Тень ушла немного погодя, шепот растаял в воздухе, а мы, чуть подождав, вернулись наверх. Решетчатая дверь, хоть и скрипевшая от каждого движения, была благополучно закрыта. На звуки вновь примчался санитар, но мы были уже вне зоны его видимости, если, конечно, тихо сидеть в тени.

— Проход вверх свободен, — прошептал Гаррет, кивнув на пустую лестницу. — Дальше лифт, я поднимался на нем до самого верха, но нам, наверное, нужно обшарить всю башню.

Я во все глаза смотрела на Гаррета.

— Послушай… я не понимаю, что произошло, где мы? Почему вдруг появились санитары, все чисто и хорошо пахнет?

Он ответил чуть погодя, всматриваясь в лестницу.

— Мы в прошлом Колыбели. Я ведь тебе рассказывал об этом.

Я поморщилась. Искренне верить, что возможно провернуть ход времени, мог только Гаррет.

— Чушь какая. Где тогда люди? Если мы в прошлом, где дети, почему вместо настоящих санитаров бродят тени, готовые убить при малейшем шорохе?

— Мы в прошлом, — голос Гаррета стал увереннее. — Ты сама видишь, как здесь чисто, и Башня Персонала больше не завалена. Если хочешь, могу и детскую показать.

— Да причем здесь это? Я пытаюсь сказать тебе, что в прошлое попасть невозможно. А даже если и было бы можно, мы уже своим здесь появлением натворили бы много бед. И если мы действительно в прошлом, то, может, заодно и поищем нашего милашку Изена и спросим, что за призрак бродит по обещанному его наследничком дому?

Он хмыкнул и кивнул на лестницу.

— Может быть, не будем терять время и пойдем?

Я недоверчиво моргнула и пожала плечами. Отказывающийся разговаривать Гаррет — это что-то новое.

Металлические ступени безмолвствовали, пока я поднималась вслед за Гарретом.

Все было слишком странно и слишком жутко. Я смирилась с голосами, раздающимися непонятно откуда, мертвой ведьмой, хлопающими дверями, даже санитарами — они вызывали ужас и омерзение, но были понятны. Но неожиданное преображение самой Колыбели, особенно настолько стремительное, пугало не на шутку.

Мы не могли попасть в прошлое — чтобы не говорил Гаррет, это абсурдно.

Мы не могли попасть в специально созданную Колыбелью реальность — как мне такое в голову вообще могло прийти?

Мы могли лежать у входной двери без сознания, и все вокруг мне чудится, но…

Я ущипнула себя что есть силы и поморщилась. Реальность не распалась на кусочки, а я, как ни в чем не бывало, зашла в дверь, которая еще какой-то час назад была давным-давно завалена.

Мне не могло это казаться и не могло сниться — я сложила в уме первые пришедшие в голову числа, заставила себя вспомнить названия всех окрестных деревень — голова работала хорошо.

Так что происходит?

В коридоре за дверью происходило что-то странное. Я шла по нему, выпрямившись, пространства вокруг было достаточно, но тело чем-то неприятно сжимало. Руки что-то подняло вверх. Удивленно уставившись на них, я видела, как пальцы царапают воздух. Ногти давно сломаны — еще когда Колыбель только начала нас пугать, я так сильно вцепилась в стену, что поранилась. С тех пор раны затянулись, и я успела забыть об этом. Сейчас кровь снова шла.

— Гаррет, — пронзительно прошипела я.

Он обернулся и недоуменно посмотрел на меня.

— Что с тобой? Почему ты руки подняла?

— Гаррет, ты это видишь? Ты видишь кровь из-под ногтей? Скажи мне, я должна знать, когда я сойду с ума.

От своего тона мне самой стало жутко — кажется, я умоляла. Руки больше не скребли воздух, но опускаться вниз не желали.

Гаррет остановился в футе от меня и пригляделся. Кровь по-прежнему сочилась на месте содранной кожи.

— Вижу, — голос Гаррета изменился и заставил меня оторвать взгляд от рук. — Опусти руки и зажми раны, пока кровь на пол не накапала. В прошлый раз мне пришлось избавляться от крови Лорил, с помощью которой Колыбель ее помнила.

— Я не могу, — я замотала головой, и ухо чиркнуло обо что-то твердое и мокрое.

Паника поднималась изнутри холодными, беспощадными волнами, грозя затопить сознание. Я не понимала, в своем ли я уме, я не понимала, что происходит.

— Не можешь? Так, спокойно, только не реви. Просто иди вперед, я ведь нормально стою. Возможно, это очередная шутка.

Я сделала шаг, и руки снова зашкрябали о воздух. Гаррет побледнел, а я затряслась.

— Зачем ты это делаешь?

— Это не я!

— Тише!

— Оно само! Я… как будто к чему-то прикасаюсь… к мокрому и холодному.

Вдалеке что-то зашептало.

— Быстрее!

Шаг — словно ползу, шаг, еще шаг… Действительно, как во сне. А если я и правда сплю? Я же слышала, что рассказывали люди: иногда во сне тебе кажется, что ты свободно говоришь на иностранном языке, хотя если тебя послушать, несешь совершенную чушь… Как же проснуться? Я совершенно точно в бреду и без сознания.

— Ну же! — Гаррет еле слышен.

Шаг, и руки безвольно упали — с саднящими ладонями и болящими от напряжения мышцами.

Гаррет схватил меня и затащил в угол, шикнув в ухо, чтобы сидела тихо, а сам осторожно заглянул в замочную скважину ближайшей двери.

Отмычки еле слышно заскреблись в замке, то и дело щелкая. Когда замок был взломан, он поманил меня и первым скользнул за дверь.

Проскочив вслед за ним, я ткнулась Гаррету в спину, не успев затормозить. Он пошатнулся, уперся рукой обо что-то и раздраженно зашипел.

— Пр-рости, — голос слушался меня плохо, и вместо слова вышел нечленораздельный хрип.

Гаррет схватил меня за плечо и притянул к себе, ткнув по ходу куда-то пальцем.

Я наконец нервно осмотрелась — крошечная каморка с ведрами, шваброй и тряпками, ничего необычного, кроме большого листа пергамента на стене. А еще я внезапно вспомнила средство: крепко зажмурилась и сразу открыла глаза.

Ничего. Это не сон.

Лист пергамента. А на нем план Колыбели. Подробный, с подписями.

За дверью раздались шаги, потусторонний шепот, и мы замерли.

Мне было страшно, приступ паники не прошел, а все еще сидел на задворках, грозя в любой момент сжать горло. Но Гаррет не успел убрать руку с моего плеча, и я, словно другой частью сознания, наслаждалась этими не-до-конца-объятиями.

Если представить на его месте Артемуса…

Нет. Лучше не нужно ничего представлять.

Не думай образами, тем более такими.

Я прогнала из памяти красивое лицо Хранителя и уставилась на пергамент.

Шепот стих, шаги исчезли вдалеке, мы выдохнули.

— Смотри, мы на первом этаже, — прошептал Гаррет, не убирая руку с моего плеча, а вместо этого водя по пергаменту пальцем другой руки. — В следующем коридоре лифт, и вот — чуть дальше лестница. А на втором этаже…

Кабинет доктора Петтихью. Может, там есть призрак Изена? Хотя… Лучше бы не было.

Мы были совсем близко к цели, и страх пугливо сжался где-то на задворках, сменившись почти облегчением.

Оставалось только выяснить маршрут санитара за дверью и прокрасться мимо него.

Гаррет снова улыбнулся, сверкая зубами, и взлохматил мне волосы пятерней.

— Мы почти у цели, Энни.

Глядя на него, я почувствовала, как страх и радость меняются местами. Мы не близко к цели, Гаррет глубоко заблуждается.

Мы вообще непонятно где.

Мы… может, это все иллюзия? Последний кадавр все-таки вырвался из закрытой палаты, и, чтобы облегчить ему работу, Колыбель нас усыпила?

И все это — предсмертная галлюцинация?

Тьфу, Трикстер. Я несу какие-то глупости.

Но где мы? Проход в Башню Персонала завален…

— Гаррет? Ты уверен, что мы действительно внутри этой дурацкой башни? — вымученно спросила я. — Этого ведь не может быть! Совсем!

Вместо ответа он прижал меня к себе и погладил по волосам, успокаивая. Видимо, мой шепот звучал слишком жалостливо и отчаянно.

— Твоя проблема в том, что ты ищешь логику в этом месте. А ее тут нет.

— Сам говорил — «не думай образами», — нервно и обиженно сказала я.

— Осталось совсем немного, просто иди за мной, и я нас выведу отсюда. Хорошо? А потом думай сколько тебе угодно.