– Прошу вас, проявите благоразумие. Мы живем в двадцать первом веке. Насильно похищать девочку, дабы жениться на ней… я смотрю, многие из вас взрослые люди и, скорее всего, уже есть свои дети. Потому, прошу, верните мне ее и разойдемся так, будто ничего и не было.

В толпе начали перешептываться. Одни были в ужасе от происходящего, другие просто смеялись и издевались.

Алевтина Прокофьевна смотрела внимательно на людей. Затем она тихонько, полушёпотом попросила главу деревни собрать всех сочувствующих в другом месте. Дабы поговорить и разузнать о произошедшем. Но при этом она также попросила не звать участкового. Васильевна согласилась.

– Попрошу минутку внимания, если все – кто не согласен, с похищением девочки прошу остаться, а все, кто считает, что она сама виновата, можете идти домой.

Люди начали расходиться, а некоторые остались. Среди оставшихся также были и те, кто был на стороне похитителей. Ведьма видела их гнилые души, но при этом не могла ничего с этим поделать. Она решила просить помощи у местных жителей.

– Прошу, помогите. Мне хотя бы увидеть свою внучку. Жива ли она еще, все ли с ней в порядке. Прошу помогите.

– Да как же можно так! Кто же мог так поступить! Что за зверь! – воскликнул сгоряча седовласый мужчина.

Люди, склонив головы и разводя руки начали расходиться. Выйдя на улицу, к бабушке Лидии подошел этот мужчина, со своей супругой под руку.

– Извините, – тихим смущенным голосом произнес он.

– Да, вы что-то хотели сказать? – с надеждой в голосе спросила бабушка Лидии.

– Наш сын был там в ту ночь, когда вашу внучку похитили. Мы просто боимся. Похититель вашей внучки является двоюродным братом участкового. А они тут большой вес имеют, и все их боятся. Так вот, внучку вашу похитил Игорь и держит ее у себя в сарае на окраине деревни. Если хотите, мы вам покажем, где это находится. Но больше, ничем не сможем вам помочь.

Женщина обрадовалась, что сможет встретиться с внучкой и сразу же согласилась на их предложение. Михаил завел свою старенькую ниву, и они отправились в путь. По прибытию, найдя сарай, где была Лидия, бабушка окликнула ее.

– Лидия, Лидия, милая ответь, – полушепотом окликнула бабушка.

Лидия в слезах и обессиленная, тихонько подошла к деревянной стенке сарая.

– Ба, бабуль! Ты ли это – обрадовавшись, спросила Лидия.

– Да, милая, это я. Как ты? Жива, здорова, тебя обижали?

– Да вроде нормально, только вот не знаю, как отсюда выбраться. Бабуль, забери меня отсюда, – взмолилась девушка.

– Конечно, милая. Я заберу тебя, и мы вместе отправимся домой. Дома тебя мама с папой ждут. Мне надо будет кое-что сделать. Пока ты посиди тут. Вот, возьми этот платок, накинь его на голову прямо сейчас и смотри, чтобы не случилось и не происходило, не снимай его. Прошу тебя, а то быть беде. Прошу тебя, доченька моя, послушайся бабушку свою.

– Хорошо бабуль, только пожалуйста вытащи меня отсюда побыстрее.

– Конечно милая, – с улыбкой и со слезами ответила пожилая женщина.

Алевтина Прокофьевна подошла к машине, где ее ждали Михаил и седовласый мужчина с женой. Они вернулись обратно к дому главы деревни. По дороге назад, ведьма сказала им, чтобы не случилось, и чтобы не происходило, запереться на засов, занавесить окна и не выходить на улицу. Они удивились, но перечить не стали. Также она сказала и главе деревни, добавив, что бы та предупредила всех, кто пытался хоть как-то помочь им. Но при этом не говорить участковому.

В полночь, ведьма вышла и заперла калитку за собой. Она стояла под уличным фонарем и смотрела в темноту.

– Ты готов? – спросила она стальным голосом, слегка улыбаясь.

Из тьмы появились огненно-горящие глаза.

– Конечно готов и не только я. Все уже ждут с нетерпением, – пронзающим голосом ответило Нечто темное и ужасающее.

– Тогда начнем!

Алевтина Прокофьевна подошла на распутье четырех дорог и своей тростью нарисовала, что-то напоминающее пентаграмму, а в ней странные надписи. Начала взывать к неким силам.

– Взываю к Вам! Что живут по ту сторону тьмы! Явитесь и покарайте тех, кто посмел похитить чадо мое. Приношу в дар, их души Вам! О Ты, что велик и прекрасен, прошу тебя, стань во главе – ибо пир этот для тебя!

Стоило ей только произнести эти слова, как раздался жуткий вой, а из нарисованного, пронзился яркий, ослепляющий свет и тут же погас. Жуткий вой превратился в смех и в звериное рычание. Во тьме в кустах, будто кто-то бегал и смеялся от радости. Она стояла и смотрела на них, а Нечто, ожидало ее команды.

– Покарайте врагов, кто обидел чадо мое. Запертые дома, закрытые на засов- не трогать! Остальные, на ваше усмотрение.

Раздался вновь жуткий вой, животные, что находились в хлеву, от ужаса не просто начали мычать и визжать, но и носились по нему, пытаясь выбраться и убежать. Они забирались друг на друга думая, что хоть так смогут уйти от неминуемой гибели. А в домах был слышен плачь людей, вперемешку с их криками, и у всех, кто слышал, кровь стыла в жилах, а душу раздирало на части, но всем было страшно. В дома, в которые зло не заходило, люди не могли найти себе место, кто-то молился, кто-то пытался отвлечься и сделать вид будто ничего не происходит. Только вот все понимали, страх, что одолевал их, был неописуем. Ведьма шла по улице, где горели фонари. Дорога была засыпана речным камнем вперемешку с землей и от каждого ее шага издавался звук каблуков. А звук был настолько тонкий и звонкий, что в домах трескались стекла. Когда зло проникало в дом, затухал свет и людской крик ужаса длился недолго. Их бездыханные тела падали и только был слышен глухой звук. Животные пытались сбежать, но было тщетно. Алевтина Прокофьевна шла с поднятой головой и гордой походкой, с каждым шагом закидывая трость в перед. Вместе с ней шла сама смерть, укрываясь во тьме и убивая все на своем пути.

Лидия, сидела в сарае укрывшись платком, которую дала ей бабушка. Услышала крики, визг животных и людей. Ей стало еще страшнее, она не знала, что делать. Крики близились, а страх одолевавший ее становился все сильнее, ее внутренний голос говорил ей, что нельзя снимать платок. Она услышала страшный крик со словами: «боже, нет, спаси, мама…» и тишина и лишь звук падения бездыханного тела. Лидия почувствовала присутствие нечто темного, злого, несущего смерть. Она ощущала, это всем своим телом, каждой своей волосинкой, ее глаза были открыты и поэтому она через платок видела нечто темное и веявшее холодом от него, что подошло к ней близко и смотрело прямо на нее, в ее глаза. Тут она услышала звуки каблуков.

– Лидия, милая, не бойся, это я, бабушка твоя. Не снимай платок. Я тебя сейчас за руку возьму, помогу тебе подняться, и мы пойдем, но платок снимать тебе нельзя, – нежным голосом сказала бабушка, взяв напуганную внучку за руку.

Лидия поднялась, ее ноги со страху тряслись, но она старалась не упасть и потихоньку облокотившись на бабушку, пошла, одной рукой придерживая платок. Их обратную дорогу освещала луна, а вокруг стояла могильная тишина. Лишь свежий запах смерти смердило вокруг и служило напоминанием о происходящем. Зло, что таилось во тьме, провожало их, не издавая ни звука, лишь бережно присматривая.

К началу рассвета они дошли до дома. Ведьма постучалась в дом со словами – «Можете открыть, все уже закончилось».

Хозяйка дома подошла тихонько к двери, отперев засов, слегка приоткрыла дверь, где с Михаилом ждали их возращения. На их лицах был страшный испуг, а кожа бледная. Увидев Алевтину Прокофьевну с Лидией, они решились выйти на крыльцо дома.

Стояла могильная тишина, а солнце взмывало все выше, обогревая землю. Они стояли и смотрели молча, пытаясь спросить ее, кто она, но страх одолевал их сильнее любопытства. Глава смотрела и видела, что кругом лежали трупы людей вперемежку с животными, части их тел были разбросаны, а в глазах был страх и ужас перед смертью. Михаил не знал, что делать. Женщина понимала, без толку что-либо объяснять.