— Эксперимент номер один: высылаем дрона, — сообщил Сёгун.

Маленький и быстрый бот вынырнул из обшивки «Мусорога» и помчался к порталу. Он ловко маневрировал, избегая столкновений с крупными осколками, сновал, как серебристая рыбка в бесконечном потоке бурых и серых камней. Но у самых врат дрон вильнул в сторону — точно так же, как осколки. Он не сумел залететь в портал и вернуться обратно в систему Зозуля.

Вынырнул, вернулся назад и попытался снова — с тем же результатом.

— Его не отклоняют силой, просто врата являются частью искажения, — покачал головой Фокс.

— Значит, мы могли войти, когда были в нормальном пространстве, — скривился гобур. — А в искажённом выйти обратно будет… проблематично.

— Мы в любом случае не выйдем отсюда, если не выясним, что это за аномалия.

Врата уменьшались, оставаясь далеко позади, а всё пространство вокруг занимали бурлящие потоки осколков и облака пыли, грандиозное пересечение космических рек.

— Самое время обсудить пару вещей, — пробормотал Бульдог.

Он резко повернул массивный браслет на запястье, и вокруг них воцарилась спасительная тишина. Это было блокирующее поле, такие применялись в шпионаже и корпоративных переговорах, что, впрочем, практически синонимы. А, ещё в кабинетах стоматологов.

— Теперь, когда их ИИ нас не слышит и не видит, можно поговорить откровенно, — сказал гобур. — Заодно и отдохнём от грохота, он меня нервирует.

— Сёгун не даст нам свободно общаться без его надзора, — качнул головой Одиссей.

— На то и нужны нормальные гаджеты, — хмыкнул Грай. — Наш надсмотрщик и не понял, что мы ушли под купол, потому что наружная часть как ни в чём не бывало моделирует наши кислые морды.

— Это не поле?

— Я похож на идиота? Всего лишь воздушная звуковая мембрана в несколько слоёв. Короче, Фокс. До тебя дошло, как крепко мы ввязли? Глава корпорации облажался семнадцать лет назад, а сегодня готов на всё, чтобы правда о его преступлениях не покинула стен «Санко». Его ИИ контролирует твой корабль, так что плохие новости, дружок. Даже если мы разберёмся с тем, какой звездец тут происходит, Сёгун не даст нам выбраться отсюда живыми и рассказать.

— Джанни предвидела, как «Мусорог» вылетает обратно.

— Во-первых, не «Мусорог», а «корабль». Это может быть и другое судно. Во-вторых, баржа может вернуться и без нас. Кто мешает боевым ботам выкинуть живой балласт за борт, а потом смоделировать, как нас убило прямое попадание метеорита? А если Сёгун сможет пробить отсюда прямую нуль-связь, то проще всего ему будет собрать все данные об аномалии, передать их хозяину — а после угробить корабль, чтобы улик и свидетелей не осталось. В общем, мы с тобой слегка попали.

Одиссей невольно улыбнулся, потому что гобур слово в слово повторил его собственные мысли примерно пятнадцатиминутной давности.

— Если ты уже понял, что мы отсюда не выберемся, то зачем полетел? — поинтересовался Фокс.

— А надо было бросить тебя одного? — изумился гобур.

Тишина раскололась, и раскаты каменного грома с фоновым шуршанием астероидного ливня вновь заполнили всё вокруг.

— Запрещено, — раздался презрительный голос Сёгуна, — вести обсуждения, закрытые от командующего миссией и кораблём.

— Мы бы хотели приступить к расследованию аномалии, — как ни в чём не бывало отозвался Одиссей. — Безопасно ли покинуть капсулы?

— Небезопасно. Амплитуда колебаний корабля превышает нормальную, самостоятельное передвижение невозможно.

Словно в подтверждение его слов в Мусорог врезалась безымянная ледяная гора, и всю баржу сотрясло от мощи этого удара, обшивка застонала, как живое существо от боли. Будь Фокс на ногах, его бы бросило о стену и в лучшем случае переломало. В капсуле человека просто немилосердно тряхнуло, и к горлу подступила тошнота.

Ледяная гора раскололась от удара на сотни красочных кусков, в одном из них мелькнуло гигантское существо, похожее на мохнатую первобытную белку с планеты кайдзю, которая вмёрзла в льдину миллион лет назад. Она тянулась за каким-то орехом размером с лёгкий крейсер, всеми четырьмя клыкастыми пастями вожделея его сожрать — но орех откололся и канул в одну темноту, а белку унесло в другую. Кажется, им не суждено быть вместе.

— Отключаю искусственную гравитацию и перевожу модули в мобильный режим, — сообщил Сёгун.

Внутри «Мусорога» стремительно разлилась невесомость, а оба ложа с детективами дрогнули и мягко поднялись в воздух. Ощущение тряски уменьшилось, потому что капсулы микро-двигались в противовес колебаниям корабля, стабилизируя лежащих внутри. Внизу и по бокам у них замерцали фазовые дюзы, вздулись пружинящие подушки для защиты от ударов и сотрясений.

Вот так номер, капсулы «Санко» оказались мобильными модулями косморазведки. Кроме удобства и безопасности в перемещениях это означало полный контроль «Сёгуна» за этими перемещениями, да и просто тот факт, что ИИ корпорации в любой момент мог шарахнуть капсулу о стену или задушить лежащего в ней гидрогелем. Хотя от последнего спасёт замечательный скафандр, но всё равно крайне неуютно ощущать себя игрушкой в руках чужого ИИ.

— Пфф, — недобро вздохнул Бульдог. Кажется, он был готов в любую секунду перейти к более жёстким мерам: например, взорвать волновую бомбу, которая на короткое время вырубит всю нодотронику в радиусе метров ста. Рискованное действие, но лучше, чем ничего. Понимая суть происходящего, Бульдог явно взошёл на корабль с парой козырей в рукаве.

— Давайте подытожим информацию к данному моменту, — быстро предложил Одиссей. — Что это за странный чёрный свет, и что изосферы говорят о природе этой аномалии? Теперь, когда мы наблюдаем её изнутри.

— Судя по первым данным, это аномалия Шарна, — ответил Сёгун. — Когда искривление пространства настолько велико, что создаётся пространственный карман, замкнутый внутрь себя, и в него невозможно попасть или выйти путём простого перемещения. Но это не типичная аномалия Шарна, а новая, более сложная разновидность. Здесь присутствует фактор спутанности, вещество не ведёт себя так, как должно.

— А именно?

— Некоторые, но не все из расколовшихся астероидов выходят на зеркальную траекторию сближения и соединяются заново.

— Это как, — опешил гобур. — Срастаются что ли?

— Возможно, гравитационные связи вещества в этой аномалии работают неравномерно, и объекты, бывшие единым целым, получают преимущественное притяжение, поэтому некоторые из них стремятся друг к другу сильнее, чем к другим точкам притяжения.

— Что за заумная ахинея, — пробормотал гобур.

— Это сырая гипотеза, для подтверждения или опровержения нужно провести больше наблюдений и несколько экспериментов, — ответил Сёгун. — Изосферы смогут покинуть корабль и заняться прямыми исследованиями, как только астероидный шторм вокруг корабля спадёт ниже критической интенсивности. Пока же мы движемся в потоке к центру аномалии.

— Что в центре? — спросил Фокс. — Что за странный чёрный свет?

— Это не аномальное явление. Из центра пространственного кармана исходит обычное волновое излучение. А эффект чёрного или «грязного» света создаёт огромное количество космической пыли, которая заполняет всё пространство внутри аномалии.

— Пыль размолотых астероидов, от столкновений всего и вся, — понял Грай.

Одиссей кивнул. Снова и снова сокрушая друг друга, астероиды превращались в осколки, осколки в камни, камни в песок, песок в пыль.

— Сколько же надо времени, чтобы мириады осколков, постоянно сталкиваясь и дробясь, создали такое количество пыли? — уточнил он.

— По размерам этого замкнутого кармана пространства и по плотности присутствующих здесь материальных объектов, предположительно от нескольких сотен до тысячи лет, — ответил Сёгун. — Это примерная оценка, для более точных данных требуется построить и смоделировать виртуальную математическую модель. Обсчёт уже запущен, но из-за отсутствия точных данных по многим параметрам модели, процесс обсчёта всех вариантов и выбора наиболее вероятных займёт около часа.