– Какой рейтинг? Мы не понимаем, – спросило сразу несколько голосов.

– А это очень просто. У кого на счету больше денег, у того и рейтинг выше. Мы дадим вам возможность зарабатывать деньги уже сейчас, во время учёбы. И к выпуску у вас уже может насобираться приличная сумма. Кто у нас сейчас лучший?

Он повернул голову к Евгению Петровичу.

– Морозов, – ответил тот.

– И сколько у него на счету?

– Больше 80.

– Вот так. Замечательный курсант Морозов, ныне четверокурсник, уже имеет на своём счету больше 80 тысяч долларов.

Кто-то присвистнул. Народ загалдел.

– И как их зарабатывать? – выкрикнули.

– Учёбой, как ещё? Плюс дополнительные возможности – тактические игры, соревнования.  Все узнаете.

– Так что, свои забрать уже сейчас можно?

– А зачем они тебе сейчас? Под подушку положишь? Тратить тебе их пока ведь всё равно некуда, у тебя уже всё есть. Это не просто деньги, сынок. Это уважение. Сейчас мы вас всех уважаем одинаково и не особенно сильно. Не так, как Морозова, – Константин Михайлович хитро улыбнулся. – Никто из вас ещё не отличился, никто не облажался. Потому что деньги будут и отниматься, и тогда рейтинг станет падать, и уважение тоже, соответственно. У нас ведь не так, как там – он махнул рукой в сторону окна, – Кто больше украл, или кому папочка дал. У нас всё заслуженно. Если у тебя высокий рейтинг, значит, ты действительно крутой. Тебя уважают за дело. Возможности у всех абсолютно равные. А деньги грязь. Мы их здесь просто очками называем. Очко капитализма, хе-хе. Но!

Чирков поднял палец.

– Деньги должны работать. Приносить прибыль. Потому эти вот денежки мы пока заберём и вложим в дело, нечего им под подушкой лежать. А проценты в прибыль Школы пойдут.

Он сгрёб пачки обратно в чемоданчик.

– У вас будет рейтинговая таблица. Она обновляется каждую неделю и в ней каждый из вас будет видеть свой рейтинг. Понятно?

– Так и что, они своих денег тоже не видят? Старшекурсники?

– Почему же? Они могут тратить. И тратят. Но понемногу. Никто не хочет рейтинг свой понижать, понимаете меня? Но вы понять этого пока не можете. У них, у старшекурсников, уже другие интересы. После выпуска зачисляем на счёт, сами сможете у выпускников об этом спросить… Да. И вот ещё что – если курсант потратил всё и даже вообще ушёл в минус, то он перестаёт считаться членом Семьи. Крепко запомните это, ребята.

– И что с ним будет?

– Ничего хорошего с ним не будет.

– А говорили, что Семья никогда не бросит!

– А я и не говорю, что бросит.

Последняя фраза прозвучала довольно зловеще. Чирков обвёл нас внимательным взглядом.

– Вы поймите, наша Семья – это семья Воинов. А Воин всегда за всё отвечает. Потому что он Воин… Всё. Ладно… Давайте ещё кое-что скажу. Вас разделят на тактические звенья – пятёрки. Пятёрки будут между собой соревноваться. Рейтинг пятёрки складывается из личных рейтингов её участников. Так что будет отдельная таблица рейтинга тактических звеньев, она будет висеть в столовой, чтобы все видели. Что ещё? У каждой пятёрки будет своё уникальное название. Вы его сами себе выберете. Виктор Робертович, из какой сферы будут выбирать? Зверья у нас и так хватает. Птички есть. Рыбки есть. Может, по флоре теперь пройдёмся? Давайте? Названия пятёрок, значит, будут цветочные. А? Нормально?

– А почему это?!.. – начал возмущаться кто-то.

– Потому что!.. Виктор Робертович, возьмите-ка этого крикуна на заметку… Всё.

Чирков поднялся из-за стола.

– Курс! Встать! – рявкнул Робот.

Константин Михайлович величественно кивнул нам и вышел из класса.

– Садитесь.

Виктор Робертович тоже сел. ЕП сходил за свободным стулом в конец класса и пристроился за стол рядом с ним.

У них уже всё оказалось решено. Виктор Робертович вёл пальцем по журналу, называл фамилию и говорил, к какой пятёрке кто причислен. Пятёрки называл пока просто по номерам. Оказалось, что рассадили нас с умыслом – все члены пятёрки оказались поблизости. Как я ни надеялся, но всё равно оказался с Мочкой в одном звене. Вместе с нами были: Грачёв-Грач, тихоня, приехавший от бабушки, интернатовец Киселёв-Кисель, серьёзный и вдумчивый парень, специнтернатовец Старцев-Старый, миловидный смешливый парень с неистребимым ярким румянцем на щеках, даже непонятно за что сумевший угодить в специнтернат, он уклонялся от расспросов. Ну и мы с Мочкой.

Нам сразу же предложили выбрать названия. Но наш творческий потенциал оказался невелик. Все тут же загалдели, заспорили.

– Давайте помогу, – наконец сказал ЕП.

Подошёл к доске, взял мел.

– Зафиксируем более-менее подходящие названия, а потом уже выберем. Итак?.. Кто?.. Ну хорошо, я начну.

"Астра" крупно написал он.

– Подойдёт?

– Нормальное. Пойдёт. А кому оно? – послышались голоса.

– Погодите пока. Давайте ещё варианты. Ну?

– Ландыши. Незабудки. Цветик-семицветик. Тюльпаны. Розы. Слёзы. Мимозы. Лютики. Колокольчики. Васильки.

ЕП записывал с невозмутимым видом.

– Ещё, – сказал он, когда волна вдохновения иссякла.

– Гортензии, – сказал Киселёв и покраснел.

– Ромашки. Одуванчики. Мимозы. Были уже. Крапива. Фиалки. Анютины глазки. Фикус.

– Гладиолусы, – сказал Кисель и снова покраснел.

– Виктор Робертович, есть у вас варианты?

– Хризантемы, – ответил тот подумав.

– А ещё эти – лилии! Гвоздики. Маргаритки.

– Хорошо. Теперь по алфавиту. Что у нас ещё на букву "А"?.. На букву "Б"?..

Когда мы перебрали весь алфавит, доска уже была плотно исписана. Какое интересное, оказывается, занятие, подумал я. На доске красовалось и несколько моих вариантов.

– Теперь, – сказал ЕП, – Давайте выберем фаворитов. Пока голоса считать не будем, побеждает только явное большинство. Поднимаем руки.

Он взял тряпку, начал читать с доски и стирать те, за которые было немного голосов.

Осталось названий пятнадцать.

– Теперь из фаворитов выберем четыре.

Тут уже поднятые руки стали считать и в итоге на доске действительно осталось четыре названия.

– А теперь, чтобы не было разногласий, прибегнем к случайному выбору. Виктор Робертович, отвернитесь, пожалуйста… Это название какой пятёрке?

В итоге остались: Астра, Тюльпан, Фиалка, Гладиолус.

Мы стали "Фиалками".

– Ну вот, – сказал ЕП, отряхивая руки. – У нас была довольно странная нестандартная задача, которую тем не менее требовалось решить. Причём довольно быстро и не перессориться при этом. Это был пример того, как можно решать подобные задачи… Раскладываем на этапы. Набрасываем варианты. Откидываем самые неподходящие. Выбираем из подходящих самые подходящие. Делаем выбор очевидным. Поняли меня? Теперь скажите, смогли бы вы эту задачу решить сами, без нас?

– Да. Да. Смогли бы. Вообще легко.

– Посмотрим, – сказал ЕП.

С нежностью вспоминаю тот первый наш с ним урок. Хоть и утверждал, что не сентиментален, но соврал, выходит. Цветочки эти. Весело было. И хоть у меня тогда, после его объяснения, мелькнула не очень приятная мысль, что меня самого выбирали точно так же, но я её быстро затушил. А что такого? Если выбирать действительно нужно?

После обеда состоялась торжественная часть. Вся Школа построилась возле столовой в каре. Чирков произнёс речь о вступлении в Семью новых членов. А затем старшекурсники, все эти дни практически не обращавшие на нас внимания, подходили, с улыбками здоровались с каждым из нас за руку и представлялись. И что-то во мне тогда шевельнулось. Мне вдруг действительно показалось, что вокруг меня друзья. Я ведь тогда ещё не знал, что у Воина не может быть друзей.

Началась учёба. В 6.30 тренькал звонок. Мы выскакивали из комнат, делали свои туалетные дела, строились в коридоре по звеньям и вслед за Виктором Робертовичем спускались к выходу. Затем бежали вниз к озеру и наматывали вокруг него круги. Форма одежды для зарядки была простейшей – чёрные шорты-плавки с беленьким трилистником и кроссовки. Плавки – потому что после бега мы залезали в озеро, барахтались в нём кто как умеет и бежали обратно в гору к себе на этаж. Не все из нас умели плавать, но Виктор Робертович не обращал на это внимание, он сразу сказал, что учить правильно плавать нас будут когда-то потом, не уточнял когда, пока что все должны были просто заходить в воду минимум по шею и обязательно намочить голову. Сам он бегал вместе с нами, и в озеро тоже лез с нами, молниеносно доплывая до середины и также быстро возвращаясь, тут его длинные руки приходились в самый раз.