– Ух ты! – удивленно качнул головой Савелий. – Стал главой рода? Сделки проходили?

– Я не увидел в нем силы, – усмехнулся Василий. – Незапланированных сделок не проводилось. У рода новых проблем также нет.

– Не понимаю, – задумчиво пробормотал Савелий.

– Вот и я не понимаю, – искренне признался слуга рода Изотовых.

– Он же, как вдовец, имеет право взять опеку над сестрами Софьи, – остро глянул на коллегу Савелий. – Ваша рыжая Катя, насколько я помню, единственный вассал Изотовых. Ты знаешь, какую клятву она давала?

– Боярыне, как главе рода.

– Тогда, значит, имеет право на опеку. Девочки ее знают, разумеется, выберут Катю, а не неизвестного мужика. В чем выгода Потемкина? У боярыни осталось много имущества?

– Софья Сергеевна все оформляла на сестер. Личного счета нет.

– Совсем ничего не понимаю, – пожав плечами, Савелий поставил локти на руль. Задумчиво глядя в лобовое стекло, он напряженно размышлял.

– Я тоже не вижу логики, – тяжело вздохнув, признался Василий.

После длительного молчания Савелий внимательно посмотрел на хмурого собеседника и, усмехнувшись, тоном уверенного человека произнес:

– Давай без утайки. Мы оба думаем, что у Потемкина что-то сорвалось и пошло не по плану.

– Согласен, – едва заметно улыбнулся Василий. – Потемкин – темная лошадка. Но меня больше беспокоит другое: есть ли у него хозяин, – мужчина многозначительно замолчал.

– Я тебя услышал. Сделаю все, что в моих силах и возможностях, – серьезно пообещал доверенное лицо могущественного князя Южного.

– Значит, скоро будут ответы на все вопросы, – скупо обронил Василий.

Беззвучно засмеявшись, Савелий завел двигатель. Внедорожник грозно рыкнул и помчался вдоль высоченного забора: настало время проверить посты.

Этот же день

Вечерело, по окнам барабанил дождь. Тесно прижавшись друг к другу, заплаканные близняшки наконец-то заснули, впервые за целые сутки.

Аккуратно закрыв дверь в комнату Лизы, Катя прижалась спиной к стене. Крупные слезы мгновенно потекли по щекам. Она не плакала при девочках. Но сейчас, когда сестренки Сони спят и не тянутся к ней в поисках защиты, эмоциям можно дать волю.

Сонечка… Ну как же так? Почему так несправедливо?! Что теперь будет с девочками? Что делать дальше?

Прижав ладони к лицу, рыжеволосая девушка беззвучно заплакала. О смерти Сони вчера рассказал Василий. Приехав сразу после процедуры прощания, он не утешал, не говорил, что все непременно наладится, но своим присутствием хоть немного успокаивал. Пробыв в доме Изотовых до глубокой ночи, мужчина в очередной раз проверил усиленные им посты охраны и уехал. Оставаться с ночевкой не имело смысла. Дом под надежной защитой, а утешать горько плачущих малышек воин просто-напросто не умел.

Отправив убитую горем Надежду отдыхать, Катя всю бессонную ночь и практически весь следующий день ни на миг не отходила от близняшек. Ей очень хотелось забиться в уголок, побыть наедине с горем. Да вот только нельзя позволить себе эту роскошь: к ней доверчиво прижимались две десятилетние девочки. У малышек теперь остались лишь слуги и она – вассал рода, подруга старшей сестры.

«Нашла, где реветь, – одернула себя Катя. – Не хватало еще девочек разбудить».

Вытерев тыльной стороной ладони опухшие от слез глаза, девушка тихонько прошла в свою комнату. Умывшись ледяной водой, тщательно заплела косу. Мельком глянула на отражение в зеркале и глубоко вздохнула: бледная, взгляд потухший. Впрочем, какая разница? Не до красоты теперь.

По-детски шмыгнув носом, вышла из спальни, бесшумно прошла через общую комнату, спустилась на первый этаж и зашла в кухню. Сегодня ей с горем пополам удалось накормить близняшек, но сама так толком и не ела.

Поседевшая за эти сутки Надежда ходила тенью. Пытаясь приготовить ужин, женщина то и дело застывала на месте, невидяще глядя в одну точку.

Пару мгновений постояв в раздумьях, Катя подошла к экономке, которая, не замечая ничего вокруг, вертела в руках пустую кастрюльку. По растерянно-недоуменному выражению лица было понятно – не помнит, зачем взяла.

– Надежда, – тихо позвала девушка. Медленно повернув голову, экономка скользнула пустым взглядом по Кате. – Иди к себе, – ласково дотронувшись до ее плеча, юная дворянка изо всех сил старалась не расплакаться. – Девочки уснули. Я сама справлюсь. Тебе нужно отдохнуть.

Вновь задумчиво посмотрев на идеально чистую посуду, Надежда поставила ее обратно на полочку. Не отрывая взора от ровного строя кастрюль, едва слышно произнесла:

– Только продукты зря перевожу. Ничего не выходит. Как жить-то будем дальше, Катенька? – а потом повернулась, не скрывая боли в глазах.

Не в силах выдержать этот взгляд, девушка медленно опустила взор, не зная, что ответить. Да и не смогла бы. Горло перехватили спазмы, хотелось зареветь в полный голос. Но нельзя. Надежде станет только хуже.

– Добрый вечер, – неожиданно раздалось от двери.

Быстро обернувшись, Катенька увидела стоящего на пороге Никиту.

– Какой же он добрый, Никитка? – прошелестела Надежда. – Осиротели мы без боярыни нашей, – по-старушечьи шаркая ногами, женщина вышла из кухни. Через несколько мгновений тихонько хлопнула входная дверь.

С силой прикусив изнутри губу, девушка шумно втянула носом воздух: слезы грозили пролиться водопадом, и она попыталась их удержать.

– Иди сюда, – с бесконечной заботой произнес юноша. Видя, что возлюбленная мешкает, быстро преодолел разделяющее их расстояние. Нежно обняв, ласково погладил по голове и шепнул: – Почему ты не позволяла мне приехать?

Катя не выдержала. Уткнувшись в грудь парня, зарыдала в голос. Заливая слезами его рубашку, невнятно пробормотала:

– Девочки. Надежда. Плакать нельзя. Я не такая сильная, как Соня. Не могу. Не могу! Невыносимо!

Осторожно поглаживая ее по голове и спине, Никита молчал: ждал, когда слезы чуть поутихнут. Вскорости она и вправду несколько успокоилась. По-прежнему не отрывая лица от груди любимого, лишь тихонько всхлипывала.

– Душа моя, позволь быть рядом, – приподняв девичий подбородок, он заглянул в опухшие от слез глаза. – Я хочу быть с тобой и в горе, и в радости. И пусть сейчас не лучшее время, – примолкнув на миг, проникновенно добавил: – Выходи за меня замуж.

Катя оцепенела, не в силах отвести глаза от бесконечно дорогого человека. Она так ждала этого предложения. Много ночей мечтала, как все произойдет, а после они с Соней будут вместе выбирать фасон свадебного платья.

Тихонько заскулив, вновь уткнулась лбом в его грудь и заплакала еще горше. Бережно поглаживая любимую по вздрагивающей спине, Никита зашептал ей милые глупости.

Потеряв счет времени, влюбленные, прижавшись друг к другу, стояли в центре кухни. В их позе и едва слышных словах Никиты не было ни намека на пошлость, лишь забота и нежность.

– Да вы совсем оборзели! – внезапно нарушил идиллию громкий мужской голос.

Резко повернувшись на звук, парень спрятал Катеньку за спину и посмотрел в чернильно-черные глаза Егора Николаевича Потемкина. Позади того стоял хмурый Ярослав. Не пропустить вдовца в дом воин не имел права, но, помня приказ Василия, едва Егор зашел за калитку, не отходил ни на шаг.

– Хозяйку только похоронили, а слуги уже вовсю в боярском доме обжимаются. Не пришел бы я сейчас, так в господской постели небось кувыркались бы, – меж тем с презрением процедил вдовец. – Радуешься поди, нищебродка? – высокомерно кинул выглядывающей из-за спины возлюбленного Катеньке.

Кровь резко прилила к щекам девушки. Бежать! Бежать куда подальше! Как же стыдно-то!

Неожиданно в памяти всплыли слова Сони: «Никто не сможет тебя унизить, пока сама не позволишь». Сжав добела кулачки, она сделала маленький шажок в сторону, смело посмотрела на мужа Софьи и ровно произнесла:

– Следите за словами. Я – потомственная дворянка и вассал рода Изотовых.