— Гаррет!

— Просто доверься мне, ладно?

— Ты даже не следишь за окрестностями!

Сама я этого делать не успевала, пытаясь освободиться. Но Гаррет внял моим словам — остановился.

— В прошлый раз один из них был на… Не помню, пятом или шестом этаже, стоял возле лифта и меня заметил. А остальные были на верхушке башни.

— И поэтому ты полагаешь, будто нечего бояться? Кто тебя укусил, Гаррет? С каких пор ты считаешь себя всемогущим и неуязвимым?

Он немного замялся, а потом пожал плечами.

Я огляделась. В безумной спешке мы проскочили еще один этаж и теперь оказались, видимо, на жилом этаже. На окнах поблескивали стеклянные цветочные горшки с богато вьющимися растениями, срезанные букеты цветов в вазах, картины. Коридор блестел чистотой и был уютен, как женская комната.

Я остановила Гаррета, когда он попытался открыть дверь одной из спален, и потянула его дальше. В жилых комнатах ночью обязательно кто-то есть. А Гаррет, видимо, просто рехнулся здесь, вслед за мной, раз забыл об осторожности.

Следующий этаж тоже оказался жилым и был все так же уютен и чист. Там мы столкнулись с тенью и затаились в небольшом темном углу. Но тень стояла на одном месте, немного пошатываясь, и о чем-то печально нашептывала. Мы обогнули ее, крадучись по стене, и скользнули на темную лестницу.

Пятый этаж с застывшим у лифта санитаром, шестой — пустой и нежилой, был так покрыт паутиной, что меня пробрала дрожь. В Городе всего несколько лет назад вывели огромных плотоядных пауков, от которых довольно часто страдали люди. Я их не застала, но представив, что надо мной сейчас может висеть что-то похожее, я кинулась на лестницу, желая убраться как можно быстрее.

На седьмом этаже было что-то вроде склада и прачечной, и мы предпочли миновать его поскорее — уж слишком мрачным показался коридор, заставленный креслами-каталками, на которых сушились безликие белые казенные вещи.

На восьмой этаж — последний — я поднималась с чувством неожиданного удивления. Невозможно было определить, чему удивляться в первую очередь — высоте башни или зачем мы сюда идем. Я всегда доверяла Гаррету, несмотря на его частые пропажи и выкрутасы. Несмотря ни на что, на него можно было положиться, как только речь заходила о чем-то серьезном. Но восьмой этаж Башни Персонала слегка поколебал мою уверенность в Гаррете. Никаких объяснений его мотивам я не могла себе дать, и страх, отступивший было в самом основании башни, снова забрался в сердце, сжимая его липкими ручками.

— Что ты задумал, Гаррет? — прошептала я, делая последний шаг на лестнице.

— Хочу тебя отсюда вывести, — отозвался он. — А ты что подумала?

— Я уже не знаю, что думать, — призналась я, следя за ним взглядом. — Но как ты хочешь выбраться отсюда? Мы на огромной высоте!

Он развернулся и насмешливо блеснул глазами.

— Так же, как я выбрался в прошлый раз.

Что?

Я не успела ничего сказать, как он схватил на меня на запястье, притянул к себе и снова улыбнулся. Странной, чуждой его лицу улыбкой.

— Думала, что сможешь справиться со мной?

— Что? Гаррет…

А потом он потащил меня, немилосердно сжимая руку. Тени были рядом, стояли, шепчась, смотрели, как Гаррет тащит меня к раскрытому окну, из которого дул прохладный весенний ветер.

— Энни!

Кто-то чужой кричал мое имя, а отголоски доносились с ветром, разбиваясь о раму.

Заклятие родилось в моей руке независимо от меня, и я со злостью кинула его в Гаррета, желая отбросить его от себя. Но оно не подействовало. Все еще теплилось в руке, но действовать не желало. От отчаяния я попыталась снова, но Гаррет сдавленно засмеялся в ответ на мои попытки.

— Думала, что можешь справиться со мной?

— Да, Гаррет!

Он толкнул меня на подоконник, не обращая внимания на сопротивление и просьбы остановиться, и прижал к раме.

— Энни, что ты ведешь себя как дурочка? Я пытаюсь тебе помочь!

— Ты одержим, идиот! Тобой Колыбель завладела! Отпусти!

Медленно-медленно он выталкивал меня наружу.

Хвост тяжелых волос растрепало ветром, а свободная прядь упала на мне лицо, когда голова высунулась наружу.

— Гаррет, ты меня убьешь! — взвыла я, сознавая, что слишком слаба и действительно с ним не справлюсь.

Он на миг застыл, удивленно на меня глядя, и я, повинуясь порыву, изо всех сил ударила его рукой по лицу.

— Идиот! Идиот! Тобой управляют! Очнись! — он пятился, а я постепенно выбиралась из окна.

Я снова его ударила, и Гаррет пришел в себя — снова схватил меня за руку и с силой приложил о стену. Воздух взорвался искрами и темными пятнами перед глазами.

— Ну Гаррет…

— Я только хочу тебе помочь.

— Энни!

Реальность вновь поплыла вместе с чужим, но знакомым голосом. Я помнила, что узнала его и обрадовалась, внутри в груди разлилось тепло, но боль обхватывала голову стальными щипцами и сжимала вместе с тающей комнатой. И я не смогла снова вспомнить имя того чужого.

Колыбель, я была в этом уверена, вглядывалась в меня глазами Гаррета, ужасалась переменам. Стены таяли, снова становились карандашными рисунками, пульсирующими блестящей чернотой. И снова плыли графитными потоками. Пол уходил из-под ног, и мне показалось, что я тону сквозь башню, сквозь живой, странный камень.

А потоки наполняли комнату, растворяли тени, о которых я успела забыть. Они шепотом кричали, но поделать ничего могли.

А Гаррет все смотрел и смотрел, пока его и меня не поглотила вязкая, блестящая чернота.

* * *

— Энни?

Страшный, свистящий шепот ворвался в темноту, и я подняла веки, по-прежнему ничего не видя.

— Энни, пожалуйста…

Гаррет все еще держал меня за руку, сжимая ее стальной хваткой.

— Отпусти, — взвизгнула я и отшатнулась.

Пальцы разжались сразу же, и я, никем не удерживаемая, упала на пол. Мир снова взорвался болью, и, не сдержавшись, я всхлипнула.

— Энни!

— Не подходи!

Заклятие, так и не растаявшее, взорвалось о крепкую стену, осыпав Гаррета каменной крошкой, и я снова всхлипнула. На этот раз от испуга.

— Но…

— Энни, да посмотри! Мы у входной двери! Там, где все началось. Я не трону тебя больше. Обещаю!

Я точно помнила, что собиралась только отбросить от себя одержимого Гаррета, но то, что было в моей руке, могло его убить. Наверняка бы убило.

— Зажги свет, — попросил он.

Я послушалась, и маленький шарик взмыл вверх, освещая темноту. Когда я смогла оглядеться, то похолодела. Мы действительно все еще были у входной двери. Там, где потеряли сознание. И пришли в себя, видимо, только сейчас.

А то, что было: санитары, жилая Колыбель, потусторонний шепот, живые цветы в коридорах для персонала — оказалось просто видениями. Гаррет не пытался меня убить, но всего лишь хватал за руки, на которых скоро нальются яркие синяки.

Но я — я могла его убить. В любую минуту, как только очнулась.

Гаррет сидел напротив меня, и я видела, как трясутся его руки, как он пытается от меня это скрыть, как пытается выглядеть спокойным.

— Гаррет, — я выдохнула и подползла к нему, крепко обняв. — Что мы чуть не натворили…

Его руки переплелись у меня за спиной, и я еще крепче сжала объятия, пытаясь немного успокоиться.

— Я был уверен, что делаю все правильно, — хмуро сказал он, немного отодвигая меня от себя. — А потом перестал себя контролировать, когда ты начала спрашивать меня, зачем мы пришли туда.

— Сколько мы здесь пробыли? Ты уже оброс — посмотри, — я прикоснулась к его худой щеке. — Когда мы сюда входили, ты был выбрит.

— Ну раз я не подметаю пол бородой, то все не так плохо, — напряженно улыбнулся он и потряс свою сумку.

Старые бумаги посыпались из нее, и мы замерли. По плечам, где совсем недавно были теплые руки Гаррета, побежали мурашки.

Значит…

— Мы там… были? — прошептала я.

— Видимо.

* * *