– Передайте своему хозяину, больному перфекционизмом, что наступил в его жизни момент, когда не вышло так как он хотел. Не тратьте свое время, покиньте покои, пока я не стала крушить мебель и отрывать гипсовые розы с потолка.

Дядечка промолчал, еще больше поджал губы и сложил руки на груди, всем видом показывая, что я до невозможности ему неприятна.

– Пусть будет как вы желаете.

В одну секунду дверь захлопнулась, щелкая на чародейский замок. В скважине показалось чародейское свечение.

Я зарычала от бешенства и что есть сил ударила рукой по янтарному трюмо. Взглянув на себя в отражение зеркала, я отпрянула, находя свой внешний вид…неопрятным. Я походила на блудницу, очнувшуюся после пьянки.

Серебристые волосы сбились в подобие пирамиды. Такую прическу обычно предпочитала Мирилда, обожая все традиционное.

Больше в этот день никто не удосужился почтить меня своим присутствием.

Даже воды не принесли. И, к слову, на следующий день, в доме была до глухоты тихо. По коридорам не сновали прислужники, не скреблись муши и не раздавался звон посуды, которую обычно приносили на подносах на завтрак.

Живот грохотал музыкальными увертюрами, похожими на безумный концерт ударных и трелей. Как на зло в голову лезли дурные мысли о сладком пудинге с фиолетовыми ягодами. Хотелось больших вареных яиц и спелого винограда, изливающегося соком.

Голодная, не выспавшаяся и злая, я снова подошла к окну, служившем мне окном в мир. Небо давно окрасилось светлыми лучами Сувара и свет от розовой решетки, заполняющий небосвод, казался тусклым.

Осмотрев все более подробно, я разглядела большое пространство впереди дома, походившее на квадратные лужайки с ровными брусчатыми дорожками. Почти под моим окном, красовался фонтан. Он мерно журчал и разносил брызги мимо мраморной чаши. Вдалеке я уловила что-то похожее на позолоченное светом Сувара море, но не была в этом уверена до конца, так как картину заслоняли высокие пальмы, шелестящие ветками.

Их зеленые листья, были подернуты еле уловимым красным оттенком и казались сказочными. Почему-то захотелось вдохнуть воздух Гелы, который на какой-то миг показался морским, так как ветер и шелест пальм напомнили мне южный жаркий курорт.

Повздыхав от голода еще несколько раз, я уселась на кровать и накрылась одеялом, стараясь думать о чем угодно, только не о воде и не о еде. Конечно, это мало напоминало мое путешествие по мертвым землям.

Здесь, по крайней мере, моя кожа не горела огнем и можно было спокойно спать, не умирая от жары и холода, но все же! Меня до ужаса бесило, что Мёбиус решил наказать меня голодом, только из-за того, что я отказала ему составить компанию на ужине.

Конечно, можно было бы согласиться и не показывать свой характер, выведать возможность побега (чем черт не шутит?), но до невозможности не хотелось быть перед ним мягкой и пушистой кошкой, которая только и мечтает как за кусок пирога, упасть в его объятия. Я была уверена, что у такого прохвоста как Мёбиус, женские юбки вились у ног, словно змеи и только и мечтали, как покорить его умелыми ласками.

Мерзость!

Сходя с ума от дум по Аглару, я тупо лежала в кровати и мечтала о моем возвращении на Элу в свои родные покои, а лучше в объятия к моему новоявленному супругу с холодным отрезвляющем взглядом, немногословному, но заставляющему биться мое сердце в учащенном ритме.

Я закусила губу и повернулась на спину, уже в сотый раз рассматривая налепленные на потолке розы.

Витая в своих мыслях, я пришла к выводу, что на потолке не хватает гипсовых ангелов, выглядывающих дебиловатыми лицами из облаков. Я резко дернулась, так как услышала щелчок в двери, которая с еле уловимым стоном открылась, впуская внутрь покоев, пахнущих жухлыми цветами и моим нескрываемым голодом, дядечку с кривой ногой.

Он снова выглядел до невозможности с иголочки и слегка поморщился, находя мой внешний вид совершенно не королевским.

– Господин Мартел, ожидает вас к вечерней трапезе, – абсолютно без эмоционально, доложился прихвостень, окатив меня пренебрежением во всей своей красе. Знал бы, что такие недовольные лица и нелепые вздохи, меня совершенно не берут, так бы не старался передать свое отношение ко мне. У меня уже успел выработаться иммунитет к такому роду общения, связанный с Азорой, Мирилдой и уехавшей на перевоспитание Эрминой.

Я медленно вздохнула, понимая что в этот раз проиграла, да и пора уже менять гнев на милость, дабы разобраться, где нахожусь и есть ли ходы отступления.

Я сдержанно кивнула, до невозможности еле уловимо, что дядечка пару раз моргнул, не понимая, не показалось ли ему мое согласие иллюзией?

Умело щелкнув пальцами, в покои, словно ожидая приказа, неслышной поступью вошла девушка, одетая в черную форму и розовый передник. Ее аметистового оттенка волосы, были аккуратно убраны наверх и заколоты миниатюрными невидимками. С опущенными в пол глазами, юное создание, внесло в комнату платье в темном чехле. Я нахмурилась, но промолчала.

– Думаю, прежде чем переодеться в специально купленное господином Мартелом одеяние, вам необходимо помыться. Не хочу вас обидеть, да и как могу, но в покоях неприятно разит несвежестью, а господин больше всего на свете не любит неприятные запахи.

После того, как я записала ненавистного дядьку во враги вместе с Мёбиусом и его списком нелюбви к разным вещам, я направилась в сторону неожиданно открывшейся в стене замаскированной двери. У меня и мысли не возникало, что в покоях есть еще одно помещение, отведенное под отхожий угол и ванну.

Эти упыри специально спрятали ее от меня, дабы я не могла помыться, испить водицы, даже из-под крана, и сходить нормально в туалет.

Поставили мне ночной горшок, от которого неприятно разило, как я не прятала его в дальний угол комнаты.

Уборная оказалась крайне функциональной.

Большая ванная с золотистыми ручками и удобной спинкой, так и манила предаться расслаблению конечностей, а отхожее место так вообще походило на земное. Похожее на унитаз, оно имело золотистый ободок стульчака и показалось мне уникальным изобретением, когда само сливало воду и источало по бокам аромат любимых цветов хозяина дома.

Молчаливая прислужница принесла кувшин с водой, и я жадно выпила пару бокалов, уже не стараясь показывать королевский этикет.

– Благодарю, – проговорила я, – как тебя зовут?

Мой вопрос повис в воздухе. Девица молчала, то ли была немой, то ли зачарованной своеобразным хозяином особняка.

Намыливаясь розовым мылом, я снова уловила себя на мысли, что у хозяина фетиш на запах роз, так как втирки и все средства гигиены, источали только ароматы этих цветов.

После водных процедур, молчаливая прислужница помогла мне обтереться и чуть ли не вытолкнула меня в покои, постоянно поглядывая на наручные часы. Сдвинув брови, я не стала припираться, чтобы не подставлять девушку.

Одеяние, которое мне выделили, совершенно не походило на наряд сестры милосердия.

Скорее, наоборот!

Красного цвета, словно кровь, оно обтянуло меня как перчатку, расширяясь плавной волной к низу. Юбка была отяжелена массивными цветами из сетчатой ткани.

В нем можно было смело танцевать канкан или танго, отплясывая на высоких каблуках. Прислужница затянула корсет, поднимая мою грудь чуть ли не к подбородку, и я на долю секунды закрыла глаза, вспоминая сильные руки худощавой Эдолины.

Натянув на руки такого же цвета перчатки, я вяло посмотрела на себя в зеркало, рассматривая намалеванный красной мазилкой рот и отчетливо видя себя не королевой, а выжившей из ума леди, которой был не чужд цвет страсти.

Собравшись с силами и тяжело вздохнув, я вышла в след за дядечкой, придирчиво осмотревшим меня с ног до головы, и видимо нашедшего сие одеяние подходящим для трапезы с чародеем.

Коридоры особняка, были устланы мягкими цветастыми коврами, изображая узоры и конечно же, любимые цветы. Стены покрывали атласные аляпистые обои красных, золотых и розовых цветов, вызывая в моей голове приступы мигрени и топчущейся на краю сознания шизофрении.