Вот уж сколько раз твердили миру — хватит вам экспериментировать с погодой и природой, остановитесь, человеки ни разу не разумные. Дождь идет не оттого, что хочет испортить ваш праздник, а по той простой причине, что температура содержащего водный пар воздуха понизилась и больше не может подниматься на восходящих воздушных потоках. Но эти дуралеи упорно долбят разнонаправленным вектором собственного электро-магнитного биополя, чтобы что? Вот чего хотите добиться? Отогнать нависшую тучу от города? Ну допустим. Так вы сперва потоки собственные должны синхронизировать и направление выбрать не по желанию левой пятки очередного экспериментатора, а в зависимости от географии пересеченной местности, флуктуации термальных потоков, вызванных деятельностью ваших предприятий, скорости и высоты текущего атмосферного фронта… Эх… Да о чем с ними, человеками этими, вообще можно разговаривать. Они только на второй сотке лет начинают хоть что-то понимать в гармонии окружающего мира.

Вот и в этот раз доэкспериментировались до того, что поток неоткалиброванных вибраций, столкнувшись с биополем случайно залетевшей чайки, развернулся и разрушил Z-матрицу сплава артефакта, а тот рванул, перед этим впитав в себя весь их потенциал. Ну и, раз уж рванул, то и всю накопленную энергию выпустил наружу. Соответственно.

И вот с того момента и началась вся эта ерунда.

Мне, на самом деле, не страшно, если и попало. Не очень хотел, конечно, ибо от такого термоядерного комбо энергий у меня шерсть долго дыбом стоит и аппетит проснулся ну совершенно дикий. Да и сбрасывать ее куда-то надо регулярно, а Милька моя ну никаким образом не способна впитать сей коктейль.

Я изогнул шею и провел языком по собственному загривку куда дотянулся.

Тьфу-тьфу. Кислятина какая. Редкостная ерунда. Вроде старался увернуться, а все равно досталось прилично.

— Асенька, солнышко, болит? Ты точно не поранился? — Миля снова потянулась рукой, но я успел отскочить. Тебе, сестренка, лучше начинать собираться на работу, а я пока поищу, куда сбросить излишки, чтобы тебя не шарахнуло электромагнитным импульсом.

Я выразительно зыркнул на нее и недовольно мотнул головой.

— Ну и подумаешь. Сам разбирайся. А мне надо заказ срочный нести мастеру Шаму.

Она заметалась по каморке, перед этим выложив на тумбу незнакомый сверток. Еще вчера днем его не было. Небось, опять работу на дом притащила и сидела, глаза ломала, при скудном свете вышивая. Вот испортит зрение мелкой работой в полумраке, потом придется гогглы носить, потому что человеческий глаз, в отличие от более совершенного кошачьего, не имеет светоотражающей тапетумовой пленки на сетчатке и не может фокусироваться при недостатке света.

Эх, какие же они все-таки несовершенные, эти «венцы творения».

Я грустно вздохнул и почесал за ухом. Что-то меня нынче с самого утра на отвлеченные философские темы тянет. Не к добру такой настрой, ох не к добру.

Но вернусь к подозрительному свертку. Хм, а вот ЭТО — действительно странно в отличие от моей спины, всего-навсего поменявшей цвет. Запах от свертка какой-то непонятный. Въедливый, непривычный и… противный немного. Похожие феромоны издает больной крысеныш. Я бы эдакого экземпляра и жрать не стал. И еще странное свечение вокруг свертка, словно нечто заставляет солнечные лучи преломляться и огибать ткань упаковки.

Интересненько. Надо бы повнимательнее рассмотреть это явление. И почему я раньше не обратил на него внимания?

Хотя… вымотался ночью, как в начале марта. Несмотря на то, что уже почти лето на дворе. Когда плюхнулся рядом с Милькой, лапы дрожали от усталости. Да и поспать толком она не дала — и крутилась, и ворочалась, и одеяло то скидывала, то натягивала. То-о-о-олько глаза прикрою, она дрыг-дрыг ногой. А коленки-то острые. То по ребрам зарядила, то промеж ушей — аж мушки в глазах зароились. Пришлось лечь ей прямо на грудь и лапой пасть ее смешную придавить сверху, только тогда и угомонилась.

Но вернемся к свертку.

Я вскочил на тумбу и присмотрелся повнимательнее. Кроме упаковки ничего не видно. Вот зачем так плотно узлы затягивать? Все равно развяжу. Потому что мне надо.

Вообще-то я, честное слово, порядочный и дисциплинированный филисапиенс. Меня сестренка отродясь ни за что не наказывала.

Ну-у-у, иногда просто не успевала.

Или не замечала.

Или доказательств не было.

Короче, так любопытство разобрало, что не удержался, расковырял-таки сверток и вытащил заинтересовавший предмет.

Ну и ничего особенного на первый взгляд. Опять эти смешные пустые защитные шкурки, которые люди надевают на верхние лапы. На нижние тоже смешные штуки натягивают, но не такие вот мягонькие, а жесткие. Я в принципе понимаю, для чего они это делают — уж больно их конечности не приспособлены природой к соприкосновению с твердыми поверхностями, не то что у нас, котов, да и прочих четвероногих. Но лично мне очень удобно с помощью этих человеческих аналогов копыт маркировать свои будущие территории — один раз пометил поядреней, и эти дылды разносят мой запах по всему городу. Красота. И бегать самому не надо, напрягаться лишний раз. Тут главное — сделать это незаметно, не попавшись никому на глаза.

Так, опять отвлекся. Надо уже выяснить, что не так с этим запахом и этой оптической иллюзией.

Я потянулся носом к заинтересовавшим меня предметам и…

Короткая искорка разряда ярко полыхнула перед глазами.

Ш-ш-шас-с-с! Да что ж так больно-то!

Я вздыбил шерсть на загривке и на всякий случай зашипел. Но очередного импульса не последовало. Наверное, небольшая порция разноименных потенциалов взаимонейтрализовалась.

Анализируем дальше.

Ага.

Зависть, гнев, жадность. Набор в принципе понятный. Но есть в нем какой-то мерзкий привкус. Такой, знаете, где-то под шкурой на затылке зудящий, как подкожный клещ. И хочется его выдрать, выгрызть, вычесать, а он, мерзкая тварь, все глубже внедряется. А что если попробовать использовать химическую нейтрализацию?..

— Асгард! Ты что делаешь, паршивец? Ах ты ж…

А я все равно успел. Вот тебе, мерзость фушная!

— Мохнатый негодяй! Меня же мастер Шам убьет! Это же перчатки для господина Сра ли Йож!

Я увернулся от брошенного в мою сторону предмета и стрелой метнулся в приоткрытую форточку. Когда Милька в таком настроении, лучше отсидеться в безопасном месте.

— Ну погоди у меня, братец! Хвоста я тебе все-таки накручу. Мы с мастером тебе еще разгромленную лавку не простили. А теперь придется еще и последний бытовой артефакт использовать, чтобы почистить перчатки от твоего запаха. И не вздумай провожать меня до работы! Нет, ну каков паршивец…

— Мау-мау-мау, — закатил я глаза на эту пламенную речь, сидя в укромном местечке.

Дождавшись, когда горестные вопли утихнут, я аккуратно пробрался на крышу соседского сарайчика, с которого начинал дневной обход владений, и притаился в густой тени раскидистой шелковии. И хотя наглые мыши демонстративно шебуршали прямо под лапами, не стал на них отвлекаться. Во-первых, не настолько я пока голоден, а, во-вторых, надо это двуногое чудо довести до места ее дневного обитания. Что бы девочкатам ни вопила на эту тему. Уж не единожды на моей памяти она влипала в какие-то неприятности. Так что я, добровольно взяв на себя обязанности главы и защитника, решил когда-то раз и навсегда, что за этим неразумным котенком нужно смотреть в оба.

Пробежался по привычному маршруту, проследил, как Миля скрылась в низкой дверце черного входа в лавку того старого человеческого самца, который мою сестренку вечно представляет своим клиентам как «смышленого и услужливого юношу Эмиля с золотыми, таки не поверите, действительно золотыми ручками. И если вы не имеете веры словам старого Шама, поимейте ее своим молодым глазам! Только посмотрите, какая тонкая работа!». Пф! Уж эти двуногие. Да даже слепой на оба глаза я бы по набору феромонов отличил самку от самца. А эти… Я, конечно, сильно сомневаюсь, что сам старый пройдоха действительно не знает, кто на него работает. Слыхал, и не раз, как он бурчал, что до Мильки никак не мог найти подходящего помощника и ученика — уж больно нынешние юноши нетерпеливы и не имеют нужной усидчивости, столь необходимой в деле пошива «пер-ща-ток», или как они там называют эти смешные шкурки. Но вот его посетители охотно верили в то, что перед ними юный котенок, а не молодая самочка, скрывающая свой пол.