– Там запасная точка сбора? – спросил Перо.

– Нет.

– Так как же мы туда поедем, госпожа?

– Перо, – еще тише произнесла Энея, – я не могу тебе логически объяснить то, что я чувствую. Но поверь, ехать на север гораздо безопаснее, чем на восток. Может быть, оттуда мы свернем на восток, но сейчас надо менять маршрут.

– С нами шуани, – отозвался Перо. – Нас не поймут, если они поедут на север, вместо того чтобы ехать на восток, это вызовет подозрения.

– Понимаю. Мы оставим шуаньский караван и отсюда поедем сами. Как переселенцы. На востоке нас ищут.

– А на севере, значит, не ищут? – с большой долей скепсиса в голосе спросил Перо.

– Ищут, Перо. Но ищут на дороге из столицы. А мы поедем по речной дороге. На корабле.

– На каком корабле? – оторопело уставившись на девушку, спросил охранник.

– На фриндоне… И еще… Надо освободить девушку…

– Я буду сторожить первой, – вызвалась Неела. – Вы идите спать в помещение для воинов.

– Сначала нужно связать этих… – Хойскар замолчал, мысленно подбирая слова, и ему на помощь пришла Мила:

– Любовников.

– Тьфу на тебя, дурья башка. Баба – она и есть баба, – выругался в сердцах Хойскар. – Не говори так больше.

– А что? – не смутилась Мила. – У них же было?

– Что у них было? – набычился дикарь.

– Это самое… Контакт.

– Контакт – не значит, что Хоймир Тойвару под хвост залез. Просто… Просто он был под мороком, и ему показалось…

– Показалось?

– Да, показалось. Хоймир не такой. И давай хватит меня накручивать. И без того тут хватает неприятностей, – и, желая прекратить этот неприятный для него разговор, отвернулся. – Артам, поможешь? – обратился побагровевший Хойскар к Артаму. Тот кивнул.

Артам чувствовал себя среди этих людей неуверенно. Не в своей тарелке. Его смущало внимание к себе. Привыкший обитать в сердце, в уединении и покое, он сейчас был на виду и стеснялся. Неожиданно он почувствовал, что к нему стали относиться по-другому, с уважением. Чего никогда не было в его жизни. Но забитость, годами формировавшая его личность, мешала ему принять их доброе отношение за искренность. Но в то же время он почувствовал себя нужным и не изгоем, каким он всегда становился в любой компании. Артам был настороже, готовый в любой момент замкнуться, но не стать тем, кем был до встречи со смертью.

Эта встреча изменила его. Свободный от тела и всего мирского, он остро осознал свое ничтожество. У него вдруг проснулась уснувшая и почти умершая совесть. Он увидел себя словно бы чужими глазами. Без одежды, без обманов и лукавства, за которыми прятался. Ему стало стыдно, и он очень захотел перемениться. Осознание того, кем он был, открылось ему преотвратительной картиной бытия, от которого он хотел убежать, скрыться даже в чертогах смерти. Но ему, уже оставившему все в прошлом, повстречался Артем и не отпустил его дальше. Он сражался за него с самой смертью и победил. Артам был ему благодарен, и он был уверен, что сможет все начать сначала. Он начал думать, анализировать. Он открыл в себе обновленный разум.

Они вдвоем с Хойскаром подхватили беспамятного Хоймира и потащили в оружейку. Хойскар тревожно смотрел на висящего на его руках товарища.

– Артам, ты не знаешь, почему он беспамятен?

– Предполагаю, – напрягаясь под тяжестью тела дикаря, ответил Артам.

– Ну и?.. – поторопил с ответом его Хойскар.

– Он превращается…

– Превращается? В кого? – испуганно спросил Хойскар мага.

С какого-то времени он стал тому верить на слово. Что бы ни говорил молчаливый Артам, все было со смыслом. Да, у того остались еще привычки труса, но Хойскар верил, что это пройдет. Он уже перестал быть тем отвратно-омерзительным типом, которого все хотели убить.

– Не знаю, – разгибаясь после того, как Хоймира затащили в оружейку, ответил Артам. – Думаю, мы это скоро увидим. Вяжи их, Хойскар.

– Это обязательно?

– На всякий случай, Хойскар. Им же будет лучше. Может, на них найдет помешательство, и они станут убивать друг друга. А так просто будут орать и лежать.

– М-да-а, – сокрушенно покачал головой дикарь, – ну ты и обрисовал картинку… – но все же послушался совета Артама и споро связал по рукам и ногам бесчувственных воинов. Уложил у разных стен и поставил между ними скамью.

– Пошли сена принесем с сеновала, – позвал он Артама. – На голых досках спать не хочется.

Артам кивнул и послушно пошел за Хойскаром.

Неела и Мила молча наблюдали за мужчинами. Выходя на двор, Хойскар обернулся и крикнул:

– Девоньки, поскидайте гнилую солому с нар, подготовьте место.

Девушки прошли мимо оружейки, и Неела зажгла светляк. Он закружил под низким потолком и осветил проход в помещение, где когда-то спали воины крепости. Мила толкнула дверь, и им предстала картина широкой комнаты с печью. Вдоль стен стояли деревянные двухъярусные нары. На них комками лежало и гнило сено. Запах сырости, гнилой соломы гулял по помещению.

– Тут еще натопить надо, – пробурчала Мила. – Как спать-то?

– А вот ты и сходи за дровами, а я солому приберу, – ответила Неела.

– Не, я не пойду. Там холодно. Придут мужики, их попросим. Я тебе лучше помогу.

– Так все равно сено на улицу выкидывать, – усмехнулась Неела. – Так и так замерзнешь.

– Да я уже замерзла. Лучше бы в натопленном доме остались.

– Лучше, хуже, – передразнила ее Неела. – Только Артам прав, утром нас здесь встретили бы совсем не дикари.

– А кто? – Мила остановилась на пороге.

– Чудища какие-нибудь. Я чувствую, здесь гуляют магические волны. Они налетают, словно смертельный холод. А ты не чувствуешь?

– Я? Я чувствую только страх, – поеживаясь, отозвалась Мила.

– Я тоже чувствую страх. Он волнами накатывается. Давай, подруга, не стой у порога, помогай.

Девушки выносили гнилую солому, а мужчины таскали сухую, но промерзлую. Натаскав сено, пошли за дровами.

В хлопотах прошло больше часа. Наконец печь была затоплена, и все уселись рядом, грея озябшие руки.

– Что-то есть хочется, – проговорил Хойскар. – Пойду принесу что-нибудь. У нас было сало, лепешки и вяленые утки. Рыба, помню, была копченая. Кто еще есть будет? – он посмотрел на сидящих товарищей.

– Я буду, – ответил Артам.

– И я, и я, – закивали головами девушки.

Хойскар ушел и вернулся с мешком в руках. Сел и развязал горловину. Стал вытаскивать снедь. Огляделся, куда бы все положить. Артам понял его правильно. Встал и подтащил к печи широкую лавку. Хойскар благодарно кивнул и стал выкладывать провизию.

Неела вытащила охотничий нож из ножен и стала нарезать сало. Лепешки на куски ломала Мила. Затем перешла на уток и тоже разделила на части.

Хойскар, полазив по мешку, неопределенно хмыкнул.

– Хм-м. Все же самогон они взяли. Вот засранцы. Ну ничего, сами выпьем. Кто будет? – спросил он.

– Будем, – за всех ответила Неела.

Хойскар достал узкую медную фляжку и потряс ее.

– Из города мертвых притащили, – рассмотрев флягу, произнес Хойскар. – Кружек нет. Будем пить из горлышка.

– А кружки я взяла, – спохватилась Мила. – Сейчас я принесу…

После сытного ужина Неела вышла в коридор, подкинула дрова в печь и уселась на лавке возле нее. Хойскар, Артам и Мила остались в спальном помещении и стали раскладывать сено на нары. Дверь в помещение оставили открытыми. Со своего места Неела видела угол с нарами в отблесках света печи. Дверь, ведущую на двор и припертую багром, и решетку оружейки. У печи она согрелась и расстегнула полушубок. Прислонилась спиной к бревенчатой стене и зарыла глаза. Она очень устала. День выдался очень тяжелым, а они только вчера прибыли в этот заброшенный поселок.

«Как тут все непросто», – подумала Неела, почувстовала как потяжелели веки, сознание потянуло в сон. Она была не в силах сопротивляться ему.

Проснулась она, как ей показалось, вскоре. Проснулась оттого, что ей показалось, что ее кто-то звал.