– Нет, – сухо ответил Артур. Он не любил, когда ему что-то навязывали, тем более что ему показалась странной прилипчивость бродяги. Зачем ему вдруг так захотелось быть проводником? Ради пары монеток? Юноша не желал, чтобы ночью его ненароком прирезали, поэтому перешел на быстрый шаг, надеясь, что бродяга отвяжется. Действительно, пройдя какое-то время, Артур обернулся и увидел, что нищий стоит позади и пристально смотрит ему вслед.

Клипсянин передернул плечами. Неужели во всей деревне не сыщется ни одного проводника и хоть какой-нибудь захудалой лошади, не говоря уже о единорогах, что было бы совсем хорошим разрешением его проблемы.

Впрочем, подходя к поселению, мальчик начинал все более сомневаться в правильности своих действий. Не зря же жандармы упоминали, что только Алан-воришка ходит в Беру. Мальчик шел еще около часа и, наконец, совершенно обессилевший, приблизился вплотную к деревне. На дороге перед ним возник деревянный колышек с прибитой к нему дощечкой, которая извещала о том, что Артур наконец-таки прибыл в первый пункт своего долгого пути. Поселение называлось весьма незатейливо: «Та-что-примыкает-к-лесу». Быть может, несколько длинно, зато без особых мудрствований. Удивительным был тот факт, что вокруг не было никаких стен, рва с водой либо же обычной оградки, на худой конец. Казалось, здешний народ, живший у опасной лесной чащи, не ведал страха, в отличие от клипсян.

Однако, чуть углубившись в Ту-что-примыкает-к-лесу, Артур понял, в чем дело. Местные жители были настолько бедны, тощи и несчастны, что, глядя на их бледные, осунувшиеся лица сложно было даже представить, как они справляются с переносом собственного тела, не говоря уже о каких-либо других заботах. Основной проблемой в этом крае было прокормить себя и свою семью во время смрадня, все остальное отступало на второй план.

Деревня начиналась пустынными, заросшими огородами и покосившимися дряхлыми домами, без малейших признаков жизни. Дорога тут была одна-единственная, выложенная крупным камнем. Сейчас она уже изрядно подпортилась и нуждалась в основательной починке.

Артур сильно проголодался, и ему требовался отдых после длительного пути, однако, глядя на серые дома, он плохо представлял себе, где ему могли бы оказать данные услуги. Людей было крайне мало, в основном это были пастухи. То тут, то там из земли вырастали дома, но они были такие обветшалые, что казалось, скоро рассыплются в труху. У некоторых отсутствовала крыша, у других были выбиты стекла и они, как трупы, лишенные глазниц, возвышались над дорогой, угрожающе нависая над проходившими путниками. Лачуги словно бы лишний раз напоминали людям о бренности жизни и о том, что скоро придет и их черед.

Появление Артура никого не удивляло, хоть мальчик и был уверен в том, что путешественников в Той-что-примыкает-к-лесу не так уж и много.

Пройдя заброшенную часть деревни, Артур наконец вышел в более-менее зажиточный квартал. Тут находилось почтовое отделение – здание, впрочем, также с полуобвалившейся крышей, окруженное несколькими благовидными домиками, окрашенными в яркие краски.

Это был самый центр деревушки. Мальчик смотрел по сторонам, надеясь отыскать какую-нибудь лавку с продуктами, но тут его внимание привлек симпатичный пузатый, похожий на чайник, дом с соломенной крышей и канареечно-желтыми стенами. Это вполне миловидное строение выглядело крайне нелепо среди однообразных полуразрушенных домов. Казалось, этому щеголю стыдно от столь невозможной нищеты, и он своим несуразным видом пытается доказать, что вполне себе дотягивает до роскошного особняка. «Лавка нужных вещей. Походные котелки» – гордо гласила вывеска на домике, такая же несуразная, как и он сам.

«Неужели котелки – настолько нужная вещь?» – подумал про себя Артур. Скорее кусок мяса был бы нужнее, учитывая бедноту вокруг. Но домик притягивал его к себе, тем более что ему нужно было спросить о проводнике и, возможно, купить что-нибудь в дорогу.

Артур решительно зашел внутрь, при этом согнувшись в три погибели, так как дверной проем был чрезвычайно низким, будто задумывался для карликов, а не для обычных людей.

Внутри было невероятно тесно. Мальчику пришлось стоять, спиной упираясь в дверь, чтобы ненароком не задеть какую-нибудь вещицу, а тут их было великое множество, причем в нужности каждой из них вполне можно было усомниться. Например, зачем кому-то старая, согнутая кочерга или же разбитый фарфоровый стакан, неспособный удерживать в себе воду? Или полусгнивший ковер и рукомойник без затвора для воды? А единственный валенок, к тому же с дыркой на пятке, мог использоваться разве что для украшения интерьера, но никак не по прямому назначению.

Во всех этих вещах, что Артур имел счастье созерцать, был какой-нибудь изъян. В одних предметах недочеты сразу бросались в глаза, в других же, напротив, надо было хорошенько присмотреться, чтобы понять, что они негодны. Посреди всего этого сонма всевозможного хлама Артур как-то не сразу распознал голову продавца. Увидев ее, юноша вздрогнул от неожиданности.

Голова тоже была довольно нелепая, и, если приглядеться, то и в ней можно было отыскать определенные изъяны. Она принадлежала мужчине, что само по себе, конечно, не является недостатком. При этом голова была лысая, гладенькая, даже немного маслянистая с аккуратными, но совершенно некрасивыми шишечками. На лице у этого субъекта росла черная поросль, которую он сбрил почему-то частично, оставив на подбородке и на щеках неопрятные островки черных жестких волос. Серые маленькие глазки в упор глядели на Артура.

– Э-э… Здравствуйте, – неловко сказал мальчик. Голова степенно кивнула, даже не думая отвечать.

– Я пришел издалека… Есть ли где-то поблизости постоялый двор? Помимо этого, я хотел бы нанять проводника…

Хозяин лавки немного помолчал, установив в этом и без того некомфортном тесном помещении еще более напряженную атмосферу; затем он вдруг чихнул и, наконец, вымолвил:

– Издалека? Откуда ж, извольте спросить.

– Из Троссард-Холла, – сказал Артур, не считая нужным скрывать этот факт.

– Понятно, – был ответ. И снова мало чего обещающая тишина. Артур уже начал неуклюже разворачиваться, чтобы выйти из тесной захламленной комнатушки, как вдруг куча мусора всколыхнулась, и из-под нее вылез невероятно полный человечек такого низенького роста, что, сделай толстяк хоть еще один шаг вперед, он бы уперся носом Артуру в пупок.

– В нашем городе есть только один проводник, – сказал хозяин лавки. Он так важно произнес слово «город», словно местная захудалая деревенька и правда была чем-то более значительным, нежели просто Та-что-примыкает-к-лесу.

– И кто это? – вежливо спросил Артур.

– Один чудак ходит туда-сюда. Правда, я думаю, единственное место, куда он обычно провожает клиентов, это на тот свет, – продавец осклабился и захохотал, невероятно восхищаясь своим чувством юмора.

– Вот как? – с кислой улыбкой выдавил из себя Артур. Эта перспектива его отнюдь не радовала.

– Но он единственный, понимаешь? Уникальный и неповторимый. Так что ты вполне можешь пройтись до Базарной улицы и остановиться в Собачьем тупичке. Там ты увидишь небольшой особнячок под номером 12, где и проживает вышеуказанный мною господин. Скажешь ему, что тебя направил старина Трюкко и он, пожалуй, не будет обманывать тебя.

– Понятно. Спасибо. А где можно арендовать повозку?

– С каретой, походными подушками, провизией и кучером? – деловито поинтересовался продавец.

– Да, это было бы отлично.

– В Беру.

– Так мне ведь как раз туда и надо, – с удивлением возразил Артур.

– Ну вот там ты и сможешь все это арендовать и вернуться опять сюда, – загоготал господин Трюкко, и юноша поспешил выйти из лавки нужных вещей. Он и так уже понял, что не видать ему лошади, даже самой захудалой и бородатой, как старик Тритон.

Уже стемнело. Дороги изредка освещались тусклыми фонарями, но эта роскошь присутствовала лишь на главной улице. Несмотря на вечер, стояла теплая почти оюньская погода.