Гриша, увидев, кто висит посреди кабинета. При этом мальчик прижал к себе рукой испугавшуюся девочку. — Спокойно, он не опасен уже.

— Я позвал вас всех, чтобы открыть тайну вашего рождения, — вздохнул Кощей, обнимая Марью. Только что он покарал предателя, которому предстояло очень непростое посмертие. — Говори, — приказал некромант Дамблдору.

— Геля подумал, что через детей можно воздействовать на всю семью, — послушно начал рассказывать Альбус, своей воли уже почти не имевший. — Тогда я заплатил и мне принесли двоих из сильных родов. Они были еще маленькими, но магии сопротивлялись.

— Двоих малышей мучили, пытаясь так воздействовать на… на нас, — объяснил Кощей, не желая слушать, что и как именно делал Дамблдор. — А когда не вышло — погрузили в стазис.

— Нацисты, — поняла Марья.

— Они самые, — кивнул некромант. — Поэтому Грише дали возможность прожить в своей семье, из которой его украли, а Маша…

— Моя кровь… — задумалась женщина. — Неужели Зина?

— Мама Зина? — встрепенулась Маша.

— Она была твоей настоящей мамой, девонька, — кивнул Кощей.

Пролежавшие в стазисе полвека дети обрели жизнь, и все равно вернулись домой. Это, пожалуй, объясняло, почему они оба попали в Ленинград — там их ждали родные. Правда, получалось, что теперь уже и Маша, и Гриша являлись сиротами, но эта мысль не успела оформиться в голове мальчика, когда Марья покачала головой.

— Вы наши дети, — объяснила она. — Значит, так оно и будет.

— Значит, теперь это не Кощей с Марьей, а мама и папа? — голосом с наивными интонациями, поинтересовалась Маша.

— Значит, — кивнул Кощей, посмотрев на Дамблдора. — Я потом подумаю, что с ним делать.

— А отправить его туда можно? — спросил Гриша. — Ну вот туда, куда попала Маша?

— Отправить… — проговорил некромант. — Я подумаю.

Маша почувствовала себя какой-то освобожденной после этих новостей, активнее принявшись за учебу. Гриша тоже решил жить, как живется и не думать о том, что с ним сделали. Ведь он прожил свою жизнь — со своей, как оказалось, семьей. Только получалось, что история Гарри Поттера была какой-то странной, если только он не вернулся своей душой в свое же тело. Впрочем, эту страницу пора было перевернуть.

— К экзаменам мы готовы? — поинтересовался у невесты мальчик.

— Ой… — прошептала опять испугавшаяся Маша, но потом тряхнула головой и улыбнулась. — Готовы мы к экзаменам.

— Ты не боишься, — констатировал Гришка. — Позволь спросить, почему?

— Что нам эти экзамены после ночного артобстрела? — ответила девочка вопросом на вопрос, на что мальчик кивнул.

Действительно, что им теперь эти экзамены, контрольные, когда самый главный свой экзамен они уже сдали — оставшись людьми в страшное, жуткое время. Поэтому уже было не страшно, вот совсем. Только в кармане по-прежнему лежала дневная норма. Без нее и девочка, и мальчик чувствовали себя в опасности. Еды было уже вдоволь, но Блокада все не отпускала.

Однако, надо было жить дальше, поэтому юным Кощеевым грозила новая школа. Правда, сначала нужно было сдать экзамены, что Марья организовала буквально за месяц. Сдавать их надо было в самой школе — в граде Китеже, устоявшем в ту войну. Как фашисты рвались к Москве, также черные орды Гриндевальда желали уничтожить Китеж, но не свезло им. Все также стоял город, полный магов.

Экзаменаторы были, разумеется, предупреждены, но просто увидев вошедших в класс двоих подростков, поднялись на ноги, выражая свое уважение. Этот порыв экзаменаторов смутил Машу, прижавшуюся к своему Грише. Болезненно худые, но уже не истощенные подростки были спокойны. Они совсем не волновались, когда брали билеты, когда отвечали, когда смотрели в глаза экзаменаторам. И символом сияла на их груди медаль за Ленинград.