– Бро! Бро! Там корабль на горизонте, идет в нашу сторону! – закричал как оглашенный вбежавший в пещеру Ванек.

Я болезненно скривился, как от зубной боли! Епта, да что ж такое?! Только размечтаешься, только успокоишься! И тут на тебе! Двое дрыхнут в пьяном угаре, Гарик укатил за Серегой, и получается, что нежданных хозяев надо встречать нам втроем. Ну как так-то?!

– Всем капец!!! – глубокомысленно заявил попугай и полез прятаться в мешок с орехами. – Кир-рюша молодец! – раздался приглушенный писк птицы.

Рыболовный сейнер медленно подходил к берегу, полчаса назад с его борта спустили шлюпку, которая теперь двигалась впереди корабля, указывая ему безопасный путь. В шлюпке сидело двое моряков, один греб веслами, а второй промерял глубину длинным шестом.

– Держись, Керчь, раньше смерти не умрем, – подбадривал я товарища.

Ванек нервно кусал нижнюю губу и болезненно морщился. Ему совершенно не нравился мой план. Странно… План отличный: всех приезжих бандитов мочим, захватываем судно и сваливаем на нем отсюда.

– Бро, ну давай их издалека расстреляем, – в очередной раз попросил Болтун. – Не смогу я ножом в живого человека ткнуть!

– Не ной, – прекратил я дальнейшее разложение товарища. – Если ты его не прирежешь, то он тебя распластает. Не можешь его зарезать, ударь по башке прикладом или камнем, – предложил я.

По моему замыслу двое моряков в лодке должны были причалить к пирсу первыми, соответственно, их надо было убить без лишнего звука. Если они останутся стоять на пирсе и не пойдут к берегу, то мы их не тронем, а если они все-таки двинутся по причалу в нашу сторону, то как раз в том месте, где причал изгибается перед выступом скалы, за которым мы сейчас с Ваньком прятались, турок и встретим ножами.

Хорошо, конечно, если сейнер причалит к пирсу, все турки соберутся в одном месте, станут плотной группой, и Петрович расхреначит их из пулемета, но что-то мне подсказывает, что этого не произойдет, и еще неизвестно кто кого переиграет через пару минут. Мы турецких моряков или они нас. На их стороне явное численное преимущество, на нашей – фактор внезапности. Кстати, на носу сейнера виднелась штуковина, сильно смахивающая на пулеметную установку, защищенную самодельным щитом.

Лодка медленно подплыла к причалу, один из моряков выбрался на дощатый настил первым, помог взобраться второму. Я сжал рукоять ножа, сделал глубокий вдох и медленный выдох. Надо успокоиться! Успокоиться! Надо быть хладнокровным и спокойным. Как только они приблизятся, я дерну одного на себя, передам его Ваньку, второго тут же ударю ногой в пах или колено, опять дерну на себя, под прикрытие скального выступа, и тут же зарежу. Человека зарезать не сложнее, а даже легче, чем свинью. Это я себя сейчас так успокаивал, все-таки намного легче стрелять, чем пластать ножом.

Один из турок остался на окончании причала, а второй пошел к берегу, таща за собой лодку. Уже хорошо, с одним будет разобраться легче. Моряк медленно шел по причалу, периодически оглядываясь через плечо и смотря, как сейнер неторопливо подходит к берегу. Как раз в тот момент, когда он поравнялся с нами, турок остановился и оглянулся назад. Я дернул его за руку на себя и тут же вонзил нож в правый бок – в печень. Моряк дернулся, по его телу прошла дрожь, я выдернул нож и тут же вонзил его в горло турка. Кровь ударила фонтаном в лицо Болтуну, и тот тут же согнулся в рвотных позывах.

– Епта, Керчь, нашел время блевать. Спрячь тело! – прорычал я на напарника.

Сбросив обмякшее тело под ноги блюющему Ваньку, перекинул автомат из-за спины. Похоже, второй турок не последует примеру своего мертвого товарища и останется стоять на причале. Ну и ладно!

Сейнер подошел к причалу, с судна бросили швартовый, турок из шлюпки поймал конец и намотал его на кнехт. С корабля выпрыгнул еще один матрос, и вдвоем они примотали к кнехту еще один канат. Похоже, в этот момент турки заметили пропажу своего товарища, тем более что лодка, которую покойник тащил на веревке, потеряв управление, медленно крутясь отплывала от причала.

– Керчь, харэ над покойником издеваться и блевать на него! Возьми себя в руки, ща будем стрелять!

– Сейчас, – прохрипел керчанин, – минутку.

С сейнера выбралось еще несколько матросов, у одного в руках было помповое ружье. Турки принялись кричать и переругиваться, один даже гневно стукнул другого по макушке. Чего это у них там происходит? Корпоративные разборки?

А дальше произошло такое, что охренеть – не встать! Запертый в каменном сарае Косой выбрался наружу и принялся справлять большую нужду на пляже. Нисколько не смущаясь, он снял портки и уселся срать на камнях возле моря. Турки, понятное дело, заметили засранца и тут же принялись кричать и возмущаться, мало того, они ломанулись дружной компашкой по причалу в сторону берега.

– На три фигачим длинными очередями! – прорычал я. – Три!!!!

Высунув ствол автомата из укрытия, нажал на спуск. «Эмка» разрядилась длинной свистящей очередью, мгновение – и тридцатизарядный магазин опустел. Автоматная очередь как косой стеганула по настилу и смела матросов с него.

– Блин! А когда было раз и два! – выкрикнул Ванек.

Он высунулся из-за моего плеча и точно так же разрядил магазин одной очередью. Я сменил магазин в автомате, вскинул М-4 к плечу и только было собрался открыть огонь, как заметил, что на носу сейнера движение в районе пулеметной установки.

– Назад! – дернул я Болтуна за ремень.

Едва только мы с керчанином нырнули под защиту скального выступа, как по нам ударил пулемет. Фонтан каменного крошева брызнул в разные стороны, грохот стоял такой, как будто по скале били огромной кувалдой.

– А-а-а-а-а! – простонал Иван, падая на колени. – Твою ж дивизию!!!

– Помогай, – крикнул я, перекрикивая грохот.

Подхватил под мышки труп, Керчь схватил его за ноги, и мы выкинули мертвое тело на настил причала. Тело шмякнулось на доски, и тут же в него ударила пулеметная очередь. Тяжелые пули крупного калибра разорвали труп турецкого матроса на части: голова лопнула, как переспелый арбуз, правую руку и ногу оторвало и бросило на нас, левая половина тела отлетела в море. Кровища и кровавое месиво покрыли нас с ног до головы, как будто побывали в забойном цеху мясокомбината.

– Бр-бл-рррыыыы!!! – Ванек вновь согнулся в рвотных порывах, его трясло и колбасило.

Уловка с выброшенным телом сработала, вражеский пулемет перестал стрелять. Во внезапно наступившей тишине было слышно, как перекрикиваются турки на сейнере. Судя по крикам, те, что остались на корабле, пытались докричаться до тех, что лежали на помосте. И похоже, что на причале кто-то выжил, было слышно, как там стонут и просят о помощи.

– Кто-то выжил, – прошептал керчанин. – Слышишь, стонет и чего-то мычит.

– Зовет на помощь, – объяснил я. – Того, что за пулеметом, зовут Муса.

– Надо добить!

– Добьем, – хмыкнул я. – Вот только вопрос: кто кого? Они нас или мы их? Их крупняк расхреначит эту скалу на раз, два, три.

– И че делать?

– Разбери настил и прыгай в воду, доберешься до берега, вылезешь справа и взберешься на скалу, а там – ползком к сейнеру. Надо достать пулеметчика. Понял?

– Понял, – отозвался Болтун и принялся выламывать доски, посеченные пулями.

Я глянул на каменный сарай, возле него уже никого не было. Видимо, Косой хоть и был в зюзю пьяный, но все равно сообразил, что лучше срать в другом месте.

Интересно, почему Петрович со своим пулеметом молчит? Убит? Струсил? Хрен его знает… Ладно, попробуем как-нибудь сами.

На сейнере раздались гортанные возгласы, потом какой-то металлический скрежет, и на настиле радостно закричали. Осторожно выглянув из-за края скалы, я увидел, что с корабля выбрался один матрос, вооруженный автоматом, и осторожно двинулся по настилу причала. Один из турок, лежавший в крови на продырявленных досках, пополз навстречу к своему товарища. Пулеметная установка была развернута в мою сторону.