– Послушай, какой куш зацепили в виде компромата.

Надев наушники, включил диктофон и погрузился в записанный разговор. Голоса были приглушённые, но различимые. Речь шла о обработанных камнях шести, восьми, десяти и двадцать карат, на сумму в два с половиной миллиона долларов, об семистах пятидесяти тысяч долларов и восемьсот пятидесяти тысяч евро. Так же обсуждалось вариант «кидка» меня и версия для Саши Ростовского. О том, что Сонька сливает информацию, хочет долю и свалить за бугор. Об каких-то своих делах, понятиях, разработок комбинаций и много всего интересного из жизни авторитета. Собеседники были разные. С Серым был тоже разговор, из которого я понял следующее: его использовали в тёмную и хотели кинуть или обжать на долю.

Вернулись с прогулки и с покупками Сергей и Маша, они были в хорошем настроении. Маша ушла на кухню, чтобы сменить Сашку. Через несколько минут она быстро и ловко накрыла на стол, принесла жаренную картошку, нарезанную колбасу, салат из помидоров и огурцов, порезанный сыр, зелень на тарелке, редиску, лук, петрушку и укроп. Пяти литровую банку разливного пива и три бутылки водки.

– Хороша молодуха, – крякнул дед и добавил, – Дай Бог всем такую.

– Эй, на Марсе, кишкоблудить! – крикнула Маша в люк второго этажа.

Через пять секунд послышался топот ног по винтовой деревянной лестнице. Вероятно, проголодались все, не только я и повторять команду к столу не пришлось. Расселись чинно, оставив место во главе стола хозяину, но «Шухрат» ухом не повёл к призыву о еде. Он сидел спиной к столу за круглым столиком в углу и крутил левой рукой отмычку, а правой делал невидимые нам манипуляции с сейфом. Раздался негромкий щелчок и не поворачивая головы дед произнёс:

– Налейте всем по губастому, за фарт.

– О-о-о-у! – раздались возгласы и аплодисменты в честь деда.

– Да тут казна богатая, – повысил голос Шухрат Сочинский.

– Ну ка, ну ка, – поднялся со стула я.

– Вот это фарт. Действительно фарт. – сказал Сашка смотря в сейф через плечо деда.

– Так русалка, за дело, посчитай лове по шустрому, – распорядился я.

Через двадцать минут Маша озвучила сумму добычи и у всех включая меня отвисла челюсть.

– Ещё брюлики разного калибра.

– Деду и Маше по губастому, остальным по норме, пилотам не наливать, у нас еще есть дела, – сказал я и нахмурился.

– Какие дела сегодня, оторваться нужно по полной сегодня, – зашумели все.

– Что бойцы, забыли поговорку, сделал дело, гуляй смело! – напомнил я. – А у нас есть не доделанные дела.

– А на завтра перенести нельзя? – спросила робко Маша.

– Крутовато ты с ними, – добавил дед.

– Дед, уж кто-кто, а ты лучше всех должен знать, что совершить преступление не сложно, сложнее скрыть его. Если сегодня не скинем ящик заказчику, то возникнут серьёзные подозрения. А так, получите, рассчитайтесь и пишите письма мелким почерком. Если что, то я – не я и лошадь не моя. Что было, то и принесли.

– Ваш пахан прав и резонно рассуждает, – сказал дед.

– Всё, едим, распределяем роли, отход, отрыв. Сдаем ящик и ложимся на дно. Маша, пересчитай лаве, баксы на всех подели, разницу неделимую мне, евро сдаём на покупку медицинского оборудования в наш госпиталь, камни на хранение к Батьке. Если есть другие предложения, говорите, обсудим. Да, и не забудь на грев евро отложить в зону, где Сашкин батя сидит. На общак и лично ему. Тылы должны быть прикрыты, так дед?

– Ты как законник рассуждаешь, – ответил «Шухрат», – По понятиям, по справедливости. Красавчик, – и хлопнул меня по плечу.

Обведя взглядом лица своей команды, счёл нужным дать разъяснения:

– Парни, мы рассчитывали получить шесть штук зелени за работу, нам упал куш гораздо больше. Бог велел делиться. Госпиталь получит оборудование, которое необходимо, об закупке я договорюсь в Германии. Нал разворуют, а так у нас будет персональный госпиталь, где нам и нашим близким и друзьям окажут медицинскую помощь в любое время. Да и тем, кто там сейчас лечится будут помогать лучше, чем сейчас. Камни – это наш пенсионный фонд, да и касса взаимопомощи при непредвиденных обстоятельствах. Кстати, если что, то Батька прикроет. Как потратить стекляшки, каждый решит сам. Бабло в общак – это наша страховка, при пиковом раскладе, но каждому в конверте. Сашкин отец не последний человек у фартовых. Да и дед свою долю честно отработал. Осталось каким-нибудь фуфлом набить ящик и закрыть, чтобы заказчик был доволен. Хорошо бы пару папок с надписью «Дело№». Да, Маша, одну пачку евро помельче нужно положить для достоверности. Как «Шухрат», закроем так же аккуратно, как открыли?

– Всё будет в ёлочку, – ответил дед. И дела в папках у меня найдутся.

– Надеюсь все меня услышали, потому что вписались мы в серьёзную историю, -закончил я пояснения.

– Я за, – сказал Лёва и посмотрел на Семёна, тот кивнул головой.

Андрей ответил:

– Я за любой кипишь, кроме голодовки.

Все улыбнулись. Сергей обнял Машу за плечо и сказал.

– Привыкай, Поводырь всё знает на перёд, делает, по совести.

Сашка молча поднял правую руку ладонью в перёд, что означало – «за». Дед спросил:

– Сколько на общак и на взгрев положите?

– А сколько надо? – спросил Лёва

– Десятку на общак, десятку взгрев, – ответил дед и добавил, – Не напряжно?

– Нет, – сказала Маша и посмотрела на меня, я кивнул головой.

– Тогда так, – начал «Шухрат», – «Хавку» купим в Москве и фурами отвезём в Шахты, это под Ростовом. Сашка сопроводит, за одно и с отцом повидается, да и разложит, что и как.

Налили по второй, чокнулись стаканами, произнесли «Россь» и выпили.

Встав из-за стола, я пошёл к выходу и сказал:

– Маша, Сергей.

Они поднялись и пошли следом.

– Поедешь к доктору после дела, узнаешь, что необходимо из оборудования на семьсот штук евро, за минусом того, что на всех раскидаешь. А ты всем добавишь по десятке евро в долю, тридцатку сверху отдашь мне, на всякий случай. Баксы каждому долю в конверте и положим у Батьки, если кому потребуется, то без меня может взять, конверты подпиши. Всё ясно? – они кивнули. – Всё готовимся к выезду, часов в семь, восемь.

У деда оказался спутниковый телефон и, получив разрешение, я сделал звонок генералу.

– Слушаю, – раздалось на том конце связи.

– Желаю здравствовать, пан атаман, всё ли ладно на Гуляй Поле? – произнёс я

– И тебе не хворать, Поводырь. Бог любит, начальство терпит, – сказал генерал и кашлянул в трубку.

– Кукуруку базлать*? – произнёс я.

– Базлать, так базлать, – Послышалось в трубку.

Генерал-майор Махнов выучил наш тарабарский язык не только из уважения к нам – солдатам, но и для того, чтобы понимать, о чем речь идёт. Этот язык разрабатывал я, после получения приказа, когда мы проходили основы конспирации, слежки, контр- слежки. Сначала получалось плохо, но после выкуренного косяка анаши дело пошло лучше. И через три дня две группы, при появлении постороннего, переходили на Кукуруку. Поначалу получалось коряво и смешно, но потом все втянулись и тарабарский язык плотно вошёл в обиход службы. Мы в присутствии офицеров обсуждали что будем делать вечером, а они смотрели на нас как бараны на новые ворота и ничего не понимали. За этот язык наши группы получили зачёт. А я отметку в личном деле со знаком плюс.

– Блаженного пряником угостили, а он в нём денежку нашёл, хороша, красива, дорога, блестит, а купить на неё ничего не можно. Хочется в платок узелком завязать, что бы не потерялась.

– Мозги глажу. Посмотреть на диво хочу, платок без соплей дам, – ответил генерал.

– А в каком лесу избушка на курьих ножках стоит? – произнёс я.

– Да всё на тех же кисельных берегах с молочной рекой, – сказал генерал и усмехнулся в трубку.

– Седлаю Горбунка, беру Русалку и ходи-ходи мало-мало, – произнёс я.

– Жопу чешу, в окно гляжу, – послышался ответ и телефон загудел короткими гудками.