Неожиданно для себя я увидел знакомое лицо. Кажется, я много раз встречал эту милую женщину в нашем тесном светском мире. И хотя ей было далеко за тридцать, она была одинока. Я запомнил ее взгляд, ее лицо. Красивое и благородное. Такие мимолетные встречи почему – то долго остаются в памяти. И все же я с трудом узнал ее. От грусти, которая всегда присутствовала в ее глазах и оставляла тень на лице, не осталось и следа. Теперь же она светилась счастьем, потому что встретила его. Мужчину своей мечты. Они шли под руку, не спеша, и получали удовольствие от общения друг с другом и от осознанной возможности унести свое счастье с собой. Свить уютное гнездышко и наслаждаться жизнью, разделив печали и радости пополам. Я глядел на эту женщину и очень радовался за нее. Правду говорят люди: ничто так не преображает человека, как любовь!

Однако сегодняшняя ярмарка уже тем была замечательна, что оправдывала надежды не только видных и красивых дам, она щедро одаривала всех, в том числе малопривлекательных, но, тем не менее, достойных любви и внимания. Одну такую девушку я заметил возле фонтана с красивой античной чашей посередине. У журчащего ручейка также сидел бронзовый лев, и, кажется, даже немного улыбался. И два бронзовых красавца – оленя, также стоявшие с обеих сторон фонтана, были явно довольны происходящим. Только на лице девушки не было улыбки. Точнее, она пряталась. Как будто стыдилась чего – то. Острый носик юной особы был немного вытянут, скулы слегка выдавались вперед, а тонкие губы сжимались дугой, подчеркивая и без того заостренные черты лица. Девушка изрядно волновалась, ведь ее принц задерживался. Вероятно, он не поспевал в числе первых войти в приготовленную карету, а может, ему просто не хватило экипажа. А вдруг он не увидит ее? А вдруг пройдет мимо? Но я -то был уверен в том, что он где – то совсем рядом и, более того, я даже чувствовал его приближение.

Собственно никто и не понял – откуда он появился. Все произошло очень быстро. Даже долгожданное счастье всегда неожиданно потому, что в первый миг ты не можешь в него поверить. Но случилось то, что должно было случиться. К той самой девушке подошел ее принц. Такой же галантный и, кстати, такой же красивый, как и другие избранники.

Я невольно подивился такому неожиданному союзу. И совершенно напрасно. Ведь это не мы решаем: какую красавицу или какого красавца нам любить. И разве красота всегда видна снаружи? Бывает, что в самом красивом кувшине хранится самое кислое вино. И только распознав вино на вкус, ты сможешь сделать правильный выбор.

– И то не всегда, – услышал я над ухом знакомый бархатный голос. Я, конечно же, сразу узнал его. Это был волшебник. И он продолжил:

– Незрелое вино изменчиво. Но бывает хмельнее старого. Как тут не ошибиться?

– Вы не перестаете меня удивлять – искренне признался я. Мою искренность можно было измерить широтой улыбки Волшебника.

– Ты удивляешься тому, что видишь каждый день. Любовь не объяснить одним лишь разумом. Без сердца здесь не обойтись.

– Да, я понимаю это. Но никогда, наверное, не перестану удивляться, – признался я.

– Чудо всегда удивляет. И рождает новое чудо. Ты же понял, зачем я тебя пригласил сюда, в эту маленькую, удивительную страну.

Мне кажется – я задыхался от чувств, переполнявших меня. Хотелось слушать чарующий голос моего необыкновенного спутника. Хотелось петь и танцевать под звуки классической музыки, и просто веселиться вместе со всеми. Однако у меня появилось ощущение, что я должен сделать еще что-то очень важное. Что именно? Я не мог найти ответа. И, как обычно, обратился за помощью к Волшебнику.

– Наш бал завершается. Он завершается для нас. Мы свою миссию выполнили. И нам пора возвращаться. Сегодня здесь соединились сердца влюбленных. Для них мелодия их первой встречи будет еще долго звучать. Никто сегодня не остался без любви и внимания. Не так ли? – при этом он выразительно посмотрел на меня с легким изумлением.

И тут я сообразил, что я должен сделать. А мудрый Волшебник, слегка кивнув головой в знак одобрения, повторил: – Пора, мой друг…

– Пора, пора вставать, милый, – услышал я нежный женский голос.

Я ощутил прикосновение горячих губ. Открыл глаза. Передо мной сидела моя дорогая супруга и ласково улыбалась. Я не удержался и расплылся как солнышко. И с таким же пылающим взором, с обжигающим ресницы чувством, я сказал жене:

– Любимая, я нашел свое счастье!

Зов пращуров

По краю поля, густо поросшего медоносной травой и ковылем, прошелестел свежий ветер. Маленькая дочка вдруг всхлипнула. Живо интересуюсь: «– Что с тобой, малышка? Почему плачешь?»

– Мне грустно, потому что я никогда не видела своих прадедушек.

Успокаиваю ее: «– вы обязательно встретитесь, но позже, в лучшем мире. Они были достойными людьми. И ты будешь такой же – мой маленький очаровательный человечек».

Знала бы ты, дочь, как хотел я в малолетстве взять деда за руку и повести его за собой по тропе, которую я только что протоптал. Показать три необычных камня, отрытых на конце огорода, которым я дал имена былинных богатырей. Но, не пощадила война моих дедов. Земля, пропитанная потом и кровью, приняла тогда еще молодых мужчин, оторванных от семей и брошенных на поле брани.

– И я не видел твоих прадедушек. Только на старых фотографиях.

Поле, на котором мы стояли, тоже было полем брани, лютой сечи, засыпанной многовековым, культурным слоем. Когда – то на этом месте был русский град, равный стольному по величине и силе. Град воинов и землепашцев – древняя Рязань. А ныне – городище, на котором, собственно нет ничего, кроме развалин церкви с глубоким подвалом (возможно, в нем прятались прихожане). Здесь полегло великое воинство, предки наших предков. За что? За Родину. За родных и близких, детей и стариков.

В двух километрах от этого места старинное село. В нем древний храм, с ликом Христа над вратами, таким же, как на знаменах русских князей, собиравших дружину для защиты родной стороны от ворогов. Бог хранил здешний люд. Местные жители говорят на языке пращуров. Старославянский язык искусно переплетается с современным русским языком, придавая ему особую певучесть. Здесь, как и восемь веков назад отпевают воинов на языке вечности, родном языке. И до сих пор земля русская принимает убиенных войной потомков древних воинов. За что гибнут они? За вечный сон над этой равниной? За грехи не успевших к причастию пращуров?

Впервые я ступил на эту священную землю в начале девяностых годов 20 – го столетия. Пореформенное лихолетье. В небольшой умирающей деревушке на задворках полей скорби старушки, ровесницы века, ели комбикорм с молоком. Вместо хлеба. И это на заливных, плодородных землях, где прежде колосились нивы, раздвигая горизонт! Земля не по своей воле стала им мачехой.

– Папа, мы вернемся сюда?

– А ты хочешь вернуться?

– Я хочу. Ты сказал, что здесь была война, а мои прадедушки погибли на войне. Мы придем сюда еще?

Ветер на высоком откосе берега набирал силу исполина. Он заглушал голос ребенка, легко подхватывал его наивные слова и уносил их прочь. Он выдувал из глаз росу, и она, гонимая ветром, окропляла землю, как много веков назад окропляла кровь.

Это было особое состояние души. Можно было не слышать и половину сказанного, но с полуслова понимать друг друга. Я тоже хотел сюда вернуться. До сих пор мне неизвестны места захоронения моих дедов, павших на фронтах Великой Отечественной, а в этой земле – их корни. И пусть это место станет для нас местом поклонения предкам. Великим погостом, зовущим к Воскресению. Не важно, где покоится прах, куда важнее – в какой обители находится душа.

Притяжение земли, глубоко осевшего могильного кургана, долго удерживало нас на берегу Оки.

Многоголосье ветров, в котором, если прислушаться, отчетливо различались звуки натянутой татарской тетевы, топот тысяч конских копыт, шепот взывающих к небесам богомолиц и голоса самих небожителей. Они напоминали живым о вечных ценностях и открывали души для посева.