На мне была надета шелковая красная рубашка, еле закрывающая срам, зато полностью открывающая ноги и декольте. Сие произведение словно сошло со швейной машинки наплевавшей на традиции леди Иалеи, полное пошлости, откровенности и страсти.

Я сразу представила перекошенные лица своих советниц, увидь они такое ночное одеяние. Попадали бы без чувств, а потом отпивались каплями против тревожности и восстановления душевного равновесия.

Разнервничавшись и не придумав ничего лучше, я ловко схватила тяжелую вазу с цветами и бросила ее в сторону своего врага, который украл меня из дома в момент, когда мои отношения с королем практически наладились.

Фарфоровое украшение интерьера разбилось, оглушая комнату в лепнине звучным грохотом. Бедные цветы упали на пол, покрывая паркет бордовым покрывалом и брызгами.

– Оказывается, у вас не только приятный голос, изящная фигура, так еще и несносный характер, ваше величество! Обожаю пылких натур! – как ни в чем не бывало проговорил Мёбиус, чуть стряхивая с туфель брызги от разбитой вазы. – Уверен, своим характером вы покорили не одного представителя мужского пола.

Сам по себе щелкнул дверной замок, освобождая путь для хозяина дома, решившего что наша темпераментная беседа закончена.

– Меня обязательно найдут! – выкрикнула я в спину чародея, – и тогда вам несдобровать!

– Не хотелось бы вас огорчать Анариель, но вас не найдут, потому что как бы громко это не звучало, я лучший чародей этих миров и сделал все, чтобы мое уединенное гнездышко, было скрыто от взглядов посторонних. Ах да, – Мёбиус поднял руку в перчатке вверх, на долю секунды замолкая и наслаждаясь эффектом от своих слов, – как благодушный хозяин, могу сказать, что ваш супруг король, занят восстановлением замка после моего чародейского вторжения, а также поиском вас! Это наталкивает меня на мысль, что я сделал верный шаг, забрав вас у него. Увидимся за ужином, ваше величество!

– Подавитесь своей трапезой сами! – выплюнула я, не забыв чертыхнуться.

Хрустя подошвами туфлей об крошево вазы, Мёбиус плавно удалился, оставляя после себя аромат тонких пряных благовоний и бешенство, которое я вылила на дверь, колотя по ней кулаками, как сумасшедшая.

***

Наколотившись по двери до озверения и усталости, я тупо осела на пол, не зная что предпринять.

Умные книги по королевскому этикету, твердили бы о том, что надо ждать Аглара как ману небесную, ни в чем себе не отказывая и наслаждаясь компанией чокнутого и помешанного на самом себе, чародея, а также гостеприимством и удобной опочивальней.

Но я так не могла.

Я должна была что-то предпринять, чтобы убежать из красивой клетки опасного нарцисса. Да, пусть он был крайне недурен собой, щеголял в идеально скроенном костюме, но я не воспринимала его как мужчину, покорившего мое сердце. Мне до сих пор было сложно признаться самой себе, что я сказалась неравнодушной к Аглару, как тут появляется еще и Мёбиус с пылкими речами и раздевающим взглядом.

Поднявшись с колен и осторожно ступая между осколками, я прошла в сторону окна, чтобы посмотреть местность, окружающую особняк.

Я сразу же обратила внимание, что окно было зарешечено чародейской решеткой.

Еле уловимое фиолетовое свечение, проникало в комнату вместе с отголосками темнеющего пурпурно-розового неба.

Я ахнула от того, что весь небосвод был покрыт сеткой, словно защищая Гелу от каких-либо вторжений. От нее вверх поднимались тонкие лучи, тающие в пространстве.

На темнеющем горизонте зажигались звезды, тая в проступающем зеленовато-голубом свете, исходящем от Элы. Ее яркие блики отдавали надеждой и печалью у меня в сердце. На глаза набежали слезы. Я немыслимо скучала по Аглару, томительно переживала за судьбу королевства и дворца. Да что уж говорить? Я волновалась даже за старушку Мирилду, стычки с которой вносили в мою жизнь не только желание приструнить колкую на язык женщину, но и радость и смех.

Тяжело вздохнув, я кое-как отлипла от окна и посмотрела на наполняющиеся темнотой покои.

Словно по мановению волшебной палочки в комнате зажглась сверкающая люстра, а на светильниках, развешанных на стенах, зарделись огоньки, мало напоминающие кристаллы, которыми было увешаны и обставлены аквийские земли, кроме Ванн.

Там до сих пор предпочитали свечи, факелы и горящий очаг, считая световые кристаллы, чем-то бесовским, не меньше.

Осторожно ступая между осколков, чтобы не пораниться, я осмотрела тонкое произведение искусного мастера и заключила, что на Геле давно пользовались электричеством.

Красивая комната утопала в ярком свете и казалась мне музеем из-за вычурного интерьера и сусального золота, сверкающего в каждом углу.

Обойдя весь периметр, я прошла в гардеробную нишу, рассчитывая найти за ней сундуки, хотя бы с какими-нибудь вещами или на крайний случай, свое красивое платье, но ни сундуков, ни намека даже на легкий пеньюар, там не оказалось. По бокам стояли шкафы на причудливых ножках, тоже оказавшиеся пустыми. Я разозлилась еще больше, начиная понимать, что кроме алого наряда юной искусительницы, в покоях ничего не было. Да даже домашних туфель, хозяин дома не решился принести.

Крайне негостеприимное отношение к пленнице-королеве!

Мои глаза готовы были метать молнии и разбить все что можно в этой комнате, но умный Мёбиус предусмотрительно утащил все из покоев, дабы это не превратилось в крошево из стекла и фарфора и не осело на его голову точным ударом.

Пыхтя как суанский дракон, я снова подбежала к двери и яростно в нее заколотила, надеясь на разум Мёбиуса и на понимание, что с женщинами, коих он так величал и уважительно нежно описывал, нельзя было держать в таких неподходящих условиях.

Пусть все тут было до тошноты роскошно, но никак уж не функционально. И, к слову, я жутко захотела есть. В моем рту, казалось, еды не было, целую вечность.

Да мне даже воды никто не предложил, не то чтобы, куриную ножку!

И в самый момент, когда я уже практически отбила себе все кулаки и ладони, дверь щелкнула и распахнулась, оттесняя меня вглубь покоев.

В комнату вошел мужчина, с которым мы уже были заочно знакомы. Его прищур и умелое распускание рук с надушенным платком лимонной субстанцией, отчетливо всплыло у меня в голове, также, как и примечательный аксессуар на его щеке – здоровенная бородавка с волосами.

Чуть прихрамывая на кривую ногу, он покосился на творившийся на полу бардак из пожухлых, придавленных роз и крошева разбитой вазы.

Сдержанно вздохнув и не проявляя никаких эмоций, мужчина сморщил тонкие губы, превратившиеся моментально в узкую, белесую полоску и оправил три тонкие пряди на своей голове.

Я злорадно оскалилась, довольная тем, что хоть что-то тут разрушила. Пусть скажет спасибо, что не оторвала от стены кусок розоватой лепнины и не бросила им в покрытую реденькой растительностью голову мужчинки.

Фасон его одеяния был не дурен. Он, как и Мёбиус, был наряжен с иголочки. Из кармана темного в бордовую полоску жилета, торчала цепочка поблескивающих золотом часов, которую он тотчас достал, мимолетно взглянув на бегущие стрелки.

– У вас совсем немного времени, чтобы привести себя в порядок к ужину с господином Мартелом. Он до невозможности пунктуален и не выносит опоздания.

– Какая жалость, – сморщилась я, делая откровенный вид, что мне полностью все равно на желания и пунктуальность господина Мартела. – Но дело в том, что трапезу я пропущу. Так и передайте вашему господину.

Я плавно осела на край кровати и закинула ногу на ногу, чуть надвинув на колени, до невозможности короткий подол красной шелковой сорочки, сохраняя непринужденный вид.

– Боюсь, господин Мартел не приемлет отказов, королева Анариель, – холодным, как погода в землях Ванн голосом, резюмировал дядечка с бородавкой. Он громко щелкнул крышкой карманных часов и плавно спрятал их, мимолетно вздохнув. – Вам лучше согласиться, чтобы не почувствовать на себе дурное настроение хозяина дома.