— Костя, а мы скучали! А ты скучал? А почему ты к нам долго не приходил? А у меня платье новое, смотри! Нет, лучше на мои туфли посмотри!

Аня с любопытством наблюдала. Костя демонстративно закатывал глаза. Остальные члены семьи Драгиных откровенно развлекались происходящим.

— Так, все, ша! — терпение господина Драгина-младшего лопнуло. — Говорить медленно и по одной. Самое главное.

«Клизмы» — а судя по всему, это были именно они — ненадолго замолчали. А потом более темненькая и плотная телосложением вытянулась по стойке «смирно» и отрапортовала.

— Мы новую песню выучили!

— Ксю!!! — взвыл Костя, обратив обвинительный взгляд на симпатичную шатенку в цветастом платье. Та виновато развела руки, ничуть не виновато при этом улыбаясь.

- Ты же нас послушаешь? — вторая, чуть светлее и худее, уставилась на Костю умоляющим взглядом. Против этого их любимый дядя не смог устоять.

— Куда я денусь? — буркнул подчеркнуто мрачно. — Валяйте. Только чур — один куплет.

— Два! — пискнула более светлая.

— Три, — басовито поправила ее сестра.

Константин мученически вздохнул и сложил руки на груди.

Девочки встали рядом, выровняли носки туфель по одной линии, потом та, что темнее, красивым, практически дирижерским жестом взмахнула рукой, и на счет три они запели.

Аня замерла. Голоса у девочек были чистые и звонкие, пели они с воодушевлением и попадая в ноты. А уже выбор репертуара… любимая песня гвардии старшины Ивана Шевцова, которую он пел в хорошем настроении, за работой и вообще — по любому поводу и когда было настроение для песни.

— А солдат попьет кваску, купит эскимо… — старательно выводили девочки.

Костя стоял радом, слушал и уже не прятал улыбку. И было совершенно очевидно, что между этими тремя — большая любовь. Какая-то своя, своеобразная, но искренняя. И от этого Анне тоже хотелось улыбаться. И почему-то немного щипало в глазах.

Поэтому Аня принялась изучать остальных членов семьи Драгиных, пользуясь тем, что они были заняты концертом. Из троих мужчин Драгиных Костя — самый высокий. Отец плотнее — и совсем седой. Резкие черты лица, глаза в сеточке морщин и располагающая улыбка в белые усы. Старший брат — круглее и добродушнее, с серебряными нитями в темных волосах. Видимо, мужчинам в этой семье свойственна ранняя седина. Мама — милая приятная женщина, но Аня ловит на себе проницательный оценивающий взгляд. А вот жена Семена, старшего брата Кости, смотрит только на своих девочек. Они разнояйцовые близняшки, как пояснил Константин Ане по дороге на парад.

— Было четыре куплета! — прервал Анины наблюдения и размышления возмущенный возглас Кости.

— Мы просто последний раз припев два раза спели! — парировала более темненькая — Катя.

— И кто вас только такой арифметике выучил? — покачал головой Константин

— Нормальная одесская арифметика, — ухмыльнулся отец девочек.

— Ко-о-о-сть… — потянула дядю за рукав рубашки более светленькая, Лиза. — А что ты нам подаришь за песню?

— О, а вот и чисто одесский торг начался, — развеселился Константин. — И чего вы хотите, музыкальные вы мои?

— Слона! — восторженно пискнула Лиза.

— И зайца! — басовито дополнила Катя.

— А, это! — с облегчением выдохнул добрый дядя. — Это вам не ко мне, девочки. Зайца и слона в прошлый раз вам выиграла Аня.

Взгляды девочек сначала с недоумением, а потом с надеждой уперлись в Аню. Она прыснула.

— Как выиграла? — нахмурила темные брови Катя.

— А вот так! — закивал Костя. — В тире выиграла. И зайца, и слона, и еще кучу всего. Весь тир обчистила.

— Костик врет, — лениво проговорил Семен. — Он просто не хочет делать вам подарок.

— Ничего подобного! — возмутился Константин. — Анют, подтверди!

Глаза всех членов веселого семейства вперились в Аню. Она улыбнулась на всякий случай.

— Это правда.

— Ого, — присвистнул Семен Семеныч. Его отец, Семен Константинович, внимательно и изучающе смотрел на Анну.

— Я хорошо стреляю, — она пожала плечами. — Значкист ГТО.

— Значок Анюта просто не приколола, — Костя покровительственно обнял ее за плечи. — А папа у нее член ДОСААФ. А дед — Ворошиловский стрелок.

Они слово в слово повторили свой диалог теперь уж и не вспомнить — какой давности. Словно репетировали.

Старшие Драгины, отец и сын, переглянулись и синхронно оттопырили большие пальцы. А потом Семен Константинович спохватился.

— Так, заканчиваем концерт! Вон, «Адмирал Касатонов» уже показался!

И они дружно отправились к парапету — смотреть парад кораблей на Неве. Семен и Константин взяли на руки Лизу и Катю, чтобы девочкам было лучше видно. Глядя, как племянница обнимает дядю за шею и прижимается к нему, периодически что-то выкрикивая ему на ухо, а он только трет ухо и улыбается, Аня снова почувствовала этот непонятный комок в горле.

— Ну все, допрыгался наш зайчик, — Мария Игнатьевна с удовлетворенным вздохом похлопала мужа по руке. — Попался.

Семен Константинович проследил за взглядом супруги. А смотрела она на Костю и Аню. Он одной рукой обнимал девушку за плечи, другой делал широкие взмахи, дополняя таким образом свой увлеченный рассказ. Они оба улыбались и выглядели довольными жизнью и друг другом. Картина, радующая родительский взор, конечно, но…

— А ты не торопишься с выводами, матушка? — капитан Драгин полез за платком, вытер лоб и шею. Жаркий июль нынче, даже близость реки не спасает.

— Думаешь, тороплюсь? — переспросила супруга. — А ты помнишь, чтобы он на парад девушку приводил?

— Да было такое как-то вроде… — неуверенно протянул Семен Константинович. — Какая-то белобрысая мымра.

— Вот именно! — торжествующе воскликнула Мария Игнатьевна. — Мымра! Как ты выразился — белобрысая. А на эту девочку посмотри-ка внимательнее.

Семен Константинович исполнил просьбу жены и снова повернул голову в сторону младшего сына. В этот момент к Косте с Аней присоединилась Ксюша. И Константин теперь обнимал за плечи двух девушек и выглядел еще более довольным — собой и жизнью.

— Ну, проверим твою наблюдательность, — супруга капитана Драгина явно наслаждалась разговором. — Что можешь сказать?

— А с Ксюхой-то они похожи… Как сестры прямо.

— Молодец! — подбодрила Мария Игнатьевна мужа. — А больше Аня тебе никого не напоминает?

Капитан Драгин наклонил голову. Прищурил глаз. Подергал себя за ус, подкрутил его.

— По-моему волосы… в смысле убраны… то есть прическа у нее — ну точь-в-точь как у тебя была в молодости.

— Угу, — улыбнулась Мария Игнатьевна. — И не только прическа.

— Слушай… — Семен Константинович наклонил теперь голову в другую сторону, внимательно разглядывая стоящее неподалеку трио. — Ну надо же… Так что же это, значит…

- Значит это, Сёма, только то, что вас, Драгиных, на один типаж женщин тянет. Прямо как магнитом. Вот и Костя свою, ему нужную, нашел.

— Ишь ты… — покачал головой Семен Константинович. — И что, как думаешь, Маша, когда таки на свадьбе будем гулять?

Мария Игнатьевна рассмеялась.

— А это от Костика зависит. Как скоро он поймет. Он так-то мальчик сообразительный. Но упрямый же — весь в тебя.

— Ну как обычно, как что плохое в сыновьях — так непременно от меня! — фыркнул капитан Драгин.

— Упрямство — это не всегда плохо, — вздохнула Мария Игнатьевна. — Но в делах сердечных — больше помеха.

— Поверь мне, я спас тебя! И твои джинсы — от окончательного фиаско. После маминого обеда мы бы выкатились. Круглые, как два шара.

— То есть, ты считаешь, что я толстая… — Аня предупреждающе сузила глаза.

— Не начина-а-а-ай! — взмолился Константин. — У тебя идеальное тело. И лучше не рисковать, скармливая ему мамины эскалопы и пироги!

— Идеальное, говоришь… — протянула Аня. Поддернула выше подол платья, открывая красивые круглые загорелые колени.

— Так-так… — подбодрил девушку Константин, устраиваясь удобнее и облокачиваясь на руль.