Ния встала, сжав кулаки.

– Говори, – позволил Радрик.

Возможно, Джаннеру померещилось – но он подумал, что Хозяину лощин очень страшно.

Сделав над собой усилие, Ния заговорила:

– Я пришла к вам не только как королева Анниеры, но и как дочь лощин. Я выросла здесь, в Бан Роне. Мой дедушка Карган Игиби сам два года был Хозяином. Я вижу здесь посланцев из Бан Гина, Бан Ругана, Бан Йорны и других деревень – мужчин и женщин, которые знали меня и всех Игиби. Я люблю эту землю так же, как вы, и не желаю подвергать её опасности.

Джаннер заметил, что Радрик украдкой бросил взгляд на собрание, и в его густой бороде как солнечный зайчик мелькнула улыбка. Поначалу Джаннер не понял её смысла, но потом увидел лица собравшихся, и до него дошло: лощинцы слушали с необыкновенным вниманием.

Ния сделала глубокий вдох, повернулась к вождям, сидящим, как ребятишки под деревом, и продолжила свой рассказ.

– Клыки напали на замок Ризен стремительнее, чем мы думали, – тихо сказала Ния, однако её голос разнёсся по всему залу. – Мы с Эсбеном и детьми сидели в столовой – и в следующее мгновение повсюду уже были когти и чешуя. Клыки ворвались в замок. Мы бежали. Эсбену не удалось выбраться из замка. Моя мать тоже погибла.

Подо хрипло вздохнул и уставился в пол. В зале послышались всхлипы; Джаннер задумался, многие ли здесь знали Вендолин.

– Создатель помог нам пересечь Тёмное море тьмы, и мы много лет тайно жили в маленьком городке Глибвуд, где родился мой отец. До нынешнего лета Клыки понятия не имели, кто мы. Но один из них распознал герб Анниеры на моём ожерелье, и они отослали бы нас к Нагу, если бы не помощь… – Она взглянула на Артама, и все тоже посмотрели на него. Он сидел, закутавшись в парусину и опустив голову. Джаннер увидел, как у дяди дёрнулась щека и вздрогнуло одно из спрятанных крыльев. – Артам Ветрокрыл, Хранитель трона Анниеры, разыскал нас. Он много лет охранял сокровища Анниеры и пришёл к нам на выручку, когда мы оказались в плену. – Ния улыбнулась Артаму, но тот отвёл глаза. – Хранитель трона исполнил данную клятву. Даже Тёмное море не стало для него преградой.

Щёки Артама заалели то ли от смущения, то ли от волнения. Он всхлипнул – так тихо, что, скорее всего, никто, кроме Джаннера, его не услышал. Странно было видеть в нём проблески прежнего Пита Носка, ведь Артам уже давно вёл себя как раньше, до Великой войны. До того, как с ним случилась беда и он обзавёлся ранней сединой и ужасными когтями, которые прятал в вязаных носках.

На Фубских островах что-то произошло, и Джаннер до сих пор не понимал, что именно. Из Кальмара сделали Серого Клыка, а когтистый безумец Пит Носок стал прекрасным крылатым воином. Неуклюжие клешни превратились в пальцы цвета ржавчины, оканчивающиеся тонкими изящными когтями. Пит Носок сделался чем-то большим; прежний бред сменился изысканной речью (в конце концов, Артам был поэтом). Но как в Пите Носке проглядывал подлинный Артам, так и в подлинном Артаме теперь проглядывал Пит Носок. И Джаннера это тревожило.

– Мы бежали, – продолжала Ния, отведя взгляд от Артама. – По пути в Ледяные прерии, где мы надеялись найти укрытие, Джаннер и Кальмар отстали от нас. Потом они потеряли друг друга. Джаннер пережил много опасностей, однако ему удалось бежать из Дагтауна и добраться до Кимеры, тайного города под снегом. Но Кальмар… – Голос Нии надломился. – Кальмар сбился с дороги.

В зале воцарилась мёртвая тишина. Даже огромное дерево, казалось, слушало.

– Его поймали береговики – люди с чёрной душой – и продали Клыкам. Он оказался в темнице и…

Джаннер прекрасно знал эту историю, но слушать её было невыносимо. Он не представлял, каково рассказывать целой толпе посторонних людей о пережитых страданиях, и порадовался, что нет Кальмара.

– Он стал Клыком, – продолжала Ния. Лощинцы забормотали, качая головами. – Наг научился менять людей. Он может взять сущность змеи или волка и слить её с человеком, чтобы создать ужасное существо. Вот откуда берутся Клыки. Кальмара взяли в плен те, кто делает из людей Клыков.

В зале послышались гневные возгласы. Мужчина по имени Банг вышел из толпы и крикнул:

– Я так и знал! Это зверь, и исцелить его нельзя! Мы убиваем всех Клыков – значит, убьём и этого! Если он не человек, ему здесь не место!

И тогда Артам сбросил парусину и расправил крылья.

– Жители лощин! – воскликнул он. – Узрите благую волю Создателя!

Люди ахнули.

– Я был сломлен, говорю вам, я почти перестал быть человеком! Я утратил облик и обезумел от горя! Но в Фубской темнице я спел песнь камней – и не стал Клыком, но обрёл крылья! – Он взмахнул крыльями, и у тех, кто сидел неподалёку, растрепались волосы. – Мне неизвестно, в чём причина. Но я твёрдо знаю, что в моём сердце пылала любовь к юному Кальмару. Наг гнёт и ломает живые существа – а Создатель заставляет их расцветать! Зло роет яму – а Создатель творит колодец! Такова Его воля.

– Хранитель Ветрокрыл, я тебя слышу, – отозвался Радрик, оглаживая бороду. – Мы видим твои крылья и относимся к тебе с таким же подозрением, как и к юному Клыку. Я бы велел тебя связать, если бы думал, что это удастся.

Лощинцы одобрительно забормотали.

– Ты ни животное, ни человек – ты существо, преображённое вопреки природе. Как этого можно было добиться, если не тёмной магией?

Судя по лицу Нии, та тоже хотела знать ответ. Подо и Оскар задумчиво вскинули густые седые брови. Оба наблюдали за Артамом. Человек-птица взъерошился и сложил крылья, а потом сдержанно кивнул.

– Эта тайна превыше моего понимания, но кое-что я могу вам сказать. – Артам сцепил руки за спиной, обвёл взглядом собравшихся и откашлялся. – Когда Клыки взяли замок Ризен, мой брат Эсбен… – Он сглотнул, перевёл дух и начал сначала: – Когда Клыки взяли замок, мой брат Эсбен…

Джаннер увидел на лбу у дяди капли пота.

– …Эсбен сказал, что ему нужно вабрать одну зещь… забрать одну вещь. Он сказал, что ему нужно забрать-брать-рать одну вещь. Что ему вужно нырнуться! Нырнуться! – Артам закрыл глаза, стиснул зубы и мотнул головой.

По залу полетел шёпот. Кровь отхлынула от лица Джаннера – он понял, что Артам погружается в глубину, а на поверхность выплывает Пит Носок. Артам открыл глаза и взглянул на Джаннера с таким неподдельным ужасом, что у мальчика сжалось сердце.

– Простите, – прошептал Артам. К кому он обращался – к Джаннеру или ко всем присутствующим? – Простите, простите… – твердил он, и в его голосе звучали знакомые пронзительные интонации Пита. – Он вновь закрыл глаза, присел и рванулся в воздух. Взмахнув своими огромными крыльями, он несколько раз облетел дерево, прежде чем опуститься на высокую ветку. И Джаннер увидел в бешено вращающихся дядиных глазах не только безумие Пита Носка, но также и скорбь Артама П. Ветрокрыла, Хранителя трона, который ничего не мог с собой поделать. Как бы Артам ни был могуч и прекрасен, что-то по-прежнему не давало ему покоя. Какое-то воспоминание таилось как дракон в глубоких водах души и неделями лежало тихо, выбирая подходящий момент, чтобы всплыть на поверхность.

Радрик схватил боевой молот, стоящий рядом с троном. Зал огласили сердитые возгласы и боевые кличи; жители лощин потрясали кулаками. Ния и Подо умоляли их отложить оружие. Оскар махал руками и кричал:

– Как выразился Говерли Свимп: «Прекратите панику!»

– Они его убьют! – воскликнула Лили. Она указала на нескольких мужчин, натягивающих тетиву луков.

Не помня себя, Джаннер проскользнул за спиной у Радрика, влез на спинку трона, подпрыгнул и уцепился за нижнюю ветку дерева. Ему тут же показалось, что все те разы, когда он лазил по обомшелым глибвудским дубам, перескакивая с сука на сук, и гонялся за Кальмаром, чтобы поймать его или не дать свалиться, были подготовкой к этой самой минуте. Джаннер карабкался на дерево проворно, как швап, перелетая с ветки на ветку. С каждым мгновением мальчик приближался к потолку, под которым дрожал и ёжился Пит, похожий на залетевшую в комнату птицу. Он шевелил когтями и беспорядочно хлопал крыльями.