– Есть, мой капитан! – задорно ответил Антон.

Как только Люда подняла парус, тот с грохотом хлопнул, наполнившись ветром, и судно полетело, словно буревестник над морской гладью.

– Лево руля! – звонко и радостно закричала девушка, грациозно порхнула за правый борт, разрезая ладонями очередной пенистый бурун. А яхта, поймав ветер, моментально набрала скорость, и понеслась к центру залива.

– Право руля! Так держать! – Людмила снова скомандовала, когда нос яхты пересёк незримую линию, а сама же, почти неуловимым движением, передвинула парус и юркнула на левый борт, – нравится?

Антон только кивнул головой, сдерживая радостное дыхание от охватившего его невероятного восторга. У него не было слов от восхищения, когда ты, на борту крошечной яхты с лёгкостью побеждаешь водную стихию, а твои лёгкие наполняет встречный морской ветер.

– А-а-а! Это просто прелесть, как же классно, – закричал он в ответ.

– Так, не расслабляемся. У нас три минуты отдыха, а потом очень крутой разворот. На сто восемьдесят градусов. В первый раз выполнить его очень трудно. Но с таким прилежным учеником, я надеюсь, мы справимся.

Лицо девушки светилось радостью, весёлым задором, а лёгкий морской бриз развеивал ей волосы. Антон залюбовался такой картиной и чуть не пропустил мимо ушей новую команду:

– Право руля! – неожиданно раздалась над самым его ухом звонкая команда девушки. – Еще сильнее, до отказа!

Крыло паруса резко метнулось влево, затем вдруг зависло, но лишь на мгновение, словно обессилев, и, оглушительно хлопнув, вновь наполнилось ветром. Корпус яхты при этом резко накренился, и она сама, готовая каждую секунду перевернуться вверх килем, почти лежала на боку.

– Лево руля!

– «Неужели опрокинемся?» – промелькнуло в голове у Антона и он, не ожидая новой команды, навалился, отводя рукоятку руля в среднее – нейтральное положение.

– Супер! Всё правильно. Да ты прирождённый яхтсмен, – похвалила тогда его девушка, усаживаясь рядом на корме.

Затем были прогулки по набережной, поцелуи при Луне, общая мечта, обучение управлению яхтой, катамараном и наконец переезд во Французскую Полинезию.

***

История их первой встречи пролетела у него в голове, как будто это было вчера, и вызвала улыбку на его лице. Правда, в последнее время, их отношения стали слегка натянутые. Антон хотел более спокойной жизни: осесть где-нибудь на небольшом островке, благо их здесь было «выбирай не хочешь», купить дом, завести детей, лишь изредка развлекая туристов. Люся же —планировала перебраться во Францию, желательно в Париж, но можно и в городок поменьше, в его предместьях, и уже там задуматься о семье. Нет, Антон, как мужчина, её устраивал полностью: работящий, не гулящий, заботливый, в постели тоже неплохой партнёр, однако торчать всю оставшуюся жизнь на островах в её планы не входило.

– «Ничего страшного. Милые бранятся, только тешатся. Бывало и похуже», – Антон с горечью вздохнул, вспомнив последний их разговор, а затем быстро откинул одеяло и побрёл в душ, добавив – «пора и честь знать». День предстоял длинный и тяжёлый. Надо было как-то объяснить родителями свой внезапный отъезд, собраться самому и успеть в аэропорт. А времени на всё про всё осталось всего четыре часа,

– Ну, что же, пора в путь дорогу. Нас ждут великие дела, – сказал он себе уже выходя из душа, запивая на ходу бутерброд свежим кофе и натягивая брюки. А чуть позже, ещё раз окинув взглядом квартиру с порога, двинулся навстречу приключениям.

Мишель

– Пап, спасибо. Я тебя обожаю, – прощебетала Мишель, задорно хлопая в ладоши, обнимая и расцеловывая седовласого мужчину, – вот умеешь ты удивить.

– Ну ты же знаешь, как я тебя сильно люблю, доченька, – тот в ответ обнял девушку и нежно поцеловал её в лоб, – мы с тобой давно об этом мечтали. Вот ты за нас двоих её и исполнишь. Правда не знаю, как отнесётся к моему подарку твой жених, надеюсь его не сильно шокирует месячное морское путешествие? Извини не выдержал. Хотел сделать тебе сюрприз прям на торжестве, но ты, как обычно, заставила сделать это раньше.

– Это, как раз, к лучшему, иначе я бы в обморок грохнулась, прямо на вечеринке. А по поводу путешествия не переживай, я скрашу его будни на судне, даже если мой Марсельчик там заскучает, – девушка радостно кружилась по столовой, предвкушая будущее плавание, – какой ты всё-таки молодец, я ведь там смогу наконец закончить своё исследование о появлении и развитии местных языков: туамотуанского и паумоту. О таком я даже представить себе не могла. Всё, решено – достаю свои тетрадки и после путешествия засаживаюсь за диссертацию. Теперь то я её точно закончу.

– Я в тебе даже не сомневаюсь. И вот, что скажу. Зная твою дотошность – это будет лучшее исследование в данной области, а защита – одна из ярчайших. Эти старые Сорбоннские снобы будут повержены наповал.

– Ой, не перехвали меня раньше срока, – смущённо ответила девушка, – однако в одном с тобой можно согласиться, я очень постараюсь.

– Пап, а может ты отложишь свою работу и махнёшь с нами? А? – наивно моргая ресницами спросила девушка, – ну хотя бы на недельку. А там, мы высадим тебя в каком-то местном порту, и ты улетишь к своему любимому и ненаглядному бизнесу.

– Дочь, ты же знаешь, сейчас это не реально.

– Ох, ну ладно. Понимаю, – Мишель немного расстроилась, но мысль о предстоящем и таком желанном путешествии взяла верх, – тогда позволь мне откланяться, дел просто невпроворот. У меня же совершенно ничего нет, а на месяц только купальников надо не меньше десяти.

– Давай моя хорошая, беги, а я пойду прилягу, отдохну.

Жан-Пьер Дюбуа, седовласый мужчина лет шестидесяти пяти, владелец целой сети торговых центров, разбросанных по всему Европейскому союзу, тяжело поднялся с кресла и побрёл в свой кабинет. Он очень плохо себя чувствовал: четвёртая стадия рака желудка давала о себе знать с каждым днём всё чаще и чаще, и фактически не оставляла шансов на выздоровление. Ему предстояло за оставшееся время, которого было крайне мало, сделать многое и терять он не мог ни секунды. Вот и сейчас надо было ещё раз глянуть документы по новому контракту – он всегда это делал самостоятельно, когда оставалось лишь поставить подпись, не доверяя никому. Может эта привычка и позволила Жан-Пьеру достигнуть таких высот. Сейчас он успешный владелец бизнеса с многомиллиардным оборотом, есть что оставить дочери после смерти, главное постараться обезопасить его.

Мишель – единственная, поздняя и с таким трудом доставшаяся ему дочь. Роды были очень тяжёлыми, после которых врачам, увы, не удалось спасти жену и Жан-Пьеру пришлось растить дочь самому. Оттого девочка росла всячески окутана его заботой и любовью, занималась чем пожелает и никогда не знала никаких проблем. А когда выросла, стала сильно похожа на свою мать. Он даже не сказал дочери о своей болезни, не желая её расстраивать перед свадьбой. Главное до неё дотянуть.

И вот теперь ему предстояла очередная тяжёлая операция с, как минимум, почти месячной реабилитацией. Продолжать и дальше прикрываться командировками было уже очень подозрительно, вот и родилась идея отправить дочь куда-нибудь подальше. Французская Полинезия, где у них имелась небольшая вилла, была самым идеальным местом, тем более ещё в университете Мишель загорелась изучением полинезийских языков. В её детстве они практически все каникулы проводили на Таити и она довольно свободно могла общаться с местными на их родном языке, чем приводила тех в неописуемый восторг. Правда, в связи с внезапной болезнью, организовать путешествие в период учёбы не удалось и девушка отложила своё исследование в долгий ящик. А тут ещё и повезло – как нельзя кстати подвернулась помолвка с Марселем.

Помолвка, конечно же, Жан-Пьера в восторг не привела. Нет, он, как отец, желал дочери счастья, поэтому с тяжёлым сердцем принял её выбор. Напор дочери, в совокупности с прогрессирующей болезнью и необходимостью срочного оперативного вмешательства, сыграли здесь значительную роль. Пришлось, скрипя сердцем, дать своё согласие на их брак. Сам Марсель, как и дочь, оказались не совсем теми людьми, которым можно было оставить свой бизнес. Мишель – достаточно ветреная девочка с прекрасным, но сугубо филологическим образованием, её спутник – и вовсе актёришка местного разлива, играющий второстепенные роли в захудалом и не очень форматном театре. Да они моментально промотают всё состояние, доставшееся ему с таким трудом. В этом сомнений не было. Поэтому сейчас он и пытался всевозможными способами сделать так, чтобы в будущем дочь ни в чём не нуждалась, но и не могла всё растранжирить слишком быстро. Именно для этого Жан-Пьеру требовалось время и пришлось соглашаться на операцию, проведению которой он изначально сопротивлялся.