– Стой смирно и слушай, что я тебе скажу, – Юра обвёл взглядом стоящих рядом и добавил, – Вас это всех касается. Если вы что -то не умеете, вас научат, если не хотите, то заставят. Должна всегда быть тишина и внимание. Если кто не понял, я объясню более популярно, – затем, отпустив его руку, Юра сделал три шага влево и схватил за грудки улыбающегося добровольца. Оторвал его от земли и спросил,

– Что ты услышал смешного? Ты что думаешь, ты в тир попал? Тебе мусульмане будут головы подставлять, а ты будешь их щёлкать как орехи?

– Пусти его! – Выкрикнул я, и подойдя к Юре, схватил его за бок в районе печени, сдавил как смог и тихо добавил, – Он всё понял, пусти.

Большой поставил солдата на землю и ответил мне.

– Перестань щупать мою печёнку. Когда-нибудь обижусь, дам тебе в морду по-дружески. Понял?

– Понял, понял. Бери пулемёт и покажи, как ты стреляешь, -ответил я. Затем повернулся к красному от злости и обиды солдату сказал.

– Ты его не зли, а то он тебе что-нибудь оторвёт или сломает. Иди, зашей куртку и возвращайся побыстрее. Выполнять!

Солдат повернулся и побрёл.

– Отставить! – Крикнул я.– Ко мне! Ты чего-то не понял боец? Или ты решил, что ты в банде батьки Махно?

Солдат оторопел и тут в нём сработала армейская выучка.

– Виноват! Разрешите выполнять приказ?

– Выполняйте, – сказал я.

– Есть, – ответил боец и, повернувшись через левое плечо, пошёл к палаткам, расположенным на окраине полигона.

– Слушать всем! – крикнул я, – Вы чего-то расслабились. Кто не осознал куда он попал, напоминаю. Вы на войне. Не исполнение приказа карается смертью. От того как вы стреляете зависит ваша жизнь. От исполнения приказа зависит успех операции. От неисполнения – ваша жизнь и жизнь других людей. За 10 дней мы должны подготовиться к спец операции. На нас возложена большая ответственность. Здесь только добровольцы. Кому не нравится может разорвать контракт и валить отсюда. Остальные будут делать то, что я вам прикажу. Всем понятно?

В это время Юра изготовил свой пулемёт, ждал, когда я закончу. Поймав мой взгляд и кивок, он начал стрелять. Мишени падали как подкошенные. Юра улыбался.

На второй день я заметил одного неприметного, но по манере походки и движениям напоминающее, что-то очень знакомое, недавнее, близкое. Он почувствовал мой взгляд и повернулся. На меня смотрел мой инструктор по выживанию на курсах «Выстрел». Семён Семёновича мы в шутку называли «рейхс фюррер «СС». Фамилию его не знал никто и не узнает наверно никогда. Он кивнул мне головой и двинулся в мою сторону, я двинулся на встречу ему, улыбнулся и подумал: «Вот судьба, кто бы подумал, что здесь встретимся.»

– Здравия желаю, Семён Семёнович. Какими судьбами здесь?

–Твоими молитвами, «Поводырь». Пути господни, неисповедимы, – ответил он и протянул руку.

– На вольные хлеба потянуло или? – протянул и я руку, чтобы поздороваться.

– Или. Но это не для всех, – ответил он.

– Идём, представлю полковнику принимай командование, – предложил я.

– Не к спеху, но помочь тебе смогу. Со мной, здесь, пол курса, остальные вот-вот прибудут. Расскажешь в чём фишка? Или?

– Сначала доложусь руководству, а потом и спляшем, – ответил я.

– Привет «Седому» передай. Скажи от «Ленивого», он поймёт, – сказал мой инструктор и двинулся к своему подразделению.

*****

– Пожрать надо, – промычал Юра – И попить.

– Держи, – я протянул ему бутылку «Нарзана».

Большой обхватил горлышко двумя руками и большими пальцами надавил на пробку в верх. Пробка отскочила вода зашипела. Юра хотел поднять бутылку ко рту и попить, но я схватил её и вырвал.

– Ты чё? – буркнул Большой.

Я достал вторую бутылку из полиэтиленового пакета и протянул ему.

– Во паскудник. Я тебе что, открывалка? – заворчал Большой, затем быстро открыл вторую бутылку и быстро выпил её в три глотка.

– Шмотки твои где? На Курском вокзале? – спросил я.

– Да.

– Поехали, заберём и потом «покишкоблудим», – поднявшись с качелей, изрёк я.

– А может сначала «похомячим»? – задал вопрос Юра.

– Потом обломишься ехать, когда в помойку накидаешь. Поехали.

Юра знал, что спорить со мной, что плевать против ветра. Если я принял решение, то спорить бесполезно. Вздохнув, Юра поднялся и сказал.

– Ломает куда-то переться, что ты мне кайф обламываешь. Слышь, Поводырь?

– Слышу, у нас дела вечером. Поэтому вперёд и с песней. Вечером получишь все тридцать три удовольствия.

– Чего-нибудь пожевать-то на дорогу найдём? – смирившись, спросил Юра.

– Жрать – дело поросячье, вот выпить это благородное, – протянув пол бутылки с минералкой, сказал я.

На другой день, проснувшись на съёмной квартире, выгнав шлюх, которых мы вызвонили с вечера и сходив за пивом, сухим и продуктами, я начал готовить завтрак. Правда, поругался с чёрными, пообещал им вернуться через 3-4 часа и набить им морду. Всем им и кого они приведут с собой. Юра проснулся с тяжёлым похмельем, ходил по комнате и стонал:

– Мама дорогая, как мне плохо

Я его подкалывал:

– Слышу-слышу, сынок, сейчас полегчает. Иди сюда, мой малыш, я тебя по головке поглажу.

Юра зарычал как медведь и зашёл на кухню. На столе стояли пиво и уже открытое сухое «Арбатское», он взял бутылку красного и залпом выпил. Затем взял вторую, отпил половину и спросил:

– Жабы где? Выгнал? Зря… Сейчас бы минет в исполнении чёрненькой не помешал. А чего она так орала ночью? Не знаешь? – он протянул руку к нарезанной колбасе и получил по ней деревянной лопаткой. – Ты чего, взбесился? -спросил он, потирая руку. – Жрать-то будем?

– Через 10 минут, – ответил я – А пока сходи и помой свою «шляпу», а то дерьмом воняет.

Юра пошёл в ванную, а я ему в след сказал:

– Чего она орала?

– Заорёшь тут, когда ты её в туза пик всю ночь пилил без смазки. «Туда даром, оттуда с товаром». Разорвал ей гудок на британский флаг. Она теперь гимн Вьетнама сможет прошипеть задницей.

Юра вышел из ванной, завернувшись в полотенце, и сказал:

– Вот те раз, и чего это на меня нашло? Наверное, хотел москвичку затискать, что бы жизнь мёдом не казалась.

– Бестолочь, – ответил я, – Она же твоя землячка с Ростова, это вторая была хохлушка из Киева. Одевайся и жрать садись, а то у нас ещё одно мероприятие есть перед встречей с немцем.

– Что за дело? – спросил Большой и кряхтя, как дед, сел на стул, поднял крышку со сковородки и вдохнул запах приготовленной еды.

– М-м, пахнет вкусно. Что это? – потянулся вилкой в сковородку Юра.

– Еда, смесь номер восемь. -ответил я.

– Пробуй первым, – с опаской сказал Большой.

Протянув руку к холодильнику, открыл морозилку. Достал половину бутылки водки ноль семь, поставил два стакана и молча налил. Себе налил треть стакана, Юре- две трети. Положил в тарелку четвёртую часть своего кулинарного искусства, взял в левую руку маринованный огурчик, а в правую стакан, посмотрел на Юру и сказал:

– Готово. Бежим.

Юра молчал и смотрел, что же будет дальше.

– Бери стакан, сексуальный маньяк, извращенец.

– Чё-ё-ё, – промычал Большой.

– Стакан бери, я один не могу, – выговорил я.

– Сначала обоснуй, чё сказал, – прорычал Юра.

– Базара нет. Бери стакан. Я тебе сейчас всё разложу по полочкам. Кобылу ты пилил в «гудок.» Так?

– Так, – ответил Юра.

– Не совсем нормально, согласись?

– Не согласен, – прорычал Юра.

– Ну вот, а говоришь не извращенец. Сам признал.

Юра опешил и сказал:

– Я. Это. Ну как её…

– Понятно, понятно, не оправдывайся. У всех есть слабости. Поверь я сам такой, со своими слабостями.

– Захотелось что-то, – пропыхтел Юра на выдохе и добавил, – А не чё.

– Ну ладно с извращенцем разобрались, теперь почему ты маньяк.

– Почему? – выдавил Юра.

– Орать она начала в половина первого, а соседи постучали без пятнадцати час. В час пятнадцать она охрипла, а в два тридцать перестала стонать. Нормальный человек так долго, как ты, не сможет, значит ты маньяк. Стукнув своим стаканом с Юриным, подмигнул ему и выпил водку. Закусил огурчиком и сказал,