В середине XX века вышли в свет не только «Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 1725–1800», но и историко-библиографические труды Н. П. Смирнова-Сокольского: начиная «Рассказами о книгах» и «Рассказами о прижизненных изданиях А. С. Пушкина» и заканчивая двухтомным описанием собственной коллекции – «Моя библиотека», напечатанным уже после смерти собирателя энергией С. П. Близниковской и трудами лучших книговедов. Я не погрешу перед истиной, если скажу, что книги Смирнова-Сокольского были самым лучшим педагогическим пособием для коллекционера и букиниста второй половины ХX века. Остаются они таковыми и до сего дня. Не следует забывать и о записках книжников и библиофилов – Ф. Г. Шилова, П. Н. Беркова и прочих. Несмотря на постоянные нападки, серьезным подспорьем были букинистические каталоги-ценники (по которым, как мы говорили, можно было быстро проверить комплектность многотомного издания).

Крушение советского строя дало свободу букинистической торговле, и каталоги аукционов значительно расширили арсенал пособий букиниста. А распространение интернета настолько увеличило количество доступных сведений, что этим не преминули воспользоваться даже графоманы – будучи наследниками А. Е. Бурцева, который в начале ХX века издавал описание своих книг, подчас перепечатывая полностью некоторые из них. Ныне том за томом такие исследователи публикуют «хроники сведений из Сети о старинных книгах» и выдают свои творения за науку.

Но такой инструментарий антиквара-букиниста, как книжные каталоги и справочники, давно устарел. Времена, когда это было главным и самым упоительным чтением любого книжника, канули в Лету. Бережно хранимые и крайне дорогостоящие ранее библиографические справочники стали довольно дешевы, но приобретаются все реже и реже. Дело в том, что интернет оказал на всю область печатной библиографии серьезное и необратимое воздействие: выяснилось, что электронные справочники общедоступны и намного удобнее печатных каталогов. И для практической работы антиквара уже не требуются полки с библиографией – достаточно сканированной копии в ноутбуке. Не говоря уже о том, что много проще для справок ныне электронные ресурсы, в том числе архивы агрегаторов электронных аукционов.

Конечно, если я занимаюсь русской книгой XVIII века профессионально, как историк книги, мне нужно иметь под рукой Сводный каталог, чтобы было проще работать. Когда же единственной целью моего обращения к нему является уточнение числа страниц, наличия иллюстраций, выяснение упоминаний в каталогах редкостей, проверка комплектности и тому подобное – намного удобнее пользоваться электронной версией на сайте РНБ. Все каталоги-ценники также оказались списаны в утиль доступным генеральным алфавитным каталогом РНБ, по которому можно не только выяснить комплектность, но и узнать число страниц.

Именно поэтому, когда выходит очередной том «Сводного каталога русской книги. 1801–1825», который сам по себе сделан отнюдь не прекрасно, кроме вопроса, зачем тратить на это деньги и силы, ничего в голову не приходит. Конечно, электронные ресурсы не идеальны: имеет смысл оптимизировать их, сделать более удобными для поиска, своевременно снабжать дополнениями и уточнениями, не скупиться на дополнительные поля с аннотациями. Но бесспорно одно – в нынешнюю эпоху сводные каталоги должны быть электронными.

В качестве лирики остается Смирнов-Сокольский, информативные каталоги частных собраний, мемуары некоторых (далеко не всех) букинистов и антикваров. Последние, надеюсь, будут прирастать новыми текстами. Тем более антикварный рынок изменился, и рассказы о букинистических магазинах в Столешником переулке и Анне Федоровне сейчас напоминают рассказы В. Гиляровского о Сухаревке или Хитровке – то есть это дела давно минувших дней. Для понимания живой реальности существуют новые источники, весьма немногочисленные, но и они могут много рассказать о жизни героев антикварного рынка.

Главный же библиографический справочник должен помещаться в черепной коробке каждого, кто имеет дело с антикварной книгой, – коллекционера, антиквара, дилера. Без этого инструмента бесполезны любые каталоги и справочники.

Прошлый век можно по праву назвать веком всеобщего чтения: личная библиотека была у каждого мало-мальски образованного человека. Уровень грамотности вышел на свой пик, которого уже никогда не достичь. Печатная книга была доступной по цене и представляла собой притягательный источник эмоций и знаний.

Компьютерная эпоха положила конец этому золотому веку печатной книги, отодвинув ее на второй план. Представим интерьер обычной квартиры – там уже нет места ни книжному шкапу, ни даже «стенке» с несколькими книжными полками: от книг с радостью избавляются при ремонте или переезде. Конечно, у некоторых представителей грамотного сословия все-таки останутся книги дома или на даче, но численность их будет постоянно изменяться в меньшую сторону – таковы законы эволюции.

Говоря же о реалиях XX века, нужно принципиально разделять личную библиотеку и книжную коллекцию. Если горячий собиратель так называемых макулатурных изданий и считал себя самым настоящим библиофилом и, возможно, имел значок и членскую книжечку Всесоюзного общества книголюбов, то де-факто коллекционером в нашем понимании не был – он лишь собирал книги для чтения.

То же касается и более серьезных библиотек – кабинетных собраний ученых: при любой возможности человек «тащил в норку» все мало-мальски близкое к теме его исследований. Собственно, отсюда и название – «профессорская библиотека», в которой наряду с бесконечными монографиями, сборниками, оттисками из периодических изданий, авторефератами и прочим можно увидеть и настоящие коллекционные издания. Но последние приобретались исключительно для работы и не составляют единой коллекции, а только отражают интересы исследователя – как и основное ядро библиотеки. Скажем, рядом с комплектом сборников «XVIII век», издаваемых до сего дня Пушкинским Домом, обычно имеется изданное Я. Гротом собрание сочинений Державина. Правда, сохранность таких рабочих библиотек оставляет желать лучшего.

Книжный шкаф филолога (2020)

Основное отличие личной библиотеки, где представлены и библиофильские редкости, от коллекции редких книг – сохранность конкретных экземпляров, да и всей коллекционной части в целом. Поскольку книги покупались прежде всего для работы, нередко это ветхие, дефектные экземпляры, порой списанные из государственных библиотек с их несмываемыми следами.

Однако бывают случаи, когда при вкраплении редкостей в профессиональную библиотеку ученого образуются уникальные в своем роде книжные коллекции. Такова библиотека профессора Г. П. Макогоненко, которую мы приобрели совместно с А. Л. С., где наряду с новыми изданиями, книгами первой половины XX века, присутствовало и коллекционное ядро – русские периодические издания XVIII века. Наверное, нам никогда больше не купить и не увидеть в частном собрании такой исключительной подборки сатирической периодики – «Трутня», «Живописца», «Всякой всячины», «Парнасского щепетильника» и так далее. Причем практически во всех вариантах изданий XVIII века. Но и в этом случае мы немного роптали, будучи максималистами: сохранность некоторых экземпляров оказалась далеко не идеальной. Однако если, к примеру, «Зеркало Света» или «Растущий виноград» можно было найти и в лучшей сохранности (сейчас, безусловно, уже нет), то сатирические журналы Н. И. Новикова редки в любом виде.

То есть мы призываем разделять в нашем случае два понятия. Первое – личная библиотека, которая может быть монографична или, напротив, разнообразна и хаотична, но представляет собой книги для работы или повседневного чтения. Второе – книжная коллекция.

Неискушенному читателю государственная библиотека представляется сокровищницей. Однако имеющий отношение к собирательству смотрит на это учреждение под специфическим ракурсом. После нескольких посещений таких сокровищниц в сердце коллекционера закрадывается сомнение: а стоит ли туда дарить (завещать) то, что было получено силою огромных личных переживаний, материальных тягот, моральных компромиссов, долгих лет неувядаемой страсти? Бывает, что собирателя или его наследников соблазняют обещанием, что собрание будет храниться неделимо, но вряд ли это должно утешить.