- Надо о нем молиться, отец мой, - с грустью промолвила Франсуаза, благодать еще не коснулась его... как и моего бедного сына... Ах, отец мой, - прибавила она со слезами, - тяжелый это для меня крест.
- Итак, ни ваш муж, ни ваш сын не исполняют обрядов, - задумчиво произнес голос. - Это серьезно, очень серьезно... Помните, за религиозное воспитание девушек надо взяться с самого начала... а у вас на их глазах будут столь прискорбные примеры... Берегитесь, говорю вам: на вас лежит ответственность за эти души... и она безгранична... Помните это...
- Боже! Отец мой... все это приводит меня в отчаяние... и я не знаю, что делать... Помогите мне... дайте совет... Вот уже двадцать лет ваши слова для меня - слова самого Господа...
- Надо переговорить с вашим мужем и поместить несчастных девочек в школу к монахиням... там их обучат всему.
- Но мы, к несчастью, слишком бедны, отец мой, чтобы платить за них... особенно теперь, когда моего сына посадили в тюрьму за его песни...
- Вот к чему ведет безбожие... - строго заметил голос. - А посмотрите на Габриеля... Он последовал моим советам... и теперь это образец христианских добродетелей.
- Но Агриколь тоже не лишен достоинств, отец мой... он такой добрый и преданный!
- Без религии, - еще строже заговорил голос, - нет добродетели... Все, что вы называете хорошими качествами, - только суетная видимость... При малейшем дьявольском наущении они исчезнут, как не бывало... А дьявол всегда живет в том, в ком нет религии...
- Бедный мой сын! - в слезах воскликнула Франсуаза, - а уж как я молюсь за него каждый день, чтобы Божья благодать его осенила...
- Я всегда вам говорил, что вы были слишком к нему слабы... Теперь вас Бог за это и карает. Надо было расстаться со столь безбожным сыном, а не поощрять неверия своей беспредельной любовью. Надо, как говорит Евангелие, отсекать зараженный член...
- Увы, отец мой!.. Вы знаете, что это был единственный случай, когда я вам не повиновалась... я не могла решиться на разлуку с сыном...
- Вот почему вы не можете рассчитывать на спасение... Впрочем, Бог милосерд... Только не впадите в ту же ошибку в отношении этих девушек... Провидение вам послало их именно для того, чтобы вы их спасли от вечной погибели... Не погубите же их преступным безразличием к их судьбе.
- Ах, отец мой... я со слезами о них молюсь.
- Этого мало... Эти несчастные не имеют ведь никакого понятия о добре и зле... Их души - вместилище, наполненное несчастьем и срамом... Подумайте, чем они стали, воспитанные нечестивой матерью и неверующим солдатом?
- Относительно этого, отец мой, вы можете быть спокойны, - наивно заметила Франсуаза. - Они кротки, как ангелы, а мой муж, не покидавший их с детства, говорит, что лучше созданий на свете нет!
- Ваш муж - сам закоснелый грешник, - резко промолвил голос. - Он не может быть судьей в этом деле. А я вам говорю, что вы не должны ни на минуту откладывать спасения этих несчастных, иначе вы впадете в смертный грех.
- Боже мой! я это очень хорошо знаю... и это меня мучит не меньше, чем арест сына... Но что же делать? Сама учить я их не могу... я ничего не знаю... я только верую!.. а муж мой позволяет себе в своем ослеплении шутить над святыми вещами, которых сын не касается только из уважения ко мне... Умоляю вас, отец мой... помогите мне... посоветуйте... что мне делать?
- Конечно, нельзя же оставлять на вечную погибель бедных девушек, произнес после нескольких минут молчания голос из исповедальни. - Выбора нет... их необходимо отправить в монастырь... Там они увидят только святые и благие примеры.
- Но, отец мой, чем оплатить пансион? Если бы еще я могла по-прежнему работать как было, когда учился Габриель... Но я почти потеряла зрение... Разве только... разве только... вы похлопочете, отец мой... вы знаете много благотворителей... Нельзя ли заинтересовать их участью бедных сироток?
- А где же их отец?
- Он в Индии... Муж говорит, что он скоро должен вернуться во Францию... но это еще не точно... И еще одно, отец мой: у меня обливается сердце кровью, при мысли, что бедняжки должны будут разделять нашу нищету... А она близка... мы ведь только и живем заработком сына...
- У них здесь нет родных?
- Кажется, нет, отец мой!
- А доставить их во Францию вашему мужу поручила их мать?
- Да, отец мой! Но его спешно вызвали по какому-то делу в Шартр.
(Читатель вероятно помнит, что Дагобер счел лишним посвящать жену в надежды, связанные для дочерей маршала с их медалью. Он и девушкам посоветовал об этом не говорить никому, даже Франсуазе.)
- Итак, - спросил голос, - вашего мужа нет сейчас в Париже?
- Нет... он вернется сегодня вечером или завтра утром...
- Послушайте, - сказал голос после новой паузы. - Каждая упущенная минута спасения их душ увеличивает смертельную опасность... Рука Всевышнего тяготеет над ними... кто знает, когда наступает смерть?.. А если они, упаси Господь, умрут в таком состоянии, то они обречены на вечную погибель: их глаза необходимо открыть тотчас же... им сейчас же надо показать небесный свет... Надо отвезти их в монастырь... Это ваша обязанность... Желаете ли вы ее исполнить?
- О, да, отец мой... но, к несчастью, повторяю, я слишком бедна... я вам это говорила...
- Я знаю, что в вере и усердии у вас недостатка нет. Но при всем этом, если бы даже вы и были в состоянии руководить этими девушками, нечестивые примеры вашего мужа и сына каждодневно уничтожали бы ваши труды... Значит, о сиротах должны во имя христианского милосердия позаботиться другие... они и будут действовать за вас, а вы будете отвечать за девушек перед Богом.
- Ах, отец мой! как я вам буду благодарна, если доброе дело удастся.
- Может быть, мне и удастся... Я знаю настоятельницу одного монастыря, где девушек сумеют воспитать как следует... Плату за них можно свести до минимума... но платить все-таки придется... а потом приданое... В состоянии ли вы им дать все это?
- Увы, нет!
- Ну, тогда я возьму денег в нашей кассе для бедных и с помощью добрых людей соберу сколько нужно... Я пристрою их в монастырь.
- Отец мой! Вы спасаете их и меня!
- Хотелось, чтоб было так... Но ради их спасения и чтобы принятые меры были действенными, я должен поставить вам несколько условий.
