Тео, сверяясь с руководством, лично проявил одну плёнку, испортив не меньше половины снимков. Он преподнёс матери фотографию с праздника, где она была почти в фокусе, и получил множество вялых благодарностей. В остальное время он любил сидеть в комнате с письмами от близкого друга из школы, бутылкой вина, похищенной из комнаты Эмер, и рассказами Конан-Дойла. Мэгги трижды просила камеру, каждый раз всё более неуверенно. Отказывал ли он потому, что не желал терять уединённое место – или видел в ней вторую сестру, вечно оспаривающую каждое его слово? В любом случае, каждый раз он говорил «нет».

В последний раз она повторила просьбу на ужине в честь отъезда брата в колледж. И снова последовало решительное:

– Даже не думай. Ещё что-то сломаешь.

– Ты же уезжаешь, – вмешалась Агата. – И ты знаешь, она будет очень аккуратна. Тебе что, жалко?

Он только улыбнулся и перевёл взгляд на очередной бокал шампанского. После ужина сёстры увидели, как Тео запирает дверь лаборатории.

– А его я заберу с собой, – он наигранно медленно спрятал ключ в карман жилета. – И не пытайтесь пробраться туда.

– Иди к чёрту, – фыркнула Агата.

Тео действительно ушёл в свою комнату, слегка пошатываясь. После полуночи, когда Маргарет пыталась найти в сборнике детективных историй практические советы по вскрытию замков, она услышала шаги в коридоре.

Уже несколько лет сёстры ночевали в отдельных комнатах – а дни проводили вместе, в любимой детской, из которой убрали старую мебель, оставив лишь ширму с феями. Всё равно, каждая из них знала, когда вторая близняшка долго ворочается в постели или просыпается посреди ночи от кошмара. Маргарет сразу поняла, кому принадлежат шаги.

Приоткрыв дверь, она увидела сестру: босую, в ночной рубашке и наброшенном сверху зелёном халате. Агата обернулась, хотя Маргарет не издала ни звука. Диалог, последовавший за этим, тоже был немым:

«Ты куда?»

«Иди за мной».

Маргарет подхватила со стула халат и устремилась за сестрой. Та мягко подошла к комнате брата, прислушалась и – повернула ручку.

Из-за приоткрытой двери послышался храп.

На тумбочке стоял полупустой кувшин с водой. Тео спал, смяв подушку и откинув одеяло. Одежда в беспорядке валялась в маленькой гардеробной, примыкающей к комнате. Свечи не понадобились – полная Луна помогала сёстрам.

Агата опустилась на колени и быстро нашла жилет, а в кармане – ключ. Так же бесшумно сёстры вернулись в своё крыло.

– А он… – прошептала Маргарет, прежде чем скользнуть за дверь спальни.

– Он целую бутылку шампанского выпил, – хихикнула Агата. – Завтра ему будет не до этого.

И правда, утром брат оказался слишком занят похмельем и сборами. Сёстры помахали ему с крыльца, когда автомобиль тронулся в сторону станции, и, не сговариваясь, бросились в лабораторию.

Ключ повернулся в замке. Маргарет распахнула дверь, затаив дыхание. Агата поднялась на цыпочки, посмотреть через её левое плечо.

Красная лампочка свисала с потолка на шнуре – так не похожая на изящные люстры в других комнатах. На столе лежала пачка неудавшихся фото; Мэгги быстро пролистала их и бросила на подоконник. Щёлкнула выключателем фотоувеличителя, тронула ванночку для реагентов и сказала:

– Я не знаю, как этим пользоваться. Тут нет инструкции.

– Погоди!

Агата поднялась на цыпочки. Полки вешали на уровень плеча Тео, для девушек они оказались выше головы. Пошарив вслепую, она нашла немало пыли и две книги.

Первая называлась «Искусство фотопечати», её Агата сразу потянула сестре. Второй оказался зачитанный сборник Верлена в оригинале, под обложкой лежала пачка писем. Пока Мэгги, сев прямо на подоконник, читала про закрепление, проявление и кадрирование, Агата быстро просмотрела письма. Хихикнув, вернула их в книгу, и спросила:

– Что, разобралась?

Сестра, не отрываясь от страниц, покачала головой.

– Сложные инструкции.

– Если этот имбецил смог справиться, то у тебя точно получится.

Маргарет прикусила губу и кивнула. А потом, неохотно закрыв книгу, потянулась к чёрному чехлу. Она откладывала этот момент как могла – его нельзя было повторить. Ткань соскользнула с камеры.

Её камеры.

Мэгги взяла фотоаппарат в руки. Раскрыла диафрагму и повернулась к Агате.

– Улыбнись мне!

– Что?

Палец спустил затвор. Щелчок. На плёнке навсегда осталось изображение Агаты: с распущенными волосами, в голубой блузе с оборками, которая на фото казалась серой. Фото, которое Мэгги будет хранить всю жизнь.

Она опустила камеру. Агата мотнула головой.

– Здесь же темно и скучно. Пошли в другое место!

Письмо читала Эмер, скользя по строчкам сонным взглядом – ей не помогало даже кофе, которым уже дважды наполняли чашку. Сплетни о сокурсниках и преподавателях, успехи в учёбе… Агата делала вид, что пьёт чёрный чай, не обращая внимания на новости от брата. Но когда мать добралась до финала, чуть не поперхнулась.

– «…через месяц меня ждёт первая публикация в «Сенсациях». Я послал им заметку, описав опыт встречи с призраком в тёмном крыле у химической лаборатории. Это была тень профессора, который ушёл на покой много лет назад, но так и не оставил своей Alma Mater», – вырвавшись из апатии, она улыбнулась, – Ему восемнадцать, а уже попал в газету! Нужно обязательно прочесть выпуск «Сенсаций» через неделю!

Маргарет подняла голову от журнала. Сестра сидела, мрачно глядя поверх головы матери. Она отставила чашку с чаем, отодвинула тарелку с недоеденным омлетом и встала из-за стола.

Извинившись, Мэгги захлопнула журнал и поспешила вслед за близняшкой. Она знала, что найдёт ту в детской, расхаживающую по комнате и бормочущую себе под нос:

– Тео попал в таблоид, Тео видел призрака! Конечно, он его видел! Наверное, стащил с кухни херес и напился до видений.

Прижав к груди журнал, Мэгги хихикнула. Сестра начала новый круг по комнате.

– Теперь он точно задерёт нос! Попал в газету, гордость семьи.

– Ты же знаешь, в этих историях один вымысел.

– Да, но их всех читают! Я номер «Сенсаций» даже у кухарки видела, – Агата бросилась в жалобно скрипнувшее кресло. – Вот бы нам сделать что-то такое. Чтобы все говорили о нас, а не об этом имбециле!

Мэгги опустилась на соседнее кресло. Покосилась на журнал в руках, подумала о камере – теперь та лежала на полке в её комнате.

– Давай тоже призрака сфальсифицируем. Ты в него оденешься, а я сниму.

Она поймала взгляд сестры, всё ещё мрачный, но с ноткой заинтересованности.

– В простыню, – продолжила Мэгги. – Помнишь, как на Самайн в детстве?

Агата быстро обдумала предложение.

– Нет. Идея хорошая, но человек в простыне – это так, – она не договорила.

Взгляд упал на ширму, сдвинутую к стене. Потом – на полку с детскими книжками. Когда-то давно сестра читала ей вслух истории о феях, резвящихся среди цветов.

– Я знаю, – сказала она

Губы растянулись в улыбке. В голове вспыхнул образ заплаканного Тео. Взглянув на сестру, она сказала:

– Неси камеру. И ту штуку, чтобы её устанавливать.

– Она называется штатив.

– Да, его!

Когда Мэгги вернулась в детскую, Агата с помощью ножниц из швейного набора потрошила ширму. Сестра охнула, глядя на дыры в форме фигурок фей.

– Думаю, трёх или четырёх хватит.

Агата подняла кусок тонкой ткани к окну. Фея будто парила в потоке света.

– А если кто-то заметит? – вздохнула Маргарет, перехватывая штатив, тот так и норовил выскользнуть из уставших пальцев и с грохотом удариться об пол, перепугав всё поместье.

– Да никто внимания не обратит, она же старая, – Агата решительно спрятала вырезанных фей в карман юбки. – Пошли на поляну.

– Лучше к озеру, там света больше, – возразила Мэгги.

– Как скажешь. И давай вместе понесём эту штуку.

Пока Маргарет устанавливала камеру на штатив, закрывала диафрагму и фокусировалась, Агата пыталась справиться с феями. Они норовили улететь от малейшего дуновения ветра или соскользнуть в траву. Одна сразу же попала в грязь, пришлось завернуть её в носовой платок и спрятать в карман.