Вот тебе и на! Когда люди лишь по твоей внешности начинают судить, прав ты или виноват, это означает одно: ты влип в крупные неприятности.

Прежде чем я смог возразить, Сьюзен ткнула мне в лицо сложенной газетой.

— Полюбуйся! — скомандовала она.

Я взглянул и не удержался от стона. Это было «Национальное обозрение». Заголовок, набранный огромными буквами, гласил: «ЮНЫЙ ГЕРОЙ БОРЕТСЯ С ПРИШЕЛЬЦАМИ В НЕБОЛЬШОМ ГОРОДКЕ!» Под заголовком красовалась моя фотография.

— Теперь слушай! — приказала Сьюзен и начала читать вслух: — «Дункан Дугал юный герой, прошлой весной спасший небольшой американский городок от инопланетного завоевания, утверждает, что Земля по-прежнему подвергается опасности вторжения из космоса».

— Но это же правда! — воскликнул я.

— Вот как? — язвительно спросила она. — Выходит, это ты спас нас от пришельцев? Если мне не изменяет память, то единственным твоим достижением были истеричные вопли, когда ты стоял перед Броксхольмом.

Я пытался объяснить ей, что «правда» относилось к опасности вторжения, но Сьюзен лишь испепелила меня взглядом и снова принялась цитировать статью:

— «Прошлой весной мои друзья очень испугались, — сообщил Дугал нашей корреспондентке Хонни Флинт — Однако я сохранил выдержку и поэтому сумел найти способ выдворить пришельца из города».

Она снова испепелила меня взглядом.

— Ты сообразил, как выгнать пришельца?

Я покраснел. Разумеется, это сделал не я, а Сьюзен.

— «Дункан Дугал юный герой!» — насмешливо воскликнула Стейси.

— О Дункан, спаси меня! — пропищала другая девчонка.

— Заткнитесь! — закричал я. — Все заткнитесь!

Потом я бежал, не разбирая дороги и сел отдышаться, только когда оказался поблизости от нашего дома. Настроение было хуже не придумаешь. Я знал, что один из наших учителей — пришелец, но после статьи Хонни у меня пропала последняя надежда завоевать доверие людей. Я вовсе не лгал, когда беседовал с ней; мне просто хотелось изложить свою точку зрения на события. Наверное, меня немножко занесло… но с кем не бывает?

«Дункан Дугал — юный герой!» Издевательские голоса все еще звенели у меня в ушах, когда я закрыл за собой входную дверь. Патрик был уже тут как тут и, разумеется, помахивал последним номером «Национального обозрения».

— Классно врешь, братец! — приветствовал он меня. — Твоим друзьям очень понравится эта статья.

«Какие друзья? — с горечью подумал я, — Нет у меня друзей». Но мне не хотелось ничего объяснять Патрику, поэтому я посоветовал ему закрыть варежку и поднялся в нашу комнату. Снизу доносился его довольный смех.

После прихода отца на душе у меня стало еще хуже. Прочитав статью, он пришел в восторг. Он купил целых двадцать экземпляров газеты и принялся обзванивать всех наших родственников. Казалось, он впервые обрадовался тому, что я родился на свет, — и все из-за моей дурацкой болтовни в пересказе какой-то журналистки!

Патрик втайне завидовал мне, поэтому вечером он то и дело исподтишка пихал меня в бок или давал мне пинка. Этой ночью мне снились страшные сны: знакомые люди расплывались, меняли облик и превращались в пришельцев. Я просыпался в холодном поту, бормоча всякие глупости.

На следующее утро я решил притвориться больным и пропустить занятия. Но как выяснилось, об этом не стоило и думать: отец сам собрался отвезти меня в школу. «Я хочу кое о чем потолковать с директором», — заявил он.

Вообще-то его присутствие немного облегчило мои страдания. Когда мы шли по коридору, за нашей спиной раздавался шепот, зато никто не осмеливался смеяться в открытую. Ребята знают, что с моим отцом шутки плохи!

Наш визит к директору обернулся настоящей катастрофой. Мы так и не увиделись с Хваталой, поскольку отец настаивал на встрече с самой миссис Уилбурн, председательницей совета директоров начальной и средней школы.

— Послушайте, что вы собираетесь предпринять в связи с ситуацией, сложившейся вокруг пришельцев? — спросил он, как только секретарша впустила нас в кабинет.

Миссис Уилбурн была высокой, элегантной женщиной с седыми волосами, собранными в аккуратный узел на затылке. Она сочувственно посмотрела на моего отца и ответила:

— Откровенно говоря, мистер Дугал, мы еще не пришли к окончательному решению. Мы рассматривали вопрос о привлечении Дункана к ответственности за клевету, однако, учитывая его несовершеннолетний возраст, решили найти другой метод. В конце этой недели соберется совет по делам образования, и я обязательно упомяну о вашей заинтересованности в благоприятном исходе дела. Разумеется, письменное извинение от Дункана тоже окажется полезным.

У отца был такой вид, словно его окатили холодной водой из ведра. Когда он потребовал от миссис Уилбурн найти пришельца и избавиться от него, та спокойно возразила, что преподавательский состав не может уделять серьезного внимания выходкам психически неуравновешенного семиклассника, ранее неоднократно уличенного во лжи и пользующегося «трагедией Питера Томпсона» ради того, чтобы привлечь внимание к своей персоне.

— А как насчет перчатки? — осведомился отец. Его лицо побагровело от гнева.

Миссис Уилбурн положила локти на стол и сплела пальцы перед глазами — точь-в-точь как Хватала.

— Покажите мне перчатку, и я приму конкретные меры, — сказала она.

— Дункан, — прошептал отец. — Где перчатка?

— Она исчезла, — шепнул я в ответ. — Расползлась на нитки, а потом растворилась.

Одного взгляда на его лицо было достаточно. Отец считал, что я бессовестно предал его.

Миссис Уилбурн попросила нас уйти. Вообще-то она сказала, что если мы не уйдем, то ей придется вызвать полицию.

Я казался себе мухой, попавшей под колеса автомобиля. Я чувствовал себя побитым щенком. Нет, в самом деле — таким, как я, нет места во Вселенной!

Отец уехал, а я поплелся на первый урок. Меня грела мысль о скорой встрече с мисс Карпентер, всегда такой веселой и жизнерадостной, но мисс Карпентер оказалась совсем расстроенной: сломался холодильник, изучению которого планировалось посвятить сегодняшний урок.

Когда я вошел в класс, все дружно засмеялись. На призывы к тишине никто не обратил внимания (обычно так и случалось, когда бедная мисс Карпентер пыталась успокоить нас). Ребята продолжали смеяться и дразнить меня. Что ж, тем хуже для них!

Поэтому через несколько часов, получив намек на личность пришельца, я ни с кем не поделился своим открытием. Во-первых, я знал, что мне никто не поверит. Во-вторых, мне было совершенно все равно, что случится с другими людьми.

Мое открытие было таким захватывающим и удивительным, что я по праву мог считать его одним из самых важных в истории нашей планеты. И эта тайна принадлежала мне одному!

Глава девятая

КАК ПРОЧИСТИТЬ МОЗГИ?

Мое открытие произошло во время урока математики. Мистер Блэк объяснял правила перевода обычных дробей в десятичные. Раньше это показалось бы мне переливанием из пустого в порожнее, но внезапно я начал понимать, о чем идет речь.

Подумаешь, достижение! — скажете вы. Может быть, для вас это проще пареной репы, но со мной такое случилось впервые. Я никогда ничего не понимал на ознакомительных занятиях по новой теме. Правда, я никогда и не слушал как следует, но лишь потому, что был убежден в своей исключительной тупости.

На этот раз получилось по-другому. Мистер Блэк продолжал объяснения, и все, что мне полагалось знать о математике за последние семь лет, неожиданно начало складываться в цельную картину. Я был изумлен. Математика на самом деле поражала своим смыслом и логичностью! Все в ней таинственным образом соединялось и совпадало. Она была загадочной, но почти прекрасной!