— Думаешь ради такой цели Амин-бей готов пожертвовать и любимой дочерью и сыном? — нахмурившись спросил я.

— Это я её любимой назвала, чтобы ты понимал, как они будут об этом трезвонить на каждом углу. — сказала Мария. — А так, мы даже не можем быть до конца уверены, что это действительно его дочь. Что же до сына — он пусть и старший, но далеко не единственный, так что если мы вдруг решим казнить заложника, вслед за сестрой…

— А еще он предал отца и лишил его трона. — напомнил я, задумавшись. — Ты права, убивать ее никак нельзя, но и оставлять как есть — тоже не вариант. Ссорится с патриархом мы не имеем никакого права. Не сейчас.

— Лучше вообще никогда, но сейчас особенно не стоит. — проговорила Мальвина, зевая, я еще немного воздействовал на ее меридианы, дождавшись пока девушка начнет сладко сопеть, а затем отнес ее в спальню. Нужно было что-то решать, и как можно скорее, чтобы не вызывать лишних подозрений и недовольства. Уверен, Филарету о ситуации уже доложили, хоть круг вчера оставался узким, но если цель была в том чтобы нас рассорить, о подарке могут донести сторонники самого Амина, и скрыть подобное не удастся. Надо бы по-хорошему Фатиму запереть.

— Доброе утро. — проговорил я, открыв двери в коридор, где должна была стоять охрана. — Это что еще такое?

— С шести утра стоит, ваше высочество. — недовольно проговорил гвардеец, глядя на сидящую на коленях перед дверью Фатиму. Возле нее, на бархатной расшитой подушечке лежал кинжал.

— Господин мой, я тебе не нужна? — спросила она дрожащим от слез голосом, и я заметил, как ее пальцы потянулись к оружию. И не только я, гвардейцы тут же напряглись, схватившись за стволы.

— А ну брось! — рявкнул начальник смены, целясь девушке в голову из двадцатимиллиметровой винтовки. Ну да, что было под рукой, но все же смотрелось комично и страшно одновременно.

— Отставить! — приказал я. — Всем убрать оружие! Тебя, Фатима, это так же касается. Нож в сторону. Поднимись и иди за мной.

— Да, господин! — обрадованно сказала Фатима, и вскочив на ноги шагнула ко мне. Но стоило нам поравняться, как я несколькими уверенными нажатиями на пересечения меридианов отправил ее в глубокий сон. Едва подхватить успел.

— Отнесите ее в гостевые покои, так чтобы этого никто не видел, а потом обеспечьте ей полную безопасность, в том числе от самой себя. — приказал я, обомлевшим гвардейцам. — Девушки в роте есть?

— Никак нет, ваше высочество, только мужчины. — отрапортовал старший караула.

— Ладно, что с вами делать… значит пошлю кого-нибудь из своих. — ответил я, передавая девушку с рук на руки. — Донести, проследить чтобы не самоубилась, я пришлю замену ближе к полудню, она все это время должна пать.

— Так точно. Сделаем. — отчеканил старший смены, а я вернулся в покои, можно конечно было положить ее в одной из спален, но если пойдут слухи — это все равно что признать что я с ней спал, даже если такого не было.

— Что случилось? Я слышала крики. — поинтересовалась Ангелина, стоящая в одной ночнушке, но при этом с готовым диском на пальцах.

— Уже все в порядке. По крайней мере пока. — ответил я, и дождавшись пока встанет Инга описал теорию Мальвины.

— Какие же они уроды. — вздохнула Ангела. — Мало того что девушек за людей не считают, вот так использовать своих детей, зная что они скорее всего умрут.

— Во-первых, это лишь теория. — заметила Инга, отхлебнув горячего чая из пиалы. — А, во-вторых, не вижу в этом ничего чудовищного. Когда задеты интересы государства люди еще и не на такие жертвы идут. А тут практически беспроигрышный вариант. Что бы мы ни делали, Амин выиграет от этого.

— Но тогда получается он враг. — заметила Ангелина.

— Нет, с какой стати? — удивленно посмотрела на нее Инга. — Он просто очень прагматичный политик. Весьма предусмотрительный и просчитывающий много вариантов. Может он, конечно, обхитрит сам себя или надумает то, чего никогда не было, но тактика рабочая. Дед мне о подобных восточных фокусах рассказывал и в сказках их такого полно. Но я бы сама не догадалась. Для этого особый склад ума нужен. И воспитание как у Маши.

— Какие будут предложения, что с этим делать? — спросил я, смотря на девушек.

— А что мы можем? Как верно заметила сестра — убивать её нельзя, это прямой повод к войне и не от одной страны, а от двух-трех, при поддержке Англии и Германии. — отхлебнув ещё чаю проговорила княгиня Лугуй. — А учитывая что она еще и сама себя убить готова если ты её отвергнешь, придется либо допускать её к телу, либо держать в смирительной рубашке и иногда показывать публике.

— Я за второй вариант. — тут же сказала Ангелина. — Нам тут чужих не надо.

— Да, самим тесно. — согласилась Инга. — Только вот если её показывать публике — она должна быть вменяемой. А если не показывать — могут счесть мертвой, что опять повод для войны. Куда не кинь… еще и патриарх.

— Скрывать от него такое нет смысла. — вздохнув ответил я, и взялся за телефон. Будить с самого утра Строгонова не хотелось, но работа не ждала. — Доброе утро, Василий, с наступившим тебя.

— И вас, ваше высочество, всех благ вам в этом году, чтобы он прошел хоть немного спокойней чем предыдущий. — ответил чуть сонно адъютант.

— Спасибо, нам бы это сильно помогло. — вздохнул я. — Договорись о безопасном канале со служителями патриарха. Идеале, так чтобы не прослушивали ни наши ни его. Ну и чужих чтобы не было.

— Это будет проблематично, но я постараюсь. — ответил Василий, а уже через час мы стояли на мостике Черепахи, которая по шифрованному военному каналу вышла на связь с яхтой Филарета.

— Добрый день, ваше святейшество. — поздоровался я. — С наступившим вас новым годом.

— И вас, ваше высочество, всех благ. Но думаю вы не поздравить меня решили в такой срочности и обстановке. — улыбнувшись проговорил Филарет.

— Вы правы, ваше святейшество. — кивнул я. — Дела государственной важности.

— Можно подумать мы с вами когда-то обсуждали другие. — вновь вежливо улыбнулся Патриарх. — Не стесняйтесь, Александр, говорите в чем дело.

— Если коротко, кажется, я позволил втянуть себя в авантюру, которая грозит всей империи. Вчера мне сделали подарок, очень необычный. Со всех сторон. — проговорил я, пытаясь правильно сформулировать мысль. — Если уж быть совсем точным — мне подарили наложницу, дочь Амин-бея, считающегося на востоке эмиром. Подарил он сам, а передал подарок его сын. Сегодня утром она была готова покончить с собой если я от нее откажусь…

— Довольно. Я понял в чем ваш вопрос. — нахмурившись проговорил Филарет. — Считаете это провоцирование войны? Со стороны Ашхабада?

— Османской империи и Персии, при поддержке Англии и Германии. — уточнил я. — Есть сведения что они этому могли активно способствовать.

— Очень вовремя, для них. — проговорил Филарет, перестав улыбаться и на несколько секунд закрыв глаза. — Что вы от меня хотите?

— Чтобы не началась война. — пожав плечами сказал я. — Сражаться на два фронта, и с востоком, и с западом, мы позволить себе не можем.

— Я бы предпочел, чтобы никакой войны не было вовсе. — заметил патриарх.

— Войны никто не хотел, война была неизбежна. — процитировал я классика.

— Возможно. А возможно мы просто ен видим правильного выхода. — задумчиво проговорил Филарет. — Мне нужно время, подумать, как эту ситуацию можно разрешить ко всеобщему удовольствию. Пока же прошу… с ней не спать. Если она останется девственницей, проще будет отстоять её и вашу честь.

— А если она уже не девственница? Мы никак не сможем доказать обратное. — подумав сказал я. — Тем более она же не жена, а наложница, к ним требования вроде иные.

— Не важно в каком она статусе, главное, что она дочь Амин-бея. — возразил патриарх. — Александр, я благодарен вам за то что вы решили посоветоваться со мной по поводу этой щекотливой ситуации. Постарайтесь чтобы информация об этом подарке не просочилась в сми. Хотя, если это провокация — о ней точно узнают, вопрос только когда.