Литмир - Электронная Библиотека

Габриель

Очнувшись, Сандра рефлекторно открыла глаза, как делала до этого каждое утро всю свою недолгую жизнь. Она лежала, прислушиваясь к щебетанию птиц за окном, обрывкам разговоров идущих людей, стуку копыт и грохоту проезжающих по мостовой телег. Яркий дневной свет проникал сквозь повязку на её глазах, и вместе с ним пришло воспоминание обо всех недавних событиях и о том, что у неё больше нет глаз. Вспомнив об этом, девочка зажмурилась, и потянулась руками к повязке, вдруг услышав взволнованный голос сиделки:

– Она очнулась! Она очнулась! – вскочив со стула, женщина выбежала из комнаты, но услышав её крик, навстречу уже спешили с полдюжины человек. Вероятно все, кто был в этот момент в доме.

Плотно намотанная ткань была завязана на узел, который никак не поддавался девочке. Её пальцы, как и всё тело, плохо слушались от истощения, она поднялась с постели, но голова закружилась, и пришлось сесть на кровать.

– Не так быстро, милая, – услышала она взволнованный голос Ансары. За время знакомства это был, пожалуй, первый случай, когда что-то смогло вывести миледи из себя. Понимая, что всё самое страшное позади, Сандра не зная, что сказать баронессе вдруг заплакала. Скопившиеся за долгое время слёзы текли ручьями, девочка содрогалась в рыданиях и леди Кларк, понимая её состояние, лишь молча прижала её к себе.

– Что с моими глазами? – всё ещё не в силах успокоится, с трудом выговорила девочка. – Я смогу видеть?

– Да, конечно. Несколько дней придётся походить в повязке, а потом мы её снимем.

– Но как такое возможно? Ведь Паук уничтожил их, я чувствовала боль и свежие ужасные шрамы в глазницах.

– Если бы это было так, я бы ничем не помогла. Он просто внушил тебе это, добавив немного магии, которой пытался овладеть.

– Он был чернокнижником? – спросила девочка и Ансара ответила, подбирая слова:

– Пожалуй, самое страшное в этом мире, когда люди преподносят свои заблуждения как истину, называя магией то, чего не могут понять. Например, знание о соединении материй, о действии настоек трав и движении небесных тел – всё это они по невежеству называют колдовством.

– За это Вы лишили Паука глаз?

– Я? – удивилась миледи. – Это он так тебе сказал? Хотя, пожалуй, в этом есть часть моей вины. В юности я увлекалась науками. Мой отец был последним управителем библиотеки Добробрана – тем, что осталось от её былого великолепия после череды войн. Он не просто раскладывал свитки – он был математиком, философом, астрономом, учил мудрости древних знаний и его школу посещали знатные люди, съезжаясь со всего Серединного мира. Он почти не брал с них денег – в этом был его замысел: сделать мир лучше.

Отец мечтал о сыне, который продолжит его дело – ведь только мужчина мог заниматься наукой, удел женщин лишь домашний очаг. Но родилась я, унаследовав от отца, в отличие от других дочерей и племянников тягу к знаниям. А потом, уже после его смерти я вышла замуж за Анзора, продолжая занятия со своими учениками, преподавая философию и точные науки. Он был префектом провинции, не последним человеком в королевстве и многим не нравилось моё влияние на него, а ещё то, чему учила, будучи Ментором. Клирикам казалось, я отнимаю прихожан у истинной веры. Больше слова жрецов не были для моих учеников истиной, они подвергали их сомнению хотя бы в том, что земля плоская и именно Бог создал нас всех, по сути, из своей прихоти.

Это отражалось и на отношении мужа к храмам и величине пожертвований на их нужды. В этом клирики обвиняли меня, жалуясь Првосвященнику. Анзор, был предан королю, ссорится с которым жрецы, не хотели, ведь вмешиваясь в дела государства, они посягали на власть Иеремии в провинции. Пусть он во многом и уступал Первосвященнику, но здесь неожиданно проявил твёрдость, отказавшись отзывать префекта, и тогда святоши решили проблему по-другому.

Ворвавшись в библиотеку, фанатики из живущих в киновиях монахов схватили меня, привели в свой Храм, раздели до гола и там убили. Не сразу, – добавила женщина, услышав удивлённый возглас слушательницы. – Они живьём сдирали с меня кожу до костей глиняными черепками, выколов глаза, а когда я умерла, выбросили искалеченное тело на помойку, предоставив птицам, позаботится обо мне. Меня оживила колдунья, но даже это не было магией – меня воскресил Эйтр, мифическое вещество которым Боги сотворили мир из первородного хаоса. Живых он убивал, а мёртвых возвращал к жизни.

Мой муж тайно приказал слугам отвезти к ней моё тело, сам же, уйдя со службы, отдался алхимии, сумев истратить за короткий срок на своё увлечение целое состояние. Знавшие его люди решили, он сошёл от горя с ума, и возможно были не далеки от истины. Надеясь создать средство способное возвращать с того света он едва не распрощался с жизнью лишившись глаз. Мы встретились ещё один раз. Он стал почти безумцем; чуть не убивший его взрыв ядовитого газа уничтожил половину усадьбы. Гонясь за химерой своей мечты, Азнор влез в долги, с которыми не смог расплатится и кредиторы отняли у него всё, что ещё можно было продать.

Недавний вершитель судеб целой провинции смотрел на меня мёртвыми глазами, вероятно воспринимая мой голос за плод своего воображения. Все считали меня мёртвой и, имея столь сильных врагов, я решила не воскресать, тем более что меня всё равно сожгли бы на костре как колдунью. Ведь они, они убили меня однажды.

– Вы отомстили своим убийцам, миледи? – спросила девочка, оробев от услышанных откровений и Ансара ответила, качая головой:

– Нет, но за меня это сделаешь ты.

– Я?! – воскликнула Сандра. – Но как? Я всего лишь человек! Чтобы победить Первосвященника нужно отнять у него Бога.

– Не стоит недооценивать себя. Мне кажется иногда, что ты моя дочь, наша с Анзором. Я узнаю в тебе себя, но даже я в твои годы не была способна на такое.

– Вы говорите о медальоне? – девочка ощутила, как щёки её заливает румянец. Ей казалось, она не заслуживает похвалы, ведь из-за медальона Паук был убит, а ей пришлось умереть, как когда-то миледи. – Вы тоже воскресили меня Эйтром?

– Нет, обычным противоядием. Но хватит грустных воспоминаний – мы обе живы. Разве это не повод устроить маленький праздник? – Ансара хлопнула в ладоши, и спустя недолгое время Мастер Грант собственноручно внёс на подносе ароматно пахнущее блюдо в глиняном горшке, сделанное по личному рецепту, ставя его на маленький столик перед ними.

– Спасибо, Эйгор, – повар снял крышку и запах приготовленных в оливковом масле устриц, редких здесь, но привычных на родине Гранта разошёлся по комнате. Перед тем как приступить к трапезе девочка сказала:

– Я не могла видеть, но сразу узнала по запаху Ваши сладости и надо признать, та конфетка, была отменной на вкус…

– Ах, не напоминай мне об этом, – смутившись, перебил её Эйгор, с делавшимся заметным во время волнения акцентом жителей азгорского побережья. – В тот момент, когда миледи опрыскала её ядом, я сам чуть не умер от горя.

***

Когда повязку, наконец, сняли, первое что увидела девочка, после долгой слепоты это каменные грифоны, сидящие на столбах ворот. Где бы ни жила Ансара, грифоны тут же водружались над входом в её новый дом. Вероятно противоречивость этих существ, соединивших в себе небо и землю, как нельзя лучше подходили характеру миледи, в которой изначальное добро шло об руку с притаившимся в ней злом. Их устрашающий вид не предвещал ничего хорошего, но девочка была рада увидеть их, как старых знакомых, радуясь тому, что всё страшное уже позади и леди Кларк вернула её в семью. Пусть даже и с того света.

В этот раз дом был не таким большим, как прошлое поместье, но зато стоял почти в центре Полония, второго по величине города королевства. Возможно, не желая повторить прежнюю ошибку, Ансара больше не таскала девочку за собой, позволяя одной выходить в город. Делая круг, Сандра гуляла по улицам и площадям, доходя до берега протекавшей через город речки. Просить милостыню больше не было нужды, как и срезать кошельки с поясов, но, не желая растерять полученные навыки, как память о Пауке, (которого отныне называла отцом), она практиковалась на слугах миледи, к неудовольствию последних.

8
{"b":"835683","o":1}