– Как ты себе это представляешь? – спросил он.

– Мы поменяемся местами. Бабой стану я, а ты станешь кучером. У постоялого двора, где ты меня освободил, расположена деревушка. На отшибе отдельно стоит большой зажиточный хутор. Я там оставил карету и пару лошадей. Заплатил хозяину за содержание. Мне надо туда добраться. Половину пути мы уже проделали – до дома свояка твоего, старого бандита. И ты сам должен понять, это не схрон, это ловушка. Если нас обложат, не вырвемся.

– Ты думаешь, что нас тут будут искать?

– За тебя, Уильям, предлагают огромную сумму, пять сотен золотых. У любого крестьянина голова свернется от таких денег. И твоих знакомых бандитов в Бирмингеме могут прижать. Они скажут, что отвезли тебя к свояку. Свояк тоже не будет отпираться и сдаст нас.

Уильям, угрюмо уставившись себе под ноги, раздумывая над словами шуаньца, с минуту сидел молча. В чем-то Луй Ко был прав. Но ему не хотелось верить в предательство Сороки. Он знал его много лет, и тот дорожил своей репутацией. Но деньги могли изменить принципы строго бандита… или пытки. Он посмотрел в лицо Луй Ко.

– Как ты себе представляешь наш побег? Мы пешком выберемся из леса и пойдем по дороге?

– Нет. Выберусь я один и доберусь до кареты. Найму кучера, и он довезет меня до окраины этого леса. Ты будешь ждать меня на той опушке, где нас высадил старый хрен. Идти до нее не больше часа. Я сегодня же уйду, а ты через три дня начнешь выходить к этой опушке и ждать до вечера. Там мы и встретимся.

– А если не встретимся? – спросил Уильям.

– Тогда делай, что посчитаешь нужным. Больше трех дней не жди – или уходи, или продолжай прятаться. Не бойся, я не выдам тебя. На такой случай у меня есть яд. Приму его.

– Может, вместе пойдем? – растерявшийся от слов шуаньца, предложил сыщик.

– Вдвоем очень опасно, Уильям. Мне одному проще скрываться. Просто тогда, когда меня поймали, я дал промашку. Недооценил мастерство людоловов. Ушел от одних и попал в руки других. С ними был маг-ловец, он меня опознал по слепку ауры. Подпустили и оглушили магией. Теперь я на такой фокус не поймаюсь. Ну, что решаем?

Уильям вздохнул, подошел к Луй Ко и обнял его.

– Иди, Луй Ко. Ты мне стал как брат. Береги себя.

Луй Ко ответил на объятия. Тоже прижал к себе сыщика и так постоял, крепко обнимая Уильяма, пару секунд. Затем отстранился и отвернулся, Уильям заметил, как на глазах шуаньца навернулись слезы.

Не поворачивая головы к сыщику, шуанец сказал:

– Ну, я пошел, – и направился к густым кустам. Уильям смотрел ему вслед, и его чувства разрывались. Он душой хотел идти вместе с Луй Ко, который за время, проведенное вместе, стал ему другом. А разумом понимал, что шуанец прав, им надо на время разделиться.

Луй Ко скрылся за густыми ветвями, а Уильям, опустив плечи, медленно побрел в землянку. Ему предстояли томительные часы ожидания и необходимость продумать план на случай, если он останется один…

Второй день светило Яри и подсушило дорогу. Энея в мужском наряде ехала рядом с Перо на облучке возка и молчала. Она за внешней невозмутимостью скрывала печаль своей души. Ее миссия в столице не удалась. До короля не дошли сведения о заговоре на севере. А ее саму ищут церковники и шпионы кангана. Чем дальше они удалялись на северо-восток, тем больше встречали подозрительных личностей.

На постылых дворах появлялись и исчезали небольшие отряды наемников.

Она ловила на себе их мимолетные внимательные взгляды, и они сползали с нее, как грязь. Пока им удавалось скрываться. Но силы, задействованные в ее поимке, обескураживали. Она даже не догадывалась о размахе заговора. А он был огромен. Несмотря на все это, Энея держалась.

Судьба здорово ее побила и надругалась. Заставила принять самое нелегкое решение в жизни и предать свою жизнь тому, кто разрушил ее семью и благополучие, кто обрек ее и сестру на вечный позор. Она, дочь арестованного и объявленного врагом короны риньера, изнасилованная офицерами, отдала себя в руки простолюдину и стала следовать за ним, отрекшись от родства. Она могла бы предать его, выдать церкви, объявив себя жертвой, и спасти свою жизнь. Но не честь. Вместо этого она выбрала тяжелую дорогу борьбы в надежде вновь обрести благородство происхождения и даже славу вместе со своим избранником.

Она в нем не ошиблась. Уильям доказал, что он достоин высшей награды, и она всю себя отдала, помогая ему в этом, и не пожалела ни разу. Любила ли она его? Энея уже в который раз задавалась этим вопросом и каждый раз давала себе ответ, что нет, не любила. Ее чувства к мужчинам были растоптаны вместе с потерянной девичьей честью. Но она испытывала к нему огромную благодарность, что он не прогнал ее, не надругался, не высмеял и не использовал, как постельную девку, на что имел полное право. Наоборот, он был с ней нежен, честен и относился с огромным уважением. Она тоже не испытавала особой любви с его стороны, но дорожила тем, что он ей дал, – верность, защищенность и доброту. С ним она вновь смогла обрести чувство собственного достоинства. Это был правильный выбор для них обоих, не сомневалась она.

Чем дальше они отъезжали от столицы, тем настойчивее ее посещали мысли, что они едут не туда, куда надо. Она не могла объяснить словами это себе и Перо. Но там внутри ее женская интуиция ей говорила: им надо поменять маршрут. Особенно она обострилась после утренней встречи с отрядом из пяти всадников, которые везли связанной молодую девушку, чем-то отдаленно похожую на нее.

Энея спустилась в зал трактира, чтобы позавтракать. Они сели с Перо за стол, заказали себе яичницу, хлеб, жареные колбаски и стали ждать.

В это время отворилась дверь. В зал, где они сидели, вошли двое грязных бородатых мужчин, ведя за собой на поводу, на привязи из тонкой цепочки, связанную по рукам девушку. Рот ее был стянут платком, глаза опухли от слез.

Все сидящие обратили на вошедших внимание. Уж очень это было странным. Но хмурые, бородатые мужики, игнорируя устремленные на них взоры, прошли к стойке трактирщика. Следом хлопнули двери, и вошли еще трое вооруженных мужчин в замызганных грязью сапогах. Они, также не обращая внимания на посетителей, пошли за теми, кто вел пленницу.

Трактирщик был тертым мужиком. Он не испугался воинов и хмуро посмотрел на вошедших.

– Что угодно? – сухо спросил он, протирая стеклянный стакан полотенцем.

– Комнату… Две, – хрипло произнес один из тех, кто вел на поводу девушку.

– Ордер на ее арест есть? – спросил хозяин и посмотрел в заплаканные, опухшие глаза девушки.

Энея отметила, впрочем, как и все сидящие в трактире постоялого двора, что платье на девушке хоть и было измазано дорожной грязью, но было сшито из дорогой ткани, и короткий полушубок, застегнутый под горло, оторочен серебряной тесьмой.

«Вполне может быть аристократкой, – подумала Энея, косясь на девушку. – И похожа по приметам на меня.

Черные волосы. Одежда как у северянок. Может, бедная дворянка, случайно попавшаяся в лапы людоловов?»

– Есть ордер святой инквизиции, – зло ощерился сопровождающий девушку бандюган.

«А кто же еще это мог быть?» – решила Энея.

– Это колдунья, – он достал из-за пазухи свернутый лист и положил перед трактирщиком. Тот развернул, прочитал, кинул взгляд на девушку и вернул бандиту бумагу.

«Да, спорить с инквизицией себе дороже, и хотя видно, что девушка дворянка, никто оспаривать права людоловов не осмелится. А у бедняжки не было защитника… или был, но его убили. Не повезло», – размышляла Энея и со скорбью понимала, что это она могла быть причиной неприятностей девушки.

А бандиты, получив ключи от номеров, потащили упирающуюся и мычащую девушку наверх. Один из тройки вошедших последними бандитов распорядился принести еду в номера.

– Перо, – тихо произнесла Энея, – нам опасно ехать на восток.

– Опасно? – так же тихо спросил он. – А куда не опасно?

– Интуиция мне подсказывает, надо ехать на север.