– Я схожу с ума. Это киты?

– Да, киты-лоцманы, их ещё называют «гринды», – сдавленным голосом ответила Нана. – Не меньше двадцати – целая стая.

Обычно мою бабушку трудно вывести из себя, но, вероятно, она тоже никогда не испытывала ничего подобного. Когда мы встречали китов на пути к материку, они в основном с любопытством следовали рядом с катером и весело били по воде хвостами. Видеть их такими беспомощными на песке было невыносимо.

– Но… как же они оказались на суше? – отрывисто спросил Ной.

Нана пожала плечами и ссутулилась с тяжёлым вздохом:

– Быть может, на дне моря произошло землетрясение, или военный корабль подавал сигналы, которые используют для обнаружения подводных лодок. Дельфинам и китам это причиняет сильную боль, они паникуют и не знают, куда плыть…

Она ещё что-то говорила, но я её уже не слышала. Ноги сами понесли меня по берегу. Первый кит-лоцман, до которого я добралась, был около пяти метров в длину и казался почти чёрным в свете моего фонаря. Медленно обходя его, я увидела второго, гораздо меньше, лежащего всего в двух шагах. Это же мать с сыном! Киты не шелохнулись, когда я опустилась рядом с ними на колени и протянула руку к малышу. Кожа китёнка была упругой, похожей на резину и такой же податливой. Я осторожно погладила его от спинного плавника к выпуклому лбу – и вдруг он открыл глаза и посмотрел прямо на меня.

Меня накрыло волной страха, смешанного с беспомощностью. Казалось паника кита перешла на меня. Сердце бешено заколотилось, а горло сжалось так сильно, что стало очень трудно дышать.

– Руби! – Ной схватил меня за запястья и рывком поднял на ноги. – С тобой всё нормально? – Он встревоженно посмотрел на меня, и я заставила себя проглотить комок в горле. В конце концов, я хочу стать ветеринаром, а значит, надо учиться сохранять хладнокровие и в таких ситуациях. Поэтому я молча кивнула и перевела взгляд на китёнка. Малыш снова закрыл глаза.

– Нужно что-то делать, – сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно твёрже. – Нана, Ной, мы должны как-то вернуть их в воду!

Нана, тем временем осматривающая кита неподалёку, выпрямилась и серьёзно посмотрела на меня:

– Боюсь, остаётся только ждать прилива. Вода придёт, и гринды смогут вернуться в море.

– Но до прилива ещё несколько часов! – охнула я. – А мы не можем попытаться сдвинуть их сами?

– Так мы им только навредим. Но вода им нужна. Мы накроем их мокрыми простынями, чтобы кожа не сохла так быстро!

Энергично схватив одно из вёдер, бабушка сделала несколько шагов в море. Ной направился следом, и после минутного колебания я к ним присоединилась. Обычно я боялась океана – возможно, потому, что в глубине души помнила, как меня совсем маленькой бросили на северном пляже.

Но теперь нужно взять себя в руки.

Все вместе мы накрыли китов мокрыми простынями и облили их водой. Едва мы израсходовали запас простыней, как в темноте послышались голоса, и на пляже показались жители острова, нагруженные одеялами, вёдрами и с карманными фонариками. Впереди шла болтушка Тильда в нескольких свитерах, надетых один на другой.

– Я собрала всех, до кого смогла достучаться, – гордо объявила она. – Мистера Мёрфи, правда, пришлось оставить дома. Он был вне себя от радости, когда мы обнаружили этих несчастных!

Я бы с удовольствием обняла болтливую библиотекаршу. Тильда часто действовала мне на нервы своей трескотнёй, но никому другому не удалось бы поднять столько людей с постели в такой поздний час.

Прибывшие встали в круг, и Нана объяснила, что делать.

– Обратите особое внимание на отверстия для дыхания, – напомнила она. – Когда вы опорожняете на них вёдра – это все равно что лить воду человеку в нос!

И все тут же принялись за работу. Мы, конечно, представляли собой довольно комичную картину – большинство пришли в том, в чём спали: Бренда Грэхам, например, надела куртку поверх розовой пижамы с оборками, а старина Фергюс черпал воду сосудом, подозрительно напоминающим ночной горшок. И всё же жители Патч-Айленда редко нравились мне так, как в те минуты. Мы трудились без передышки – наши пальцы стали шершавыми от соли, а волосы разметал ветер. Самой неутомимой была Нана: если она не таскала воду, то осматривала китов и обрабатывала ссадины, полученные животными на скалистом берегу. В промежутках она бегала в наш медпункт и возвращалась с новыми простынями и термосами с горячим чаем для помощников.

– Почему бы тебе не присесть на минутку, – услышала я голос Кэтлин, когда проходила мимо бабушки к морю.

Нана решительно помотала головой:

– Нет, пока киты не окажутся в безопасности в воде!

– Твоя любовь к животным достойна уважения… – начала было Кэтлин, но Нана уже убежала.

Когда бабушка мчалась по пляжу в резиновых сапогах, с обмотанной шарфом головой, её легко было принять за юную девушку. В тот момент я невероятно гордилась своей бабушкой – она сумела заразить всех нас своей невероятной энергией.

Чернота ночи уступила место бледно-серому рассвету, и наконец-то начался прилив. Море ползло к нам, поднимаясь всё выше, подбираясь к китам. Животные взволнованно шевелили плавниками, словно чувствовали, что спасение близко.

Вскоре Кэтлин и её мужу Кормаку удалось столкнуть одного беднягу на глубину. Потом Ной вместе с фермером Орином и его племянником Лиамом столкнули с берега особенно крупного кита.

Даже поссорившиеся Бренда и Фергюс мирно трудились вместе, как и все остальные. Только я стояла неподвижно, разрываясь между радостью и страхом. Хоть я и ждала прилива, теперь приходилось бороться с желанием убежать от него: море будто тянулось ко мне ледяными пальцами. Пошатываясь, я подошла к китёнку с мамой, вода уже омывала мои резиновые сапоги.

– Послушай, – прошептала я и приложила руку ко лбу китёнка. – Предлагаю такой план: ты плывёшь с мамой в море, а я возвращаюсь на сушу. Тогда мы оба будем в своей стихии. Договорились?

Но малыш лишь дважды беспомощно махнул хвостом и снова затих. Для мамы китёнка воды было маловато, а без неё он уплыть не решался.

Едва я успела об этом подумать, как раздался стон и несколько проклятий. Вскинув в испуге голову, я увидела, что некоторые из спасённых животных изменили направление и снова стремятся к берегу!

– Прочь! – закричала болтушка Тильда. – Уходите! Бога ради, что тут происходит?!

– Они не хотят оставлять своих. – Нана подошла ко мне, и я заметила, что она сильно побледнела. – Гринды живут стаями. Они не уйдут в безопасное место, пока эти двое к ним не присоединятся. – Бабушка грустно указала на мать и детёныша.

– Что мы можем сделать? – спросила я.

Тем временем некоторые киты подошли слишком близко к берегу. Секунда – и они снова окажутся на мели!

Нана ничего не ответила: похоже, на этот раз даже она растерялась. В отчаянии я огляделась и схватила ведро. Потом с большим трудом зачерпнула ведром мокрый песок и вытряхнула его в сторону. Оставшаяся ямка тут же заполнилась водой. Я продолжала копать, не останавливаясь ни на минуту, и Нана мгновенно разгадала мой план.

Она поспешно опустилась рядом со мной на корточки, чтобы помочь и расширить траншею для морской воды. К нам присоединились Ной, Кэтлин и Кормак. Вскоре руки разболелись от напряжения, я запыхалась – но сразу же забыла об этом, когда мама-кит наконец зашевелилась. Теперь к воде, на глубину вела широкая канава. Ной, Кэтлин и Кормак досчитали до трёх и навалились на огромное животное.

Мама-кит соскользнула в вырытую канаву, и сердце у меня забилось быстрее. Не прошло и минуты, как она поплыла, и малыш последовал за ней. Совсем недавно мать с сыном лежали как мёртвые – а теперь, казалось, мчались во всю прыть. И вот уже две чёрные тени выплыли в море, где их встретила стая.