Сука! Где же она живет интересно?!

Неужели она вернулась домой… ведь другого выхода у неё не было. Хотел сделать как лучше, а получилось только хуже. Ну ничего, есть у меня идея кое какая, надеюсь малышка как-то справиться ближайшую неделю, а потом она сможет жить спокойно в моей квартире.

Не знаю, сколько я так сижу за мыслями о Грете, но вскоре появляется Дэн.

— Блять! Что с тобой? — кричит он и подбегает ко мне.

— Пока живой, не кипишуй. Отвези меня домой просто, сам я вряд ли в состоянии. — я встаю с помощью друга и сажусь в его машину. Пожалуй Дэн единственный человек, который знает, что со мной происходит и которому я могу выговориться.

— Может лучше в больницу? — заводит он мотор своего лексуса, пока я удобнее располагаюсь спереди, все так же поднимая голову кверху.

— Рано пока, скоро сам туда поеду. Вези домой, мне надо будет поговорить с тобой по поводу веснушки. — сдвигаемся мы с места и я устало прикрываю глаза, голова начинает жутко раскалываться, словно ножами режут.

— Все так хреново с ней? — прерывает тишину друг.

— Хреновей некуда, но я сам виноват. Не нужно было начинать эту ложь, возможно мы бы этого избежали. — вспоминаю я последние моменты проведённые с Гретой и просто подавляю свои слёзы, которые так и норовят покатить из глаз.

Вскоре мы подъезжаем к дому и Дэн помогает мне дойти.

— Ты как? — садит он меня на диван и подкладывает подушку под голову.

— Нормально, не ссыкуй. — вновь прикрываю я глаза.

— Таблетки твои где? — бродит он по моему залу и открывает шкафчики.

— В комнате, в тумбе у кровати. — вздыхаю полной грудью и прислушиваюсь к шагам друга.

— Вот, держи. — я открываю глаза и сажусь на диван, замечая, что кровь перестала бежать из носа. Я запиваю таблетку и друг садится рядом.

— Через неделю я договорился лечь в больницу. — начинаю я разговор, который так долго откладывал, друг внимательно меня слушает. — завтра я в последний раз схожу в универ, потом начну собираться. Я хочу… — оборачиваюсь я к другу лицом. — Что бы ты позаботился о Веснушке. — вижу замешательство на его лице, но он продолжает молчать. — Когда я лягу в больницу, я хочу что бы ты сказал ей, что я улетел за границу и квартиру оставил ей. Она будет против, не захочет тут жить, но я прошу тебя, убеди ее, сделай все, что в твоих силах, что бы она жила здесь. Так мне будет спокойней, я не могу допустить, что бы она жила в своём доме. — я напрягаюсь, вспоминая слова малышки. Что за бляди живут в том доме… нервов не хватает.

— Ты настолько…любишь ее? — осипшим голосом спрашивает, а глаза его бегают.

— Ты не представляешь насколько..- на лице моем растёт улыбка. — Пусть сейчас все идёт не по плану, но я все же рад, что перед своим концом испытал наконец это чувство, которое я всегда боялся и избегал. — сердце начинает трепетать и одновременно жутко болеть. Дэн вдруг набрасывается на меня с объятиями и начинает в голос плакать.

— Эй! Ты чего?! — хлопаю я его по спине. Вот всегда он так! Вот бесит! Но на душе все же тепло.

— Не говори так!! Не говори о своей кончине так просто! Ты не умрешь! Я не допущу этого! — кричит он сквозь слёзы, а я просто теряюсь. Вот ж! И как мне его теперь успокоить?!

— Да харе ныть! Все мы рано или поздно умрем. Просто я немного раньше срока. — пытаюсь его утешить, но получается херово, друг все не перестаёт плакать. Вот ж! А все его таким брутальным и серьёзным считают. — Скажи лучше, ты сделаешь это дня меня? Приглядишь за Гретой какое-то время, главное что бы у неё проблем не было. — друг наконец отпускает меня и я смотрю на залитые слезами карие глаза. Непроизвольно вырывается смешок.

— Не смейся! Вообще щас не смешно! — обидчиво толкает он меня и вытирает слёзы.

— Прости прости. Просто ты так ржачно выглядишь, не удержался. — начинаю я хохотать громче и друг вскоре подтягивается.

— Вот придурок! — закатывает он глаза и в конец успокаивается и мне становится легче. Ненавижу когда он так делает, чувствую себя от этого только паршивей. — Ради тебя я готов горы свернуть, не то, что за Гретой присмотреть! Я обещаю тебе. С ней все будет Хорошо. — хлопает он меня по плечу и я расслабляюсь. С таким другом и умереть не страшно. Благодарен судьбе за встречу с ним.

— Но ты же не хотел ложиться в больницу, почему так резко решил? — наливает он себе воды в стакан.

— Срок поджимает, решил последние дни там отлежаться. — пожимаю я плечами и вновь замечаю ужас на лице друга. — Без паники! Теперь точно про смерть ничего говорить не буду! — пока он не начал истерить успокаиваю я его.

— Но как же твоя мама? Ты даже ей не рассказал! И то я узнал лишь потому, что был рядом с тобой в тот день, когда тебе плохо стало! Чего ты добиваешься?

— Просто хочу, что бы никто не страдал из-за меня. Не хочу видеть их жалобные, заплаканные лица, так мне будет только в тысячу раз сложнее. — смотрю в одну точно и кручу стакан с водой в руке. — Я проведу дни до больницы с ней, попытаюсь отблагодарить за все, что она седлала для меня в этой жизни. — друг продолжает молчать. Знаю, что он меня не понимает и осуждает. Но я уже все решил.

И в какой-то степени, я даже благодарен своей болезни, ведь я бы не встретил веснушку у того обрыва, когда играл со своей смертью.

Людмила Львовна с любовью к своему делу рассказывает нам об экономике, а я уже целую неделю не могу прийти в себя и собраться, так я скоро и вовсе скачусь на четвёрки… совсем хватку потеряла. Чувствую себя героиней какого-то романа или сериала, там где бунтарь университета влюбляет в себя простушку и затем бросает, но в конечном счете они все же остаются вместе. Какая бональщина. Вот только видимо моя история уже закончилась и конец у неё не такой радостный.

Кира в последний раз видела на следующий день после случая в бассейне, потом словно и след простыл. Разум радовался и подбадривал, ведь так я быстрее смогу забыть его. А сердце больно сжималось и ныло, ведь прекрасно понимало, что я вряд ли смогу когда-либо забыть все наши совместные моменты.

Господи, я ведь всегда знала, что любовь приносит только боль, как я могла в это втянуться?!

Сквозь мысли слышу звон и все с шумом начинают собираться, опустошая аудиторию.

Я иду к двери, прижимая рюкзак к груди, но спокойно выйти не получается, Лиза «случайно» ставит мне подножку, которую я не замечаю из-за полного погружения в мысли.

— Ауч! — падаю я на колени и упираюсь руками, а с глаз искры летят. Как же больно мать вашу! Во мне все начинает кипеть, словно это была грань, последняя капля. Я смотрю на хихикающую Лизу и парочку девчонок рядом. Делаю глубокий вдох и встаю.

— Охренела?! — пытаюсь сильно не кричать, но получается достаточно звонко.

— Надо же, голосок прорезался? — хмыкает она.

Что же сделал со мной Кир, я перестала все сдерживать в себе, но сейчас явно уже поздно.

Я прикрываю на секунду глаза и тут же толкаю ее в плечо, от неожиданности она валится на задницу, а с лица улыбка исчезает. Наступает тишина.

— Ещё раз сделаешь такое, заговоришь со мной или просто посмотришь, я сделаю остаток твоей учебы незабываемым! — сквозь зубы проговариваю, пока Лиза пытается встать с помощью своих подруг.

— Да я тебя! — тут же лезет она ко мне и я срываюсь с места вместе с ней.

— Стоп! Стоп! Хватит! — вмешиваются парни, Серёжа хватает меня за талию и оттягивает от этой бешеной стервы, а я пытаюсь вырваться.

— Идиотка! Курица тупая! — кричит на меня Лиза, пока ее держит Дима.

— Вот бешеные! Успокойтесь! — кричит сзади Серёжа, пока я дергаю руками и ногами в воздухе.

Спустя какое-то время, пока мы по полной не обозвали друг друга мы наконец стихаем.

— Отпусти меня! — кричу я Серёже и тот ставит меня на пол, я разворачиваюсь и ухожу.

Господи, что нашло на меня вообще! Какой же я дикаркой стала! Божечки, может укол от бешенства поставить? На антидепрессанты перейти? Йогой заняться? Как избавиться вообще от этого!