– Спасибо! Я подумаю, как Веронике их отдать. Так просто она их не возьмет. Может и правда купить ей что-то, – задумчиво проговорил он.

– Бумаги в шкафу проверил, – переключился я на другую тему, – мыши все сожрали сверху, не восстановить. Так что этой проблемы тоже больше нет.

– Ничего себе! Таки сработало, – ответил Иван, – я до последнего сомневался, что получится.

– Да, сработало, – сказал я, – надо деда Ариста при случае поблагодарить за отличную подсказку.

– Обязательно, – кивнул Иван, – наган буду отдавать, скажу спасибо.

Мы попрощались, и я направился к себе. Не хотел светить алкоголь перед своими женщинами и спрятал бутылки в сарае в дровах.

Дома умопомрачительно пахло жареной рыбой.

Я повесил пустую сетку на место, сполоснул руки и плюхнулся за стол.

Передо мной тут же поставили целую миску жареной ледяной. Боже, как давно я её не ел. Я набросился на неё, ел с одним только хлебом. Вкуснятина.

В дом вошла Эмма, скромно кивнула мне. Она принесла какие-то вещи в двух сетках. Я кивнул ей в ответ. Домой ходила, догадался я.

– Что, мать не приехала ещё? – спросил я её.

– Нет пока, – ответила Эмма.

– Ну, может, завтра приедет, – предположил я.

– Нет, завтра не приедет, – возразила бабушка. – По субботам не выписывают. Если бы выписали сегодня, она бы уже приехала на дизеле в семь часов. Теперь только в понедельник вечером будет, если выпишут.

– Понятно. А ты, – обратился я к Эмме, – встречать её пойдёшь в понедельник?

– Нет, наверное, – ответила она немного растерянно. – Зачем?

– Ну, она же одна, – удивился я её безразличию, – с ребёнком, с вещами.

– Я тоже с ребёнком, – тихо проговорила Эмма.

Я взглянул на бабушку.

– Разве это неправда? – спросила та, с вызовом глядя на меня.

– Правда. Всё правильно, – быстро согласился я. Как мои феминистки быстро промыли мозги девчонке. Молодцы.

– Ты хоть записку догадалась оставить ей, где тебя искать?

– Нет, – ответила Эмма, поджав губы. – Специально не оставила. Пусть помучается, куда мы пропали.

– Ну, так тоже нехорошо, – с сомнением сказал я, взглянув на бабулю.

– Ничего, ей полезно будет не только о себе подумать, – возразила бабушка.

– Ну, вам виднее, – согласился я. Если бы я знал, что за человек мать Эммы, может мне и было бы что возразить. А так, не стану лучше влезать в женские разборки без необходимости.

Эмма прошла в мою гостиную и начала выкладывать на мой диван принесенные вещи.

– В поход собралась? – спросил я её, не вставая из-за стола.

– Вроде собралась, – ответила она.

– Двое штанов, одни снимешь в спальник, – начал вспоминать я советы Славки и свой собственный опыт. – Рубашку. Два свитера, один с горлом, вместо шарфа. Носки: двое тонких, двое толстых. Варежки обязательно, в перчатках руки отмёрзнут. Осеннюю куртку. Компас. Спички. Фонарик. КЛМН. Фляжку. Спальник.

– Что за КЛМН? – спросила из гостиной Эмма.

– Кружка, ложка, миска, нож.

– А носков зачем столько? – поинтересовалась она.

– По двое сразу будешь надевать, – пояснил я, – сначала тонкие, сверху толстые, так теплее будет.

– А два по два зачем?

– Ну, вдруг ноги промочишь. Ты же много в походы ходила, что такую ерунду спрашиваешь?

– Когда это было!.. – с горечью в голосе ответила Эмма.

– Эй, тише там, – послышалось из комнаты мамы. – Я, между прочим, детей спать укладываю.

Эмма притворно сделала круглые испуганные глаза и зажала рот рукой.

Пашкина бабушка тоже смутилась, она даже не подумала, что Полька там детей укладывает, а они тут шумят, переговариваясь из разных комнат – увлеклась наблюдением за внуком, непонятным образом изменившимся после неудачной попытки суицида.

Чем больше она на него смотрела, тем больше вопросов у неё возникало. Вот, например, сегодня: откуда он знает, что надо брать с собой в поход? Он в поход ходил один раз в жизни, и то без ночёвки. Да еще уверенно так Эмму инструктирует, со знанием дела. Совсем на себя прежнего не похож.

Я почувствовал, что наелся. Причём наелся деликатесом, давно я не ел ледяной. Бабушка забрала со стола миску с оставшейся рыбой и поставила на стол большую корзинку с баранками.

– Вот, Герман из Москвы привёз, – сказала бабуля довольным голосом. – Заходил сегодня Эмму проведать.

– Какая разница? Из Москвы, не из Москвы, – пробормотал я, – баранки они и в Африке баранки.

– Не скажи, – возразила бабушка. – У нас таких не делают.

Я налил себе чаю и решил совместить полезное с приятным: почитать учебники за чаем, пока спать не легли.

Я пошёл к себе, достал дневник. Так, что у нас там завтра? История, физика, химия, обществоведение, биология, НВП.

Уложив учебники и тетрадки по расписанию в портфель, я вынес его в кухню и вытащил первый попавшийся учебник. Это оказалось обществоведение.

Я уселся за стол, открыл книгу, засунул баранку в рот и приготовился читать. О, а баранки и правда, обалденные: ванильные, хрустящие, хрупкие. Теперь понял разницу с местными.

Обществоведение я учил в техникуме, даже как-то умудрился госэкзамен на отлично сдать. Что отвечал на экзамене не помню, помню, что это была единственная тема, которую я знал. Мне тогда несказанно повезло.

Я открыл учебник наугад и начал вслух читать: «Религия – это фантастическое, извращённое отражение мира в сознании человека».

Приехали. Я отложил книгу, и тихонько спросил:

– Ба, а ты крещёная?

– Конечно.

– А мама?

– И мама.

– А я?

– Ты нет.

– Почему?

– По кочану, – отрезала бабуля. – Я член партии.

Ну понятно, по статусу не положено. Интересно, а если я крестился в той своей жизни, а Пашка в этой нет, я теперь в этой жизни считаюсь крещёным или некрещеным? Думаю, что крещёным, для Бога же душа единица измерения жизни, а не тело.

Я взял учебник и стал читать дальше. Пафосные оды материализму быстро надоели.

– Атеизм это тоже религия. – сказал я, засовывая учебник в портфель и доставая химию.

– Что-что? – спросила удивлённая бабушка.

– Атеизм тоже религия, – повторил я. – Вера в то, что Бога нет.

– Так его и нет, – присоединилась к нам за столом Эмма и взяла баранку из корзинки.

– Так это не доказано, – передразнил её я её же тоном, – как не доказано и то, что он есть. А значит ты в любом случае веришь в то, что доказать нельзя. Значит, атеизм – тоже по сути религия.

Эмма ошалело смотрела на меня. По ее глазам было видно, что такая точка зрения на вопрос никогда раньше не приходила ей в голову. Она пыталась осмыслить новую информацию и придумать контраргументы, но ничего не получалось. В итоге она просто сидела и хлопала глазами. Выглядело все это довольно забавно.

– Так. На горшок, умываться и спать, фантазёры, – распорядилась бабушка. Я не стал спорить с ней. Тему религии лучше без необходимости в СССР не трогать, чревато.

Ходики показывали уже половину одиннадцатого, и правда, надо ложиться спать.

Я быстро умылся и лёг. Женщины ещё какое – то время копошились, потом разлеглись по койкам. Вскоре всё стихло.

Я думал о Цушко, о Никифоровне. И о том, как несправедлива жизнь. Я обещал Никифоровне заменить патрон в сенях, а никак не могу в течение недели дойти до рядов на Площади. В воскресенье рынок, и опять я не попадаю. Хоть занятия в школе прогуливай.

– Ба, – тихо позвал я.

– Что?

– А какого чёрта дети в школах по субботам учатся? Разве это удобно? Родители дома, а дети в школе.

– Взрослых три года только как на пятидневку перевели, – ответила бабуля. – Подожди, и школы тоже переведут.

– Три года? А раньше как работали?

– Шестидневку.

– Один только выходной был?

– Да, но мы работали по семь часов. Кстати, сейчас тоже чёрные субботы есть, как минимум, раз в месяц.

Да уж, чёрные субботы, как же, как же, помню. Я повернулся на бок и улёгся поудобнее.