Скрепя сердце, под личную гарантию Хвалыгина, главврач согласился на мой сеанс. Но захотел присутствовать. И в случае чего, немедленно прекратить процедуру.
И вот я провожу над Светой тест на внушаемость. В палате полумрак, окна задернуты плотными шторами. Тишина, остались только я, главврач и Терехов. Мы все в халатах, кроме девушки.
Свете недавно исполнилось двадцать восемь лет. Она работает на суконной фабрике в цеху номер два. Что хотел с нее получить грабитель, непонятно. Если уж грабить, то лучше делать это в отношении людей, у которых есть деньги. А не так, что выгребать последнее.
Среднего роста, полная и коротконогая. Похожая на уточку, с копной каштановых кудрявых волос. Нос кнопкой, губы толстые и чувственные. Глаза карие. На щечках веснушки.
— Представь, что твои руки — это тиски. Сжимай их. Сжимай сильнее. Удерживайте сжатыми. Так, хорошо. Теперь я буду считать от одного до десяти. И с каждым разом твои руки будут сжаты все сильнее. Их невозможно разорвать.
Я начинаю счет. Света послушно сидит со сжатыми руками. На голове у нее повязка. На нижней губе кровоподтек.
— Постепенно твои руки онемели. И потяжелели. Это помогает сжиматься рукам все сильнее. Четыре, пять. Руки тяжелеют. Пальцы сжимаются сильнее. В кончиках чувство онемения. Семь, восемь. Пальцы сжимаются сильнее. Когда назову десять — твои пальцы сожмутся очень сильно. Максимально сильно. Так что ты не сможешь их разорвать. При попытке их разжать — они сожмутся еще сильнее. Десять. Попробуй разжать пальцы. Они сжимаются все сильнее. Ты не можешь их разорвать.
Так, все хорошо. Пальцы Светы сжаты сильно. Очень сильно. Она гипнабельная. Можно попробовать. Что я и делаю.
— Твои вещи тяжелеют. Скоро, очень скоро они опустятся. С каждым твоим вдохом они становятся тяжелее. Все тяжелее и тяжелее. Держи глаза открытыми. Пока это не станет невозможным. А теперь глаза закрываются. Медленно и медленно. И все твое тело тяжелеет. Твои глаза закрыты. Ты засыпаешь. Засыпаешь. Ты спишь.
Все прошло отлично. Глаза девушки закрылись. Я начал проводить углубление транса. Ассоциировал с опусканием на глубину на эскалаторе. Вскоре клиент дошел до кондиции.
Я посмотрел на присутствующих. Главврач внимательно наблюдал за мной. Вроде убедился в моей квалификации.
Терехов откровенно скучал. Он уже повидал много погружений в моем исполнении. И еще он не выспался ночью. Хм, а ведь Наварская тоже зевала. Они что, успели снюхаться?
— А теперь, Света, давай вернемся в твое воспоминание. Ты будешь чувствовать себя в безопасности. Смотри на него со стороны. Как в телевизоре. Даже с черно-белым экраном. Ты полностью в безопасности. Что тогда произошло? Расскажи нам. Это облегчит твою душу.
Света сидела выпрямившись. Лицо расслабленное. Руки опущены на колени. Чуточку напряглась.
— Можешь рассказать все, что тогда случилось.
Небольшая пауза. Молчание. Что такое? Неужели она настолько травмирована?
— Он сам предложил подвезти, — тускло сказала Света. Отлично, лед тронулся. — Показался хорошим и веселым. Безопасным. Я села в машину. Это черная большая машина. Блестящая. Я не знаю, как называется. Стоит дорого. На такой ездят начальники. Мы едем по дороге.
Я кивнул. Несмотря на то, что пациентка сидит с закрытыми глазами, она все равно чувствует, что я делаю. И ощущает мое одобрение.
— Так, отлично, Света. Ты молодец. Продолжай. Ты находишься в безопасности. Это просто воспоминание.
Света снова ненадолго замолчала. В ее мозгу сейчас крутился механизм извлечения воспоминаний. Плохо смазанный и скрипящий. Но работающий.
— Уже темнеет, — продолжила девушка. — Мы едем дальше. Он шутит и поет. Он молодой. Симпатичный. Даже напевает песни. Играет музыка. У него в машине кассетный магнитофон. Динамики справа и слева. Он говорит, что редко у кого есть такие.
Я заметил, что Терехов взволнованно вскочил с места. Всю скуку как ветром сдуло.
Ну да, такой магнитофон — это важная улика. Уже за одно такое воспоминание наш сеанс можно назвать успешным.
— Он предлагает выпить. За рождение сына. У него шампанское, — говорит Света. Все тем же ровным голосом. — Я согласна. Только пригубить чуть-чуть. Но и этого довольно. После этого становится тепло. Очень тепло. Все скачет перед глазами. А потом я засыпаю. Все происходит как будто во сне. Он хочет остановить машину. Я испугалась, проснулась, открыла дверцу и выпрыгнула из машины. А потом удар. Очень больно. И я ничего не помню. Очнулась уже здесь. В больнице.
Она дергается и морщится. Отчаянно сжимает пальцы. Я спешу вмешаться.
— Все хорошо, Света! Все отлично. Ты в безопасности. Ты расслаблена, — громким и уверенным голосом. Даже с оттенком металла. — Ты засыпаешь еще больше. Скоро я выведу тебя из транса. После него это воспоминание не будет травмировать тебя. Ты успешно его пережила. Ты вела себя храбро и умело. Ты молодец. Благодаря твоим действиям мы поймаем убийцу. И ты спасла таким образом много жизней.
Подействовало. Девушка успокоилась. Перестала дергаться. Снова прикрыла глаза. Дыхание стало ровным. И медленным.
Я начал выводить ее из транса.
— Сейчас я начну считать от пяти до одного, Света. Когда я дойду до цифры один и щелкну пальцами, ты полностью вернешься в сегодняшний день. Это воспоминание больше не будет угнетает тебя. Ты будешь относиться к нему спокойно. Ты будешь бодрой, обновленной и отлично отдохнувшей. Я начинаю считать. Ты словно просыпаешься. Один, два.
После того, как я закончил считать, Света открыла глаза. Потянулась, быстро-быстро поморгала ресницами. Развела руки в стороны, как будто только что проснулась. И улыбнулась.
— Спасибо большое, доктор. Мне стало гораздо лучше. И теперь я вспомнила все, что было. Но это не причиняет мне боли.
Она потрогала повязку на голове.
— И даже боль как будто отступила.
Я улыбнулся.
— Вам спасибо. А сейчас мы вас оставим. Нам нужно переговорить с коллегой.
Терехов уже стоял рядом. Нетерпеливо бил копытом в землю. Был готов лететь в контору. Искать черную «Волгу» с кассетным магнитофоном с двумя динамиками. Примета видная. Можно быстро найти.
Мы распрощались со Светой и главврачом, вышли из палаты. Тут Терехов развил невероятную прыть. Мы выскочили из больницы и помчались в УВД.
Здесь Терехов побежал смотреть списки машин, которые они подготовили для проверки. И очень скоро обнаружил две такие «Волги».
Теперь осталось только допросить их владельцев. И можно брать голубчиков. И колоть.
Но начав пробивать владельцев машин, Терехов сказал:
— Один из них — инструктор райкома. Я не смогу его допросить. Только с санкции Хвалыгина.
Он выглядел убитым. Я улыбнулся.
— Послушай, Витя, тут простая арифметика. Чем быстрее мы поймаем убийцу, тем меньше человек умрет. Какая разница, кто он, будь хоть сам генеральный секретарь КПСС или президент Америки? Жизни людей важнее. Пошли, если хочешь, я буду присутствовать при разговоре. И если что, позвоню Щелокову. Прикрою тебя. Что он мне, просто так визитку дал, что ли? Для чего еще нужен министр, черт подери.
Белокрылова и Кукушкин так еще не вернулись с места осмотра гибели Сапфировой. Пол-УВД там, наверное. Разрешения спросить не у кого.
Поэтому Терехов согласился. Хотя и опасался последствий.
— Если что, ты берешь на себя всю ответственность, — заявил он.
Мы вышли из здания и нашли дежурную машину. Я кивнул.
— Вали все на меня. Если уволят, я тебя возьму ассистентом на эстраде. Будешь изображать распиленного на две части.
Терехов скорчил гримасу. Сначала мы поехали по первому адресу. Я обещал Терехову послушать владельца и сказать, лжет он или нет. И со вторым владельцем тоже разобраться.
Первый владелец оказался директором обувной фабрики. Нам пришлось подождать минут десять, пока он освободится. Вернее, я сам назначил ему такое время. Не люблю бюрократов. Вопрос можно решить за десять минут.
