Итак: западные враги заставили некоторых славян двигаться с первоначально занятых мест на восток; здесь переселенцы оседали по течению рек, среди инородцев; превосходство славянской расы, просвещенной к тому же христианством, пред тюрко-финскими туземцами повлекло за собой религиозное и национальное слияние последних с первой; развитие государственности, уничтожение Юрьева дня, раскол и рекрутчина произвели отлив русских людей от центра к окраинам. Вот исторические условия распространения и разрастания славянского элемента на востоке при одновременном ослаблении его на западе.

И в настоящее время продолжается малозаметная, по непрерывная колонизация пустопорожних мест юга и всего востока России. Туда ежегодно сбывается не менее 30 т. д., причем главными причинами выселения являются теснота и нужда. Эти переселения, которые совершаются пред нами воочию, имеют тот же самый характер, каким отличалось первоначальное движение славян из Индии в Европу.

При настоящем переселении редко, если поднимается целое общество; большею частью идут в одиночку или семьею. Сколько из всего числа переселяющихся принадлежит обществам, сколько одиночек и сколько семей, пока не исследовано, зато слишком хорошо известны причины, двигающие тех или других. Деревня, общество поднимается в том случае, когда испробованы все средства, потрачены все силы для улучшения благосостояния, а оно все-таки из года в год ухудшается и все наконец приходят в совершенную нищету. Такая нищета обуславливается обыкновенно отсутствием в данной местности особого промысла или ремесла, тогда как главный источник благосостояния — земледелие, хлебопашество — стеснен густотою населения и истощением почвы. До окончательного решения выселяться общество доходит медленно; ему нелегко оставить на произвол судьбы родительские могилы, веками насиженные места. Но мысль о переселении, первоначально забежавшая в голову одному или нескольким лицам, передается затем всему поселку, всей общине, пускает корни в мирской душе глубже и глубже, крепнет на почве новых житейских неудач и наконец переходит в твердое намерение искать новых мест.

Одинокие люди, стесненные обстоятельствами, а также широкие натуры, смекалки, бывалые люди, твердые характеры, верующие в удачу, решаются на отлучку скорее, иногда мгновенно; их не пугает неизвестность предстоящего; они, как бездомные, скоро находят себе кусок сытного хлеба. Переселения подобных людей отражаются благотворно более на северных, чем на восточных и южных окраинах России. Там, среди северных лесов и вод, увеличивается от этого число промышленников, которые, пожив жизнью охотника, рыболова, искателя приключений, обзаводятся со временем семьею, иногда из своих, и подвигаются все более и более вглубь, богатея, не нуждаясь ни в ком, сами себе господа, сами себе начальники. Нечаянное открытие подобных сельбищ совершается ежегодно, к удивлению администрации, к неудовольствию найденного поселенца.

Иначе двигается семейство, иным образом общество, т. е. несколько семей или род. У первых все решает старший, глава; ему советом помогает жена, руки — дети. Когда решено ехать, то выбирается такая местность для будущей оседлости, где понаслышке хорошо, а то бывает и так, что покажут рукою на восток или на юг и отправляются по пути, пока не усядутся. Все обращается в деньги, поднимаются с пустыми руками и двигаются как Бог послал. Прежде всегда шли с повозкою, с будою, нагруженною самым необходимым скарбом. Прежде, да и ныне случается, что семья останавливается там, где излюбилась местность. В былые времена их было много пустопорожних, теперь путь длиннее, место отдаленнее. Таким-то способом заселилось еще весьма недавно все Среднее Поволжье, а ныне двигаются на подобный лад за Урал, в Сибирь и к Синю морю. Глава семьи решает, направляет, указывает и кончает, если не умирает дорогою. Тогда его место заступает старший, при постоянном совете матери.

Еще иначе двигается общество, род. Для него это дело труднее, сложнее, требует обдуманности, вызывает нескончаемое галденье, ожесточенные споры. Оттого и имя славянам — споры, как называет Прокоп всех славян, живших за Истром, т. е. Дунавом, и двигавшихся на запад и юг в V и VI столетиях, во время великого переселения народов, в котором славяне играли важнейшую роль[152]. В настоящее время у более благоразумных и опытных общин дело переселения решается так, что вперед, за год, высылаются ходоки; они направляются сначала по определенному пути, потом теряются в массе препятствий, непредвиденностей и двигаются дальше и дальше уже наудачу; так доходят они до пограничных казачьих пикетов и тут, исходив Бог весть сколько верст, останавливаются на выборе подходящего места[153]. Если с таким ходоком ничего не случилось дорогою, и он возвращается домой цел и невредим, то добытые им сведения принимаются единогласно, и с весною двигаются к месту переселения главные рабочие руки. По снятии хлебов у себя, к осени, подымается все остальное: старики, бабы, подростки и дети. В новейшее время такой караван двигается по железной дороге и на пароходе, продав предварительно все свое имущество и рассчитывая только на вырученные денежные средства. При отсутствии же в прежнее время этих путей сообщения и при нежелании бросать домашний скарб нагружали имуществом, детьми и стариками телеги, буды, будки или холобуды, и в сопровождении верных псов караван двигался в далекий путь, достигая цели чрез какой-нибудь год, после испытания ужасных лишений. И, несмотря на то, такие переселения продолжаются из года в год; они никого не пугают, они присущи славянству и исторически нам известны: таково переселение сербов из Белоруссии или Белосербии на Балканский полуостров в VII ст.[154] и из Чехии во все стороны в XV ст.; таким же способом шли велеты, или волоты, по берегу Варяжского моря; так точно дошли и вандалы до Испании, а потом до Карфагена, где их священная гора называлась Журжево, или Журжа. Такое же урочище известно поныне на Дунае, в Румынии, где некогда жили северяне, нишане, тимочане и браничары[155], гонимые к западу аварами и печенегами и покоренные болгарами в IX ст.

Пришедши на новое пустое место, ему обыкновенно дают название, чтобы ориентироваться в размежевке. В этом отношении славянину выдумывать нечего: как бы ни были сладки грезы будущего, душа его еще долго плачет о прежнем заброшенном месте. Вот почему новые урочища получают название с родными звуками, которые повторяются на далеких расстояниях. Так, наша Волга находит отголосок в Чехии — Вльга и в Испанской Галиции — Валга; точно так же наш Маныч зовется иначе Моравою, которая встречается в Моравии, в Сербии и Болгарии. Река Стырь, приток Припети, находит свое отзвучие в Карпатах и Штирии. Лим встречается в Швейцарии и Болгарии. Река Лаба течет на Кавказе и в средине Германии; реки Великая и Мста находятся в Великоруссии и Болгарии; имя Рос из-под Киева доходит до Стокгольма и до Русильона во Франции у Пиренеев. Таким же образом встречаются одинаковые имена городов во всех почти частях Европы. Древнее имя славян — ван, имя, почти уже утраченное для европейцев, но употребляемое еще прибалтийскою чудью, — Ваналайзет можно встретить на берегах Атлантического океана: повыше Напта лежит город Ван, оттого и Вандея. В Курляндии находится приход Ваны[156]. У подножия Кавказа известно озеро Ван, по Проценке — Тмутаракань. В Голландии на Рейне, вблизи Утрехта, также лежит местечко Ван. Город Белград встречается во Франции в Русильоне; в Северной Германии, в Венгрии, на Балканском полуострове и в России — Белгород. Не десятками, а сотнями найдутся одинаковые названия урочищ как в Западной и Южной Европе, так и в России: и все это последствие родовых и других переселений, создавших славянский мир с его неиссякаемыми источниками жизни.