мифотворчества И Найшуль, увы,

не единственный из новобранцев, кому дорог цент­ральный миф врагов открытого общества. На самом деле миф этот на глазах становится модным в сегодняшней российской элите. Бо­лее того, превращается в инструмент политической борьбы. Вот свидетельство той же Н.А. Нарочницкой: «Мои идеи, которые в 1993-1996 годах можно было поместить только в „Наш современ­ник"... теперь идут нарасхват везде и во всех ведомствах вплоть до самых высоких. Пожалуйста, моя книга „Россия и русские в миро­вой политике" — антилиберальная и антизападная бомба, но раз­бирают все — не только оппозиционеры, но и бизнесмены, профес­сора и высокопоставленные сотрудники».19

Похоже, что, наряду с товарным, в стране возник рынок мифов, оправдывающих несвободу. И поскольку спрос порождает предло­жение, создается своего рода индустрия мифотворчества, занятая серийным воскрешением старых мифов (та же книга Нарочницкой, в частности, сплошь состоит из них). Вот вам еще один труженик этой индустрии — Станислав Белковский, тоже, конечно, либерал- расстрига, как и Найшуль, в прошлом близкий сотрудник Б.А. Бере­зовского, а ныне президент Института национальной стратегии.

В отличие, однако, от Найшуля, Белковский — никакой не уче­ный и о русской истории ничего, кроме старых мифов, подслушан­ных у Нарочницкой, не знает. Зато он талантливый политический манипулятор и отлично знает, в чьи паруса в каждый исторический момент дует ветер. И, конечно, неспроста столь свирепо обрушился он в газете Moscow Times на Послание президента Федеральному собранию 2004, обвинив его в самом страшном, с точки зрения ми- фотворца, грехе: «Путин прямо заявил своим избирателям, чтоб ос­тавили все надежды. Он не тот, за кого они его принимали, не борец Православие, Самодержавие и Народность». Дальше Белковский расшифровывает этот странный упрек: «Пу­тин практически отрекся от патернализма, господствовавшего на

9 Завтра, 2003, 25 июня.

этой земле со времен Киевской Руси. Государство, дал он понять своим слушателям, больше не будет отцом и матерью своим под­данным». Впрочем, «в остальном, — продолжал Белковский, — это была скучная и рутинная речь. Важно в ней лишь то, что Путин бро­сил вызов тысячелетней традиции доброго царя, заботящегося о своем народе, который отвечает ему преданностью, смирением и кротостью... Сознательно или бессознательно Путин дал понять ау­дитории, что получил мандат на отказ от русской истории». И если этого мало, то вот кое-что и похуже: «Путин забыл, что был избран народом, чтобы сразить гидру капитализма».[1]

смысл трилогии:

Размышления автора g-fQp^ ПрОВерКЭ

историеи

Согласно нашим мифотворцам, важнейшей частью Русского проекта (как называют они возврат к Московии) является «возрождение Российской им­перии как геополитического субъекта, способного сыграть реша­ющую роль в борьбе против глобального господства антихристи­анских сил» (Белковский), не говоря уже о том, что «Россия всегда империя» (Проханов). И судьба ее, конечно, принципиально неев­ропейская. Тем более что Европа уже и «не способна на выработ­ку собственной исторической стратегии». Другое дело наше мос- ковитское отечество, где «православное возрождение неизбежно укрепило бы российское великодержавие и сделало бы Россию альтернативой либеральной глобализации мира (Нарочницкая). Жаль только, что никто из них так и не собрался рассказать чита­телям о судьбе своих предшественников. О том, например, как всего лишь полтора столетия назад попытался повторить опыт Мо­сковии Николай I. Именно в его царствование университеты оказа­лись, по сути, превращены в богословские заведения и создана окончательная идеологическая аранжировка Русского проекта. И, по словам известного историка А.Е. Преснякова, именно это цар­ствование стало «золотым веком русского национализма, когда Россия и Европа сознательно противопоставлялись как два различ­ных культурных мира, принципиально разных по основам их поли­тического, религиозного, национального быта и характера».21

Согласитесь, что выглядит это как воплощенная мечта Нароч- ницкой. Я не говорю уже, что могущественная Российская импе­рия действительно играла в ту пору решающую роль в борьбе про­тив «антихристианских сил», даже крестовый поход объявила про­тив «гнусного ислама», говоря словами современницы событий А.Ф. Тютчевой. И спрашивала тогда Анна Федоровна: «Неужели правда, что Россия призвана воплотить великую идею всемирной христианской империи, о которой мечтали Карл V и Наполеон?»22 И М.П. Погодин уверенно отвечал на этот дерзкий вопрос: «Рус­ский государь теперь ближе Карла V и Наполеона к их мечте об универсальной империи. Да, будущая судьба мира зависит от Рос­сии... Она может все — чего же более?»23

И заветная мечта о том, чтобы «латинская Европа на карте смотре­лась довеском Евразии, соскальзывающим в Атлантический океан»24 тоже, казалось, была близка к осуществлению. Во всяком случае, если верить приговору Европе, который вынес один из самых известных то­гдашних мифотворцев С.П. Шевырев. Вот этот приговор: «В наших ис­кренних, дружеских, тесных сношениях с Западом мы имеем дело с человеком, несущим в себе злой, заразительный недуг, окруженным атмосферой опасного дыхания. Мы целуемся с ним, обнимаемся... — и не замечаем скрытого яда в беспечном общении нашем, не чуем в потехе пира будущего трупа, которым он уже пахнет»?ъ

Это из статьи «Взгляд русского на просвещение Европы» в пер­вом номере журнала «Москвитянин» (тогдашнего аналога «Наше­го современника»). Из статьи, которая, совсем как книга Нарочниц- кой, тоже стала «антилиберальной и антизападной бомбой» и была, если верить М.П. Погодину, мгновенно расхватана «высокопостав­ленными сотрудниками» николаевской империи. Вот что писал ав­тору из Петербурга Погодин: «Такой эффект произведен в высшем

4.Е. Пресняков. Апогей самодержавия, Л., 1925, с. 15.

Тютчеве. Воспоминания, М., 2002, с. 70 (выделено мной. — АЯ.) М./7. Погодин. Историко-политические письма и записки, М., 1874, с. 12. ^А Нарочницкая. Цит. соч., с. 183. Москвитянин. 1841, № 1, с. 247 (выделено мной. — АЯ.)

кругу, что чудо. Все в восхищении и читают наперерыв... Твоя „Евро­па" сводит с ума».26 Все это, не забудем, в 1841 году!

Чего еще, кажется, оставалось желать предшественникам на­ших мифотворцев? В их распоряжении было все. И «православное возрождение». И «великодержавие», доходящее до претензии на мировое господство. И заживо похороненная ими Европа. И Россия как «альтернатива либеральному миру». И даже строжайшее пред­писание самого высокопоставленного из тогдашних «высокопо­ставленных сотрудников», как надлежит писать русскую историю. Напомню, если кто забыл: «Прошлое России прекрасно, настоящее великолепно, а будущее выше того, что может представить себе че­ловеческое воображение. Вот тот угол зрения, под каким должна писаться русским история России». Все, одним словом, о чем пока лишь мечтают их сегодняшние наследники. Разве что найшулевских «микроархетипов» не хватало.

И чем кончилось? Не крымской ли катастрофой? Не унизитель­ной ли капитуляцией перед этим самым «пахнувшим трупом» либе­ральным миром? Иначе говоря, даже при самых благоприятных, ка­залось бы, условиях кончилась мечта мифотворцев постыдным кон­фузом для отечества. Так какая же цена после этого всем их мифам?

смысл ТРИЛОГИИ:

Размышления автора| |-|ОВЫеГОЛОВЫ

дракона Так или иначе, понятно одно: не

избавившись раз и навсегда от индустрии мифо­творчества, Россия просто не сможет твердо и необратимо стать на путь европейской (а это значит, конечно, не только хозяйственной, но и политической) модернизации. Грозным уроком для всех, кто сомневался в этом в XIX веке, стал октябрь 1917-го, когда, вопреки всем прогнозам, совершила вдруг страна еще один головокружи­тельный вираж и опять, в третий раз в своей истории, противопоста­вила себя Европе. Надо ли напоминать, что закончился этот вираж точно так же, как московитский и николаевский, — историческим тупиком и «духовным оцепенением»?