Но Генрих, был конечно же против.
Внезапно Генрих с историческим воплем вскочил на ноги и швырнул опустошенный стаканчик на пол, в середину круга. От удара крышка слетела, и по половицам начинала растекаться тёмная кофейная лужа.
Остальные члены группы возбуждено зашумели, а Луизанна снова разрыдалась. Генрих хотел уйти, но Лидия убедила его остаться и обсудить произошедшее.
— Чёрт возьми, это же всего-лишь кофе! Зачем было поднимать такую шумиху? – с детской обидой недоуменно произнёс Генрих.
— Дело даже и не в кофе, а в установленных ограничениях, в принятых нами правилах. Мы ведь об этом уже говорили. Во время психотерапевтических сеансов все должны быть уверены в своей полной безопасности. Ограничения дают нам чувство защищённости, поэтому без них нельзя проводить психотерапию.
До Генриха это явно никак не доходило, в чём, собственно, проблема, и Лидия знала почему всё так. Когда ребёнок сталкивается с насилием, все существование в его восприятии ограничения начинают разрушаться. Ещё в детстве Генрих лишился представления о любых правилах, на которые мог бы опереться, поэтому вообще не мог уяснить, что это вообще такое.
Точно также Генрих не подозревал, что часто нарушают личное пространство других людей – например, когда слишком близко подходит к ним во время разговора. Что окружающим с ним становится некомфортно.
Генрих нуждался в Лидии ещё сильнее, чем любой другой пациент. До сих пор она ещё ни разу в жизни не сталкивалась с такой проблемой. Генрих постоянно хотел быть с ней рядом. Наверное, он с радостью переехал бы к ней, если б только она позволила. Лидия как его психотерапевт сама должна была установить между ними определенную дистанцию, устроить так, чтобы их отношения развивались в нужном направлении.
Однако Генрих постоянно цеплялся к ней, поддевал, изо всех сил привлекая к себе внимание... И Лидии было всё труднее удерживать его в рамках дозволенного приличия.
После сеанса психотерапии Генрих задержался якобы под предлогом для того, чтобы помочь убрать кофейню лужу. Лидия прекрасно понимала: это лишь всего-навсего очередной благовидный предлог, чтобы только остаться с ней наедине.
Генрих топтался рядом, не сводя глаз с Лидии. Она помогла ему начать разговор.
— Ну что же, Генрих вам наверное уже пора. Или вы что-то хотели?
Генрих ничего не ответил молча, кивнул и полез в карман.
— Лидия я тут вам кое-что принёс. Вот. — Генрих вытащил и протянул Лидии аляповатое-серебряное пластиковое кольцо — наподобие тех, что вылетают из рождественских хлопушек. — Лидия это вам. От меня подарок.
Лидия покачала головой.
— Вы же знаете, Генрих я не могу принять этот подарок.
— Но почему вы не можете?
— Генрих не нужно мне ничего дарить, мы договорились? А сейчас вам действительно лучше покинуть мой кабинет.
Генрих даже не двинулся с места. Лидия на секунду задумалась. Она не собиралась сегодня расставлять все точки над «i», но теперь решила, что правильнее будет всё-таки прояснить ситуацию.
— Вот что, Генрих пока вы ещё не ушли мне нужно кое о чём с вами поговорить, — начала первой разговор она.
— О чём же?
— В среду вечером я выглянула в окно, после того как закончила работать с группой пациентов. И увидела, что вы Генрих стоите на другой стороне улицы, рядом с загоревшимся фонарём, и вы смотрели в мою сторону наблюдая.
— Лидия вы меня наверное по ошибке с кем-то спутали.
— Нет, Генрих это были именно вы. Я хорошо рассмотрела ваше лицо несмотря на то, что время уже подскочило к восьми вечера. И я уже не в первый раз замечаю, как вы следите за моим домом.
Генрих густо покраснел и, отведя застенчивый взгляд, покачал головой.
— Это был не я... Я не…
— Послушайте, меня внимательно Генрих: я вас прекрасно понимаю, как вам интересно, наблюдать за тем как я работаю с другими группами пациентов. Но удовлетворять своё любопытство таким образом – не совсем адекватно. Мы уже обсуждали это на наших сеансах, психотерапии Генрих. Нельзя за мной шпионить. Ваши преследования меня начинают пугать, вы вторгаетесь в моё личное пространство и мою личную жизнь и...
— Лидия я за вами не шпионил, черт побери! Я просто там стоял наслаждаясь вечерним воздухом. И что здесь такого?!
— То есть вы признаете, что вы там просто стояли наслаждаясь вечерним воздухом?
Генрих шагнул к Лидии.
— Лидия почему вы с вами не можем нормально общаться? Почему вы воспринимаете меня как элемент группы, а не как обычного человека?
— Генрих вы сами должны знать. При групповой психотерапии вы для меня врача – член группы, а не отдельная личность. Если вам нужна индивидуальная психотерапия, могу порекомендовать вам коллегу...
— Мне не нужны другие коллеги мне нужна ты! – Генрих сделал ещё шаг вперёд.
Лидия, не отступая, вытянула перед собой руку.
— Стойте! Вы и так подошли чересчур близко Генрих.
— Подожди. Лидия ты только взгляни...
Прежде, чем Лидия успела его остановить, Генрих поднял край толстого зелёного свитера, обнажая безволосый торс, и Лидии открылось ужасное зрелище.
Бледная кожа сплошь исполосована бритвенным лезвием. На груди и животе пестрели нанесённые крест-накрест порезы разных размеров. Некоторые, совсем ещё были свежими, ещё немного кровоточили. Другие, уже заживающие, покрылись струпьями, напоминающими застывшие кровавые слезинки.
Лидию затошнило от отвращения. Разумеется, поступок Генриха – крик о помощи, попытка добиться её внимания. Но вместе с тем это ещё и психологическая атака, жестокое нападение на её чувства. К собственной досаде, Лидия вынужденно признала, что Генриху удалось–таки задеть её за живое, вывести из душевного равновесия.
— Генрих, что же вы наделали?
—Я... я не смог удержаться. Понимаешь не смог. А ты... ты просто обязана была это увидеть...
— Ну вот, Генрих я увидела. Вообразите, как это на меня повлияло. Вы хоть представляете, до чего я расстроена? Я хотела вам оказать помощь, но...
Генрих как сумасшедший захохотал.
— Что – но? Что же тебе так помешало?
— Как ваш психотерапевт я должна оказывать вам поддержку во время групповых сеансов. Сегодня была как раз такая возможность, однако вы её упустили. Мы все могли бы помочь вам, Генрих. Для того мы и собираемся на групповых сеансах...
— Лидия зачем мне все? Мне нужна только ты! Я хочу всегда быть с тобой!
Лидия понимала, что нужно выдворить Генриха из дома и отправить его к врачу. Обработка физических ран не входит в её обязанности. Необходимо быть последовательной и непреклонной – и ради себя, и ради Генриха. Но у Лидии не хватало духу, чтобы выгнать его. Уже не в первый раз сострадание содержало вверх над здравым смыслом.
— Постойте... Погодите секундочку.
Лидия подошла к комоду и выдвинула ящик. Немного порывшись в нём, достала медицинскую аптечку, но раскрыть её не успела: у Лидии зазвонил телефон. Лидия взглянула на экран. На нём высветился номер Зинаиды.
— Да, Зоя?
— Лидия ты не занята? Дело тут очень важное...
— Подожди немного. Зои я тебе перезвоню. — Лидия положила трубку и сунула Генриху аптечку. – Вот, Генрих, возьмите. Обработайте порезы. Если нужно, сходите к врачу. Ладно? Завтра поговорим.
— И это всё? Да какой ты, к чёрту психотерапевт после всего этого!
— Хватит Генрих. Немедленно прекратите. Вам уже пора.
Не обращая внимания на его протесты, Лидия решительно вытолкнула Генриха в коридор и, выставив за порог, захлопнула дверь. Поборов острое желание запереться на все замки, в расстроенных чувствах Лидия прошла в кухню и вытащила бутылку вина «Сильвиян Блэк». Нужно как-то взять себя в руки, прежде чем перезванивать Зинаиде. На девочку и так много навалилось.
