— Замолчи, а то сломаю шею. Поняла? — тащит меня куда-то обратно, — сейчас будешь звонить. Где тв….

Он не успевает договорить, слышится глухой звук. Хватка ослабевает, и я вместе с ним падаю на пол. Поваляться долго не удаётся, меня резко обхватывают и берут на руки.

— Леся, ты в порядке? — Артём прижимает меня к себе, как самую драгоценную, — что у тебя болит? Едем в больницу. А вы разберитесь тут, — даёт команду каким-то людям.

Усаживая меня на пассажирское место, пристёгивает и целует в голову. Быстро садится за руль и заводит машину.

— Не надо в больницу. Папа! Его нужно предупредить, — резко осеняет меня, — он что-то говорил про него. Где мой телефон? — с ужасом понимаю, что все мои вещи остались в квартире, — Таню тоже нужно предупредить.

— Тише, тише, — нежно берёт и гладит мои руки, — я обо всём разберусь, всех предупредим. Нужно ехать в больницу. Ты ударилась головой.

— Не поеду я в больницу, — кричу Артёму в лицо, — хочу видеть отца.

— Леся, твой папа в безопасности. Таня тоже. У меня всё под контролем. Тебе только сделают рентген. Это необходимо для перелёта.

— Что ты несёшь? Какой перелёт? Что происходит вообще? — смотрю на Артёма испепеляющим взглядом.

— Я тебе всё объясню, но позже. Прошу, потерпи, — мягко просит Крац, — сейчас необходимо убедиться, что у тебя нет сотрясения, потом в аэропорт. Тебя там уже ждут Ника с твоей пьяной Таней. Доверься мне.

— Начни объяснять сейчас, — требую я, слыша звук его телефона.

— Леся, всё потом, — нервничает он. Не отрывая глаз от дороги, отвечает на звонок, — да! Отлично! Ещё немного надо выждать, я как раз освобожусь. Без меня не начинать. Я знаю, как к нему подобраться. Скоро отошлю остальные фото. Он ничего не заподозрит. Давай, до связи.

Мы тормозим прямо перед входом к больнице. Он вытаскивает меня из машины и бежит со мной в больницу. Заходя в помещение, начинает басить грубым голосом:

— Где врач? Нам срочно нужен рентген!

— Врач сейчас занят, — испуганно говорит медсестра, находящаяся за стойкой.

— Я сказал срочно. Прямо сейчас! — и показывает ей своё удостоверение.

— Хорошо, — разворачивает женщина в халате и куда-то бежит.

— Артём, что происходит? — начинают литься слезы, как бы я не пыталась их остановить. Вырываюсь из его рук и отхожу на безопасное, как мне кажется, расстояние.

— Прости меня, Лесь. Но ты не всё обо мне знаешь, точнее ничего не знаешь, — как очередным ударом по голове долетают его слова. Он пытается подойти ко мне, но я выставляю руку, — Леся, моя работа была связана с ….

— Что случилось? — уже быстрым шагом направляется к нам пожилой мужчина, прервав наш разговор.

— Сделайте рентген, чтобы исключить сотрясение. Для перелёта, — обеспокоенно говорит Артём.

А я вновь превращаюсь в статую. Что значит, ничего не знаешь? Никого не замечая вокруг, хочу уйти куда-нибудь в тёмное место и забиться в угол. Хочу, чтобы меня никто не трогал. Хочу испариться, не оставляя следа. Мамочка, помоги! Прошу! Моя душа орёт, что есть сил. Она извивается в безумной боли. Прошу, оставьте меня в покое! Хочу произнести эту фразу, но не могу. Я ничего не знаю о нём. Совсем ничего. Кто он? Чужой человек, который забрал моё сердце и разорвал на части. Ещё недавно меня чуть не убили. Или убили всё-таки?

— Нужно зафиксировать голову и не двигаться, — слышится в отдалении. Чужие руки снова трогают меня, вызывая ещё большее отвращение.

Кажется, я начинаю всё понимать. Мой папа, Артём, его подработка на другой строительной компании. Кто такой Артём? Он меня использовал, чтобы ближе подобраться к отцу? В моей голове ударным молотом начинают стучать ужасные мысли.

— Небольшое сотрясение имеется. Полёт не рекомендован, — доносится строгий голос врача.

— Не рекомендован? То есть все-таки можно? Здоровье позволяет? — не унимается Артём.

— Если очень надо, то могу выписать несколько лекарств. Примите перед вылетом, — врач уходит куда-то.

Мы опять остаемся наедине. Я осмеливаюсь взглянуть на него. Он стоит боком и нервно потирает свои виски, прикрыв глаза. Посмотрев на меня, Артём резко смягчился. Не могу поверить. За одно мгновение мы превратились в чужих людей. Словно не было тех страстных поцелуев, горячих прикосновений, нежных объятий. Но я не могу оторвать от него своего взгляда. Вдруг он сейчас скажет, что всё было правдой, что МЫ существуем. Крац молчит, что вызывает раздражение с удвоенной силой.

— Я тебе безразлична? — стиснув зубы, смотрю на него пристально. Хочу заглянуть сквозь глаза в душу. Хочу увидеть в них отрицательный ответ.

— Лесь, нет! Даже думать об этом не смей, — его слова вырываются, как исцеляющий бальзам. — Ты забилась у меня здесь, — показывая на своё сердце, продолжает, — как только тебя увидел. Сразу понял, что тебя надо выводить из игры.

— Из игры? — не обращая внимание на его признание, зациклилась на последнем выражении.

— Лесь, всё ужасно сложно. Но запомни самое главное: я тебя люблю. Я не вынесу, если с тобой что-то случится, — подходит ко мне медленно.

— Любишь? — недоверчиво переспросив, смягчилась окончательно после этих слов. Признание разгоняет моё сердце до предела. Он меня любит, иначе бы не заботился так, как сейчас.

— Прости, что не признался в тот вечер. Я боялся всё усложнить….

— Вот возьмите. Будьте осторожны! — врач прерывает наш разговор и передаёт бумажку Артёму.

— Спасибо, док! — пожимает ему руку Артём.

Я смотрю на него внимательно, как тогда, около библиотеки, и понимаю, что уже не смогу без его чувственных прикосновений, сумасшедших поцелуев, пронзающего взгляда, нежного шёпота, который вызывает дрожь по всему телу, растворяя боль. Я не смогу без него жить! Он забрал моё сердце, мою душу. Всю меня!

Практически всю дорогу до аэропорта мы ехали молча. Я молчала и пресекала все желания Артёма что-то мне сказать. Хотела, чтобы только его признание сейчас крутилось у меня в голове. Но он всё равно изредка говорил о своей работе. Из его слов я поняла одно, что нам надо улетать в другую страну ради нашей же безопасности пока всё не закончится. Потом мы обязательно поговорим.

— Леся, милая! — вся в слезах подбегает ко мне Ника, — у тебя синяк? Что случилось?

— Всё в порядке. Ударилась немного, — ищу глазами Таню, — где….

— Она отошла в туалет. Приходит в себя. Пойдём. Мы должны были вылететь полчаса назад. Папа заказал частный самолёт, — тянет за собой Ника.

— Сейчас, — поворачиваюсь к стоящему Артёму, который терпеливо ждёт моих действий. Он делает несколько шагов ко мне, а я к нему, — мы ведь во всём разберёмся, Артём? — ласково обнимая друг друга, тихо шепчу.

— Максим. Моё настоящее имя Максим Кравцов, — осторожно признаётся он. Однако сейчас мне всё равно на это, душа моя кровоточит от плохих предчувствий. — И да, мы во всём разберёмся. Я люблю тебя, Олеся, — прижимает меня ещё крепче, боясь отпускать.

— Я тоже тебя люблю, — отхожу от него, но он тянет меня обратно, чтобы поцеловать.

Мы целуемся робко и нежно. Наш поцелуй чем-то напоминает прощальный, что заставляет моё сердце истошно биться. Самопроизвольно начинают течь слёзы. Артём, то есть Максим, прижимает меня ещё крепче. Голова начинает кружиться, дыхание распирает. Истерика начинает разгораться внутри меня.

— Обещай, что мы обязательно ещё увидимся, — сквозь слёзы и прерывистое дыхание выдавливаю слова, — пожалуйста.

— Обещаю, обещаю, — целует мои руки, — не плачь. Скоро всё закончится.

— Лесь, пойдём, — обнимает меня Ника, — самолёт ждёт. Надо Таню ещё забрать.

— Я не хочу! Никуда не хочу, — отбиваюсь от Ники, — полетим вместе? — как побитый щенок смотрю на Максима.

— Лесь, прости, милая. Я не могу, — отпускает мою руку, — Тань, уводите её, — резко разворачивается и уходит. Рядом откуда-то возникает Таня.

Меня обхватывают под руки и тащат в противоположную сторону от него, перекрывая обзор удаляющейся спины моего любимого человека. Всё? Закончилось? Еле переплетая ногами, начинаю понимать, что возможно это была последняя встреча. Нет, если он обещал, значит, у нас всё будет хорошо. Однозначно.