Начинаю самозабвенно врать:

– Так получилось, что я пролила на костюм кофе, пришлось переодеться, а на работе у меня было только это. Но это произошло в самом конце рабочего дня, так что…

– Вы посмотрите, – цокает он языком. – Моя жена, главный администратор гостиницы, такая неуклюжая корова. Хочешь, чтобы тебя уважали, – выгляди достойно. Ну что это за джинсы… Где ты их вообще выдрала?

Джинсы у меня совершенно нормальные, и раньше они совсем не бесили Артема. Как говорится, был бы повод придраться.

«Меня уважают!» – хочу закричать в ответ.

Оно так и есть.

На работе я вполне уважаемый человек, в садике у ребенка – тоже, мне даже доверили возглавлять родительский комитет.

Я уважаема везде, но только не дома.

Дома я никто. Даже меньше.

– Неприятности случаются, – говорю сдавленным голосом. – Сегодня просто не мой день…

– Ладно, – Артем сменяет гнев на милость.

А потом делает то, что я ненавижу больше всего.

Садится рядом, рывком придвигает меня к себе вплотную, наклоняет лицо к моей голове. Шумно вдыхает и говорит:

– Обалденно пахнешь…

Он наклоняется чуть ниже, ведет губами по моему виску.

Касания его губ мне омерзительны.

Но я не двигаюсь, позволяю ему это.

Чувствую, как он ведет языком по моей щеке, будто пробует на вкус.

Тут уже не могу сдержаться, резко дергаюсь в сторону.

Артем придвигает меня обратно, рычит на ухо:

– Че ты дергаешься? Я твой муж, у меня на тебя все права.

Больше не дергаюсь, убеждаю себя сидеть ровно. Что угодно, лишь бы его не провоцировать.

Снова терплю прикосновение его языка, хотя внутренне морщусь.

Еще спасибо, что это максимум контакта, какой у меня с ним бывает.

Облизать – это все, на что способен Шувалов.

– Я люблю тебя, Шанна, – врет он мне на ухо. – Ты же знаешь это, да?

– Ага, – я нервно икаю.

Он с шумом дышит мне в лицо, явно недоволен мной. И говорит с доброй долей презрения в голосе:

– Не будь ты фригидной сукой, у нас бы все было по-другому…

С этими словами он отпихивает меня в сторону.

Я подскакиваю с дивана как могу быстро.

– Можно идти? – спрашиваю с надеждой.

Он не отвечает, машет в сторону двери.

Откидывается спиной на диван и смотрит в потолок.

Меня больше не замечает.

И я спешу скрыться…

Выйдя из кабинета, я сразу бегу на второй этаж. В свою спальню, потом в ванную.

Прижимаю к груди белый клатч, который продержала в левой руке все время, пока длились вечерние обмены любезностями с мужем.

Захожу в ванную, запираю дверь и только тогда выдыхаю.

Здесь я хоть в какой-то безопасности. Это мой оазис, крошечное место, куда никто не войдет, пока я не впущу.

Подхожу к раковине, включаю воду, чтобы казалось, будто я стою под душем. А потом оседаю по стенке на пол.

Обхватываю колени руками и сжимаюсь в комочек.

Дурища, как я умудрилась забыть дома кольцо? Ведь прекрасно знаю, как это бесит Артема. Надеялась, что успею вернуться и надеть так, чтобы он не заметил. Но не случилось.

На глазах тут же проступают слезы.

– Фригидная… Ага! – тихонько стону.

Если бы все проблемы моего брака заключались именно в этом.

Я познакомилась с Шуваловым в восемнадцать. Тогда как раз оканчивала школу, готовилась поступать в университет. Сходила с подружками в клуб, что называется. До сих пор разгребаю последствия.

Он очень красиво за мной ухаживал.

Помню, как мы с подругами сидели за столиком, а к нам подошел официант и сказал – можем заказывать, что захотим, все оплачено мужчиной с углового столика. Мы все разом обернулись в указанном направлении, а там сидел он.

Мне тогда показалось, что он идеальный. Кудрявые, коротко стриженные темные волосы, весь такой смуглый, особенно в контрасте со светлой одеждой. Губы такие полные, широкий подбородок.

В тот момент я даже не подумала, что банкет в мою честь.

Но он вскоре подошел, пригласил на медленный танец именно меня.

А потом началась моя сказка.

Кино, рестораны, шикарные букеты роз, конфеты, духи, кольцо…

Он сделал мне предложение через месяц после знакомства. Как раз после того, как отгремел мой выпускной.

Никто и никогда не ухаживал за мной так, как он. А впрочем, за мной в принципе никто не ухаживал. Прогулки с одноклассниками по парку не в счет.

Он сразу спросил, девственница ли я. Я ответила: конечно. Еще бы, ведь на тот момент я даже ни с кем не успела по-нормальному поцеловаться. Тогда мой будущий муж сказал, что я ему подхожу. Он-де религиозный, верит в секс только после свадьбы.

Я подумала – вот оно. Тот самый мужчина, с которым можно и нужно разделить жизнь. Взрослый, красивый, состоятельный… Уже на тот момент ему принадлежала гостиница в центре города, в которой я сейчас работаю. А также два продуктовых магазина. Теперь у него и вовсе сеть торговых лавочек.

Разница в возрасте меня не пугала, что такое девять лет?

И я согласилась замуж.

Млела от того, как красиво он обставил нашу помолвку в самом шикарном ресторане нашего маленького городка. Мой папашка аж цвел от счастья, что дочь так удачно пристроилась, до сих пор цветет, гад такой.

Потом свадьба, да такая, что о ней даже написали в газетах. Настолько она была пышная и красивая.

А в брачную ночь я за все это расплатилась.

Помню люкс в его отеле, самый шикарный из всех. В каждом углу комнаты стояли букеты роз. На постели, куда он меня положил, те же розовые лепестки.

Романтика на полную катушку. Прямо как в фильмах, в лучших любовных романах, которые я читала запоем.

Но у него не встал.

Шувалов раздел меня, долго целовал, как и раньше во время наших свиданий. Я готовилась познать, что такое секс. Я была к этому абсолютно готова, хотела его. Помню, как стеснительно потянула руку к животу Шувалова, провела пальцами по его прессу, спустилась ниже и потрогала его вялый… Я тогда не поняла, что произошло. Оно в книгах описывалось не так. Посмотрела на его мужское достоинство, а оно было такое маленькое, сморщенное, как высохший корнишон. Тогда я хихикнула.

Я сделала это случайно, не хотела его обидеть. Засмеялась больше от нервов, потому что очень переживала.

А он отвесил мне такую крепкую оплеуху, что я отключилась. Не уверена, что ладонью, может и кулаком врезал.

Скорую он мне не вызвал, отнес в ванную под ледяной душ. Там-то я и очнулась.

Наутро под левым глазом был такой фонарь, что хоть полгорода им освещай.

Тогда я хотела уйти от Шувалова в первый раз, но он не дал.

Извинялся, нес какую-то чушь: мол, перепил, перенервничал, больше никогда не повторится. Потом признался, что находится на лечении, и что вот-вот у него все наладится по мужской части.

Я дура. Я поверила.

Потом он потащил меня в Москву на ЭКО. У него-де с девушками не получается, а с правой рукой вполне, так что сперма – не проблема. До сих пор не знаю, правда ли это, при мне он никогда не дрочил.

Он убедил меня, что ЭКО – необходимая вещь, что надо рожать сейчас, пока мы молодые, ему нужен наследник. Я согласилась под давлением. Меня лишили девственности хирургическим путем. И оплодотворили…

В результате я родила Мишутку. Радость всей моей жизни, единственный стимул вставать по утрам. Нежнейшее и позитивнейшее создание на всем белом свете.

Все время беременности Шувалов ко мне не лез.

– Ты что, ты же беременна, как я буду тыкать в тебя членом, если ты носишь моего ребенка? – говорил он мне.

Как будто ему и вправду было чем меня тыкать, как он выражался.

А через полгода после рождения ребенка у нас с ним случилась вторая брачная ночь. С тем же нулевым успехом.

Я больше не смеялась. Я вообще разучилась смеяться в этом браке.

Но когда у Шувалова опять не вышло, он снова меня вырубил.