Василий видел всю обстановку и прекрасно осознавал, что был бы он один, то и думать не стал бы, а давно умчался бы отсюда, оставив волков на своём участке. Он знал от друга-егеря, что все тут меж ними поделено, у каждой стаи свои владения и свои места охоты. Но что произошло и случилось именно сейчас – понять сложно. Обычно летом волк спокоен и нападает крайне редко, если только в случае опасности, которая угрожает ему самому или его потомству.

Так и есть, на тропинке появилась волчица с волчатами. Они были еще малы, жались к мамке, но уверенно шли за ней. И назрел вопрос: что могло спугнуть зверя средь бела дня? Волки всегда прячут своих детенышей, пока они не подрастут и не окрепнут. Но тут вожак переводит своё потомство и всю стаю куда-то, а главное – зачем?

Оскалив клыки, самец смотрел в их сторону, давая понять, что он порвёт любого, кто попробует навредить его малышам.

– Василий Михайлович, мне страшно, – шептала Настя и боялась пошевелиться.

– Они сейчас уйдут. Видишь, они с волчатами, – тихим голосом ответил он, повернув голову вполоборота. – Они уведут их в другое место и скроются в лесу.

Так все и вышло, стая перешла дорогу и медленно удалилась, словно их тут и не было.

Последним с дороги ушел вожак, оглядываясь и рыча в их сторону.

Волки скрылись в зарослях кустарника, и только звонкоголосый соловей заливался, насвистывал где-то на березе, словно никого не боялся.

– Интересно, что их могло спугнуть? – задался вопросом Фролов. – Обычно они своих волчат никому не показывают. А тут нате, смотрите, вот они все, как на ладошке.

– Может, их напугали? – предположила Настя.

А сама замерла рядом с ним и крутила головой по сторонам, боясь, что хищники вновь могут вернуться. И кто знает, откуда они выпрыгнут, ведь лес большой, кругом непроходимые насаждения, из-за которых ничего не видно.

– Это как надо было напугать, чтобы они рванули с нажитого места, да еще средь бела дня? – задумчиво согласился он.

Но тут рядом что-то треснуло, и Голубкина бросилась к участковому. Она прижалась к мужчине, ища у него защиты, и невольно оказалась в его объятиях.

– Это сухой сук обломился, – с улыбкой смотрел на нее Василий Михайлович.

Но девушка словно не слышала его, а только тряслась от страха, надеясь, что он непременно ее спасет.

– Настя, ты слышишь меня? Волки ушли! Они сытые, и мы им не нужны, – решил пошутить он. – Невкусные мы сегодня с тобой для них. Наверное, выглядим не совсем аппетитно. Неперчёные и несоленые. У тебя, случайно, нет с собой соли?

– Нет, – отговорилась она, с трудом вникая в его слова.

А сама все стояла, прижавшись к нему, и в испуге таращилась по сторонам.

– Настя, – вновь заговорил Фролов, и его улыбка поползла вверх.

Голубкина приподняла голову и взглянула на него.

– Мне страшно, – тихо призналась она и снова устремила свой взгляд в лес.

– Всё, они убежали! – попытался убедить он. – И мы пойдем немного пройдемся. Не будем заводить мотоцикл, а посмотрим, что в лесу творится.

– А если они кинутся на нас?

– Не кинутся! – уверял ее мужчина. – Им важнее сейчас – это спасти своих волчат.

А сам понаблюдал за своей спутницей какое-то время и понял, что она очень даже хорошенькая. Столько раз он встречался с ней, знал, что она их новая медичка, был уверен, что девчонка окончит колледж и останется в Заречье, так как медсестры у них не было. Прежняя умчалась в город за своим мужем, который устал от сельской жизни и захотел пожить в городских условиях. Причем сорвались они с нажитого места средь учебного года, не дав детям доучиться до лета. И теперь все сельчане возлагали надежду на эту хрупкую, добрую и отзывчивую девочку, веря и надеясь, что она никуда от них не уедет.

– Идем или будем стоять и в обнимашки играться? – в очередной раз задал вопрос Василий.

Настя взглянула на него серьезно, мигом отстранилась и сказала:

– Нет. Идемте. Только я пойду рядом с вами.

– Ладно. Но мне надо мотоцикл толкать.

– Хорошо. Но если что, вы же меня защитите?

– Ну, это моя прямая обязанность – защищать и спасать. Да к тому же, это я повез тебя этой короткой дорогой. Тут на меня двойная ответственность ложится. Так что, не волнуйся, грудью встану, но доставляю тебя домой в целости и сохранности.

– Я всегда боялась волков. За грибами пойду, а сама дико боюсь, – призналась Анастасия. – Бывало, зайду в лес, а сама все вслушиваюсь в тишину и звуки. И все время по краюшку хожу, в саму глубь не захожу, жутко становится.

– Ты в следующий раз меня зови за грибами, я провожу. Я леса точно не боюсь. А заодно и себе грибов насобираю. Я их тоже очень люблю, но вот только времени не хватает на это дело.

Она снова посмотрела на него и смущенно захлопала своими ресничками. Потом отвела свой взор в сторону, не выдерживая его пронзительного взгляда.

А он с улыбкой разглядывал ее всю, в душе никак не понимая, как же это он раньше-то не заметил, что она давно выросла и стала такой красавицей?

– Я рядом. И у нас есть пистолет, – напомнил он, понимая, что она все еще боится.

– Тогда идемте, – шагнула она в сторону и ждала, когда он тоже пойдет.

Они медленно пошли по проселочной дороге. Фролов прислушивался к шуму и к голосам, что доносились из леса и с трассы, и очень боялся за девушку. Волк зверь непредсказуемый, и кто знает, что у него на уме? Но сейчас больше волновал совсем другой момент – кто именно его спугнул?

Хищник запросто может напасть внезапно и сзади. А сзади была эта девочка, которая опоздала на автобус и теперь, скорее всего, дико сожалела, что согласилась на эту поездку.

Они осторожно прошли по лесу, но все было тихо, никаких эксцессов и новых вылазок со стороны диких зверей.

Пара вышла на опушку и остановилась. А Василий сразу предложил:

– Теперь можно ехать.

– А я бы еще прошлась, – ответила Настя, озираясь по сторонам.

– Ну, если бы не мотоцикл, то я тоже еще прошелся бы. А толкать его трудновато.

Но тут рядом снова что-то треснуло, и девушка в очередной раз кинулась к нему, ища у него защиты. И опять невольно оказалась в его объятиях. Она прижалась к мужчине, а сама все оглядывалась по сторонам, боясь очередного появления волков.

– Настён, это сухая ветка треснула, – вновь улыбнулся участковый.

А сам рукой охватил ее за плечи и нежно прижал к себе, второй рукой придерживая свой мотоцикл.

– Под кем? – задала она вопрос, испуганно поглядывая в лес.

– Ну, наверное, под кем-то, – рассудил он и тоже посмотрел туда, откуда донеслась та трескотня.

– Вот и мне интересно, под кем она все трескается и трескается? – вопрошала Настя, боясь отойти от него хоть на шаг.

Но все было тихо и спокойно. И если это были бы волки, они давно бы на них напали.

– Ну все! – попытался подбодрить ее Фролов, – давай, поехали уже, хватит в трусишек играть.

Голубкина повернула голову и посмотрела ему в глаза. Вот он момент, когда можно сказать о своих чувствах. Они вдвоем в этом лесу, и можно говорить все, что накипело за эти долгие годы ожидания. Но как завести разговор, как открыть то сокровенное, что так волнует и тревожит ее девичью душу?

– Ну, садимся и едем? – почти скомандовал мужчина и попытался отстранить от себя свою спутницу.

– Василий Михайлович, я хочу вам сказать… – заговорила она тихим и взволнованным голосом, – только вот не знаю, как это сделать…

– Ну, говори, как есть, – замер он, вглядываясь в ее светлое личико.

– Я в вас влюбилась, – выдохнула она, и ее щеки заалели как спелые грозди калины.

– Что?! – переспросил он и склонился к ней ближе. – Что ты в меня?!

– Я люблю вас.

– Настён, ты, часом, не с перепугу тут бредить начала? – решил уточнить он.

А сам верил и надеялся, что все, что она наговорила ему тут сейчас, было действительно с перепугу.

– Нет, – мотнула она головой и опустила свои реснички, – я не брежу. Хотя, наверное, уже и брежу вами.