На мой взгляд – слишком много ненужной возни. Может, лучше сразу приступить к делу?

Что я и сделал, не вставая из-за стола коротко пнув под колено разошедшегося молодчика.

Дворянчик вскрикнул и рухнул на одно колено. Второе оказалось выгнуто под неестественным углом ударом моей ступни.

Теперь ярости в гневном взоре заметно поубавилось. Зато появилось непонимание и страх. Лицо скривилось от боли, а из глаз брызнули слезы. Мозг заторможенно отреагировал на перелом кости.

Дворянчик раззявил пасть, явно собираясь дико завопить. Я машинально сунул туда ложку, полную супа.

Парень застыл, кажется, не зная, как реагировать. Непонятно, его тут кормят или бьют?

Со стороны выглядело смешно, кто-то из посетителей прыснул. Но громко рассмеяться не рискнул, опасаясь насмехаться над благородным.

– Хлеба?

Вслед за супом я пихнул ему в пасть кусок свежего хлеба. Дворянчик выпучил глаза, на автомате начав жевать.

Кто-то не сдержался и откровенное заржал. Это вывело хлыща из себя, последовала попытка вскочить на ноги. Зря, сломанное колено подогнулось, из штанин выскочила кость.

Открытый перелом. А сколько крови…

– Ааааа! – как умалишенный заорал в голос придурок.

Следом наступил шок. Боль оказалась слишком сильной, отключая сознание. Тело беззвучно затихло на дощатом полу.

К столу несмело приблизился местный вышибала. До этого момента он держался подальше, справедливо опасаясь влезать в конфликт двух благородных.

Правильное решение. Как там говорится? Когда паны дерутся, у холопов чубы трещат? К счастью, у сотрудника местной службы безопасности хватило ума не становиться героем.

Да и кого ему защищать? Нагловатого выскочку, что скорее всего при входе в харчевню посмотрел на всех свысока и с презрением?

– Ваша милость, можно забрать его? – робко спросил вышибала.

В устах широкоплечего мордоворота прозвучало довольно смешно. Я хмыкнул и разрешающе махнул рукой.

– Забирай болезного. Пусть отнесут в комнату и вызовут лекаря. Думаю, в городе должен быть хоть один врачеватель.

Детина часто закачал головой, напоминая китайского болванчика.

– Есть, как же не быть. Все сделаем в лучшем виде.

Я уже собирался сказать, что мне в общем-то плевать, как там устроят дебила с полным отсутствием инстинкта самосохранения, но в этот момент понял, что обращался вышибала по большей части назад, а не ко мне.

Забавно. Оказывается, это деваха его подрядила забрать своего дружка. Сама благоразумно не бросилась спасать идиота, а воспользовалась услугами более подходящего персонала.

Надо же. Умная девочка. Подбеги она ко мне и начни сыпать обвинениями, скорее всего нарвалась бы на холодное пожелание отвалить. Или хуже. Женщин, разумеется, бить нельзя, но ведь разные бывают женщины. Которой и бетонный блок бросить не помешает, когда начнет тонуть и звать на помощь.

Остальная публика, поняв, что представление закончилось, вернулась к собственным тарелкам. Многие морды несли следы разочарования.

Ну да, лучше поглазеть, как два благородных придурка выйдут во двор и начнут пырять друг друга железными палками. А то и сразу устроят бой прямо здесь. Чем не развлечение?

Паршивцы…

Выбросив из головы хромого хлыща (не ходить ему пару месяцев теперь как минимум) и жаждущую хлеба и зрелищ толпу, я вернулся к собственному обеду.

Отдав должное наваристому супу с бараниной, кровяным колбаскам и козьему сыру, сытый и довольный, я прислонился спиной к стене, наблюдая за происходящим на улице.

Погода хорошая, весна, тепло, птички поют, солнышко пригревает. Просто идеал для неторопливой поездки верхом.

– Хозяин! Сколько с меня?

Еще один громила, на этот раз за стойкой, молча показал два пальца по два.

Сначала я, грешным делом, подумал, что жадный засранец хочет четыре серебрушки (за корм коню и более чем легкий обед – натуральная обдираловка!), но потом понял, что жест означает четыре медные чешуйки.

То-то же. За четыре серебряные монеты в иных местах можно снять комнату на пару дней, и это будет не тот тесный клоповник, что, как подозреваю, сдают в «Белой лошади», а чистое просторное помещение с большой кроватью и отдельной гостиной.

Выйдя на улицу, кинул еще одну мелкую монетку хромающему конюху, что подвел моего коня.

– Благодарю, молодой господин, – морщинистый старик расплылся в улыбке, тут же пряча монету себе за щеку.

Вскочив одним прыжком в седло, направляюсь в сторону широко распахнутых ворот. Если не изменяет память, выезд из города где-то на западе, значит, надо повернуть на следующей улице налево, а затем…

Громкий шум и бегущая куда-то группка людей заставили прервать мысли о предстоящей дороге.

– Что случилось? – осведомился у какого-то горожанина, как раз проходившего мимо в этот момент.

Долговязый абориген в узких штанах, серой рубахе и в кожаной жилетке живо обернулся, продемонстрировав рябую физиономию, изъеденную оспинами.

– Так ведьму сжигают, ваша милость, – влет оценив мой костюм и клинок у бедра, ответил человек и живо припустил в сторону шума.

Судя по направлению, это где-то на центральной площади.

В ту же сторону по улице весело проскакала стайка ребятни, что-то щебеча насчет зловредной ведьмы, огромного кострища и что «давно в их замшелом углу ничего не происходило такого».

Из дверей трактира высыпала толпа, на ходу возбужденно переговариваясь, затопала в том же направлении.

Вот вам и новое зрелище. Если не драка благородных, то сожжение ведьмы тоже сойдет.

Задумчиво проводив оживленно жестикулирующих бюргеров рассеянным взглядом, я помедлил, снова взял повод и дал коню легкого шенкеля.

Через площадь все равно придется ехать. Городок хоть и небольшой, но с очень мудреной архитектурой. Заплутать в узких извилистых улочках можно на раз.

Первое, что увидел на площади – дощатый помост, рядом вкопанный в землю столб с разложенными вокруг вязанками хвороста.

На помосте трое местных, если судить по одежде: глашатай, градоначальник и жрец.

К столбу привязана женщина. Рыжая, в простом домотканом платье, симпатичная на лицо, с полной подтянутой грудью, что так и рвется через узкий вырез.

Вокруг море людей, все жадно слушают, о чем говорит бургомистр…

Хм, бургомистр? На хорский манер. Для жалкого захолустного городишки сравнивать себя со столицей торговой республики несколько самонадеянно.

Не особо вслушиваясь в речь надутого индюка (а что там может быть новенького? Наводила порчу, соблазняла добродетель мужей и другой бред в таком духе), я перевел взгляд на священника.

Странно, после падения богов сила жрецов серьезно пошатнулась. Многие отвернулись от религии, посчитав, что глупо верить в тех, кто допустил собственный крах. Кризис веры серьезно ударил по репутации храмов, значительно снизив их влияние на человеческие умы.

А этот хрен, кажется, чувствует себя хорошо.

И почему все жрецы толстые? Отъел ряху на халявных харчах тупых прихожан и побежал устраивать охоту на ведьм. Скучно сидеть в храме, выполняя рутинные обязанности, надо разнообразить досуг.

В этот миг ведьма обвела площадь взглядом, наткнулась глазами на возвышающуюся над толпой фигуру в седле и замерла.

Глаза тетки загорелись безумной надеждой. И тут же погасли.

Разглядела, догадался я. Но потом увидела метки тьмы и поняла, что спасения не будет.

– …и поэтому дщерь греха приговаривается… – бубнил бургомистр, с трудом удерживая в пухлых руках развернутый свиток.

Последние его слова звонкими выкриками принялся повторять глашатай. Начальник устал и начал говорить неразборчиво для дальних рядов.

Я зевнул, начав прикидывать возможность проехать по краю площади и выбраться на другую улицу. Наблюдать за сожжением до конца не имелось никакого желания.

Небольшой удар пятками, конь медленно тронулся.

Увидев, как единственный шанс на спасение покидает площадь, ведьма вдруг бешено заорала: