Смываю все впечатления от прошедшего дня. Надеваю пижаму и укладываюсь с надеждой увидеть Кирилла. Быстро проваливаюсь в сон, но его нет. Оглядываюсь, всматриваюсь в черноту. Зову. Его нет. Кричу, слезы начинают струиться по щекам. Движение воздуха передо мной заставляет замереть.

«Тише милая!» — знакомый голос и касание пальцев к щеке.

— Я думала ты оставил меня! — бросаюсь ему на шею и трусь лицом о грудь.

«Нет, я рядом и теперь всегда буду рядом!» — шепчет, а мне кажется, что это уже было.

— Кирилл, кто ты? Я уже встретила тебя или нет? — пытаюсь понять.

«Да. Но пока не узнала из-за своего страха. Найди меня, моя Кира!» — вздрагиваю на последнем слове, поскольку голос знаком, но не могу понять кому он принадлежит.

— Кто же ты? Давид? Марк? — умоляю открыть тайну.

«Ты знаешь кто я, но пока отказываешься понимать!» — отвечает и подарив легкий поцелуй исчезает во мраке.

Просыпаюсь в холодном поту. Все это не укладывается в моей голове. Он пришел и почти сразу покинул меня. Мой идеальный мужчина, бросил меня и неудовлетворенное тело ныло умоляя о его ласках. Я стала зависима от снов и их гостя. Стала мечтать о них. Повернулась на бок и подтянув колени к груди, свернулась калачиком.

Моя жизнь превратилась в один сплошной сон. Сон где ужас граничит с наслаждением и я уже не понимаю, что из этого реально. Может я все это время сплю? Может и Давид сон? Сон и та история с грабителем и раненым псом? Если так, то не хочу просыпаться. Не хочу возвращаться к миру, где нет веселого лохматого существа. Нет интересного собеседника в лице доктора. Нет странного, мистического героя похожего на моего фантома. И нет самого повелителя моих снов.

Слезы катятся по щекам и я впервые жалею, что сломалась. Что закрылась от мужчин и теперь так сложно открыться. Жалею себя и ностальгия все сильнее наполняет сердце болью. Если бы Даня был жив! Уверена все бы было иначе. Он бы не дал мне скатиться в яму уныния и превратиться в тень прежней Киры.

Та девушка являла себя лишь иногда, рядом с девчонками. Она сидела глубоко внутри и почти забыла, что есть. Так просто потерять себя. Трудно потом найти. Бродя по закоулком собственной души, не легко отыскать путеводную нить и добраться при помощи ее к свету. Такой нитью для меня был Кирилл. Он как проводник медленно вел меня к прежней Кире. Той что умела заводить друзей, веселиться и не боялась пробовать что то новое.

Теперь же все новое пугало меня настолько, что я предпочитала сбегать от него. Предпочла это и в отношении с Давидом, когда спряталась в раковину от его слов. После перевернула предложение Марка с ног на голову и убедила себя, да и его, в неправильности наших отношений. Зачем вспомнила о тупом правиле? Почему не согласилась провести время с интересным человеком? Дура! Не проходимая дура!

Тянусь за телефоном на тумбочке. На часах десять утра. Открываю почту, что не удосужилась проверить за весь день и не верю глазам. Меня приглашают на собеседование. Адрес и время на понедельник и этот ресторан мне знаком. Это то место откуда я прибыла вчера. Видимо с Марком все будет сложно. Он дважды позвал меня на собеседование и если я получу должность, то каждый день буду бок о бок с ним.

Вспоминаю голос и дыхание за спиной, какое то чувство встает из глубин и вскользь проходит по мне. Не могу уловить его, оно еще не стабильно. Что ж придется как то справляться с этим, ведь Марк озвучил позицию отношений в коллективе. Я хочу эту работу, думаю справлюсь с ней как ни кто другой. Так что на алтарь стабильного заработка приходится положить то, что проснулось рядом с будущим шефом.

За окном уже светло. Спускаю босые ноги с матраса и бреду к окну. Откидываю тяжелые занавески и вздыхаю. Новый день, новое убранство на городе и обратный отсчет теперь уже приближающий меня к тридцатке. На душе так же хмуро как на улице. Тяжелые свинцовые тучи норовят поглотить робкое зимнее солнце, лишив нас единственного лучика надежды на что то светлое.

Воспоминания окутывают с новой силой и я обхватываю себя руками, пытаясь унять сердечный ритм. Вспоминаю день похорон Даньки. Много людей. Очень много. И много цветов. Охапки цветов в которых утонула его могилка. Мать, что прибывала в полуобморочном состоянии, отец, постаревший на несколько лет за два дня. И я. Как черная тень, кутающаяся в черную кофточку ища тепло. Пара знакомых девушек просто смерили меня печальными взглядами и прошли к родителям.

Почему все думают, что мне не тяжело? Почему решили, что я ничего не чувствую? Он мой брат! Люди, я его любила, по своему, но любила! Почему, я стою одна у могилы родного человека и зябну ощущая почти могильный холод? Почему, ни одному из вас не приходит в голову, что я нуждаюсь в поддержке, в тепле и заботе? Все оставили меня. Я одна, на едине с тем горем, что пришло в нашу жизнь. И ни одна живая душа не понимает чувств шестнадцатилетней девушки.

Смотрю сквозь пелену на его лучшего друга, еще пару парней, чьи лица расплываются от моих слез. Сжимаю траурные одежды в кулаке и пытаюсь заглушить рвущиеся наружу рыдания. Нельзя! Мне сказали быть сильной, ведь родителям и без меня плохо. Но где найти силы? Как пережить это горе в одиночку, без поддержки, без теплого плеча. Плетусь к автобусу в надежде, что там смогу пролить немного душащих меня слез.

В сторонке стоят несколько молодых людей и косятся на меня. Должно быть думают, почему это я не реву от горя. А я реву. В душе ору в голос. Меня немного заносит от всего, что я держу в себе. Голова кружиться, а ноги заплетаются. Нет сил даже поднять руку и убрать волосы от лица. Ничего не вижу, просто иду к силуэту транспортного средства и ищу уединения.

Когда остается совсем немного, силы покидают меня, голова кружиться, а в глазах вспышки. Понимаю, что начинаю заваливаться, но меня кто то держит. Смотрю и не вижу лица. Только руки. Теплые мужские руки. Рассматриваю очертание человека рядом, но единственное, что вижу серые глаза и губы. Пытаюсь улыбнуться, поблагодарить, но голоса нет.

Мягкая ладонь опускается на поясницу и вот я уже на руках того, кто скорее мираж, нежели живой человек. Льну к теплой груди и слышу стук сердца живого существа. Хватаюсь за шею несущего меня человека и не хочу, да и не могу отпустить его. Он словно мой спасательный круг, моя поддержка, моя опора. Голосов не слышу, только чувствую, как меня укладывают на что то холодное. Те же руки гладят по волосам и вот он уходит. Растворяется как мой фантом. Резкий запах нашатыря ударяет в нос и ворчание взрывает голову.

— Родителям и без тебя плохо, а ты решила поиграть в обморок с парнем. Не стыдно? — ворчит соседка.

Сажусь на сидении того самого автобуса и думаю, кто это был. Мираж? Сон? Глюк? Но женщина говорила о парне. Тогда где он? Порываюсь побежать, найти его, но старуха не пускает ворча о совести и эгоизме. Одиночество! Оно словно холодная змея обвивает все мое тело и сжимает грудную клетку. Холод! Опять зябну от пронизывающего до костей холода и хочу тепла, того самого, что испытала рядом с незнакомцем.

Сейчас, почему то я вспомнила этот эпизод, что практически блокировало мое подсознание. Может тот парень и есть мой фантом? Он всплыл опять в тот момент, когда мне понадобилась помощь. Он опять помогает мне. Но кто это был? Спросить не у кого. Соседка умерла, а она единственная кто видел его. Родители и вовсе не помнят того дня.

— Данька, может ты дашь мне подсказку? — говорю в пустоту, но ответом мне служит звонок в дверь, столь неожиданный, что я подскочила на месте.

Марк.

Весь остаток вечера, метался между желанием закинуть женщину на плечо и увезти подальше, и попытаться переключиться на что то другое. Алкоголь я не употреблял, потому что контроль мне был необходим. Не только из-за позднего закрытия ресторана, но и в связи с мыслями о похищении. Если трезвый, я еще более менее держу себя в руках, то после бокала контроль улетит к чертям.